- Ингольд?
Удушающая рука ослабила хватку на его горле.
Он ничего не видел в темноте, но ткань мантии, задевшей его кисть,
могла принадлежать только одному человеку. Он глотал воздух, пытаясь
отдышаться.
- Что вы тут делаете?
Колдун фыркнул.
- Рискуя растолковывать очевидное, я взламываю камеру, как вульгарно
выразились бы твои друзья, - съязвил скрипучий резкий голос. - Джил с
тобой?
- Джил? - он не мог вспомнить, когда видел ее в последний раз. - Нет,
я... Господи, Ингольд, - шептал Руди, неожиданно почувствовав себя
потерянным и одиноким.
Усиливающийся свет качнулся в темной арке двери, сумасшедшие тени
побежали по неровному камню стен. Минальда вошла и остановилась, ее глаза
расширились от удивления при виде колдуна. Потом она опустила взор,
медленная краска стыда залила ее лицо. Она заколебалась, будто желая снова
выбежать в коридор.
Руди недоумевал при виде такой реакции, когда старик пересек комнату
и вежливо взял у нее один из факелов.
- Дитя мое, благородный человек никогда не помнит, что сказала ему
дама в пылу гнева или другой подобной страсти, - сказал он ласково. -
Считай, я все забыл.
Это заставило покраснеть ее еще больше. Она попыталась отвернуться,
но он мягко поймал ее руку и отстранил шелковую завесу волос,
полускрывавших ребенка, сидевшего у ее груди. Он нежно коснулся детских
волос и снова посмотрел в глаза девушки. В его тоне не было вопроса, когда
он сказал:
- Значит, они пришли в конце концов.
Она молча кивнула, и сжатые губы Ингольда выдали его досаду. Словно
вспомнив об опасности, Альда выскользнула из его рук в потянулась к двери,
чтобы закрыть ее.
Ингольд резко сказал:
- Не надо.
Она вопросительно переводила глаза с него на Руди, прося
подтверждения.
Ингольд продолжал:
- Если ты закроешь эту дверь, она исчезнет, и мы можем быть погребены
здесь навсегда, - он показал на пол маленькой стенной ниши, где из стены
печально выглядывал череп. - На эту камеру наложено заклятие, которое даже
я не могу преодолеть.
- Но снаружи Тьма, Ингольд, - прошептал Руди. - Тут, наверху, должно
быть, сотни мертвых людей, тысячи - на площади, в лесах. Они везде, как
привидения. Это безнадежно, мы никогда...
- Всегда есть надежда, - спокойно сказал колдун, - с печатями на
двери этой камеры у меня не было способа отсюда выбраться, но я знал, что
кто-то придет, кого я смогу побороть, если понадобится. И вот кто-то
пришел.
- Да, но это была всего лишь... случайность.
Глаза Ингольда сверкнули.
- Не говори мне, что ты все еще веришь в случайности, Руди, - он
вернул меч. - Ты найдешь особые печати, висящие на дверных засовах. Сними
их и положи туда в нишу на время. Я закрою вас, когда выйду. Здесь, по
крайней мере, единственное место во всем Карсте, где вы будете в
безопасности, пока я не смогу вернуться за вами или послать кого-нибудь
выпустить вас. Это рискованно, - продолжал он, видя, как расширились от
страха глаза Минальды, - но по крайней мере я буду уверен, что Тьма сюда
не проникнет. Вы останетесь?
Руди смущенно смотрел то на Альду, то на череп, скалившийся в темной
нише.
- Вы имеете в виду, - спросил он осторожно, - что раз эта дверь
закрыта, мы не сможем выйти?
- Именно так. Дверь невидима лишь изнутри.
Открытая дверь выглядела вполне обычно, по ту сторону был затененный
мрак коридора, тревоживший Руди. Тусклый желтый свет факелов очерчивал
массивное железо ее оковки и грубые, древние закопченные дубовые доски.
Ветер, гудевший в коридоре, шевелил печати на лентах, свешивающихся с
засовов, будто живших собственной жизнью. Руди заметил, что, хотя Ингольд
стоял близко к двери, подняв факел в одной руке, он ее не касался.
- Быстро, - сказал колдун, - у нас нет времени.
- Руди, - голос Альды был робким, глаза - огромными в свете факелов.
- Если я буду в безопасности - больше в безопасности, чем в любом месте
города сегодня ночью - то лучше бы ты пошел с Ингольдом. Если
что-нибудь... случится... я буду чувствовать себя лучше, если двое будут
знать, где мы, а не один.
Руди поежился от того, что подразумевалось под этими словами.
- Тебе не будет тут страшно одной?
- Не больше, чем было.
- Тогда возьми печать, - сказал Ингольд, - и пойдем.
Руди осторожно шагнул к двери, тлеющий желтый свет из камеры освещал
узкую приоткрытую щель и ничего больше. Печать все еще свисала на своей
разрезанной черной ленте, круглая тарелка тусклого свинца, которая,
казалось, скорее поглощала, чем отражала свет. С обеих сторон она была
помечена буквой алфавита Дарвета; коснувшись ее, он почувствовал
необъяснимое отвращение. В этой вещи было что-то глубоко пугающе.
- Нельзя ли просто оставить ее здесь?
- Я не могу миновать ее, - просто сказал Ингольд.
Ужас, иррациональная мерзость, сконцентрированная в этой маленькой
серой булле, была такой, что Руди раздумал расспрашивать его дальше. Он
просто поднял ее за черную ленту и понес на вытянутой руке, чтобы
забросить глубоко в тень ниши. Он заметил, что Альда отступила назад,
когда он проходил мимо нее, как будто исходящая от этой вещи аура была
подобна энергии зла.
Альда вставила конец своего факела в расщелину каменной кладки стены
и повернулась назад к ним, баюкая ребенка обеими руками.
- Мы обязательно пошлем кого-нибудь за тобой, - мягко пообещал Руди,
- не беспокойся.
Она покачала головой, избегая взгляда Ингольда; последнее, что видел
Руди, была тонкая белая фигура с ребенком на руках.
Мрак дверного проема заключал их в рамки, как позолоченная,
исполненная по обету гробница. Потом он закрыл дверь и задвинул ржавые
засовы.
- Что это была за вещь? - прошептал Руди, чувствуя, что не хочет даже
коснуться засовов там, где она висела.
- Это Руна Уз, - тихо сказал Ингольд, встав на верху истертых
ступеней, чтобы осмотреть коридор по ту сторону. - Сама камера имеет
заклятие, заключенное в ее стенах, чтобы никто изнутри не мог найти или
открыть дверь. Я знаю, что Руна Уз направлена против меня, и поэтому даже
если бы я и сумел найти дверь, я бы не смог выйти из нее. Вероятно, меня
бы тут оставили, пока не забыли, или, вполне возможно, пока я не умер бы
от голода.
- Но они... не сделали бы этого, да? - слабо спросил Руди.
Ингольд пожал плечами.
- А кто бы им помешал? Обычно колдуны помогают друг другу, но глава
Магов исчез, и город Магов лежит окруженный кольцами собственных чар. Я
предоставлен самому себе, - видя выражение лица Руди, сочетавшее страх и
обескураженность, Ингольд улыбнулся, жестокости в его глазах поубавилось.
- Но, как видишь, я выбрался наружу, с помощью магии или без нее. Я рад,
что ты взял Альду с ребенком с собой. Это было лучшее, что ты мог сделать.
Здесь, по крайней мере, они будут в безопасности от Тьмы.
Ингольд поднял факел, его теплящийся свет едва рассеивал темноту
прохода.
Сюда, решил он, определив направление, в котором раньше двигались
Руди и Альда.
- Эй, - тихо позвал Руди, когда они пошли по темному, продуваемому
ветром коридору. Колдун оглянулся через плечо. - Что это с ней было?
Ингольд пожал плечами.
- В нашу последнюю встречу юная леди грозилась убить меня - ни
больше, ни меньше, - хотя причина не имеет значения. Я так и не понял,
раскаивается ли она искренне, или только играет на публику. Если
кто-нибудь собирается...
И тут какой-то звук сотряс подземелья, глубокий, глухой гул, похожий
на удар чудовищного кулака, от его силы задрожали сами стены. Ингольд
остановился, глаза его сузились, сосредоточенно сверкая, когда он
прислушивался; потом зашагал по коридору. Руди следовал за ним с
обнаженным мечом. Завернув за угол, Руди увидел, что колдун преобразил
факел в руках, грубое дерево, казалось, удлинилось в шестифутовый посох,
огонь на его конце усилился и побелел до алмазного сияния магниевого
факела, опаляя, как трепещущий кристалл, каждую трещину этих грязных
древних стен. Держа сияющий посох наполовину как светильник, наполовину -
как оружие, колдун шел впереди, потертый плащ развевался следом, как
крылья. Руди поспешил за ним, темнота снова сгущалась вокруг.
Где-то совсем рядом раздался второй толчок, потрясший камень у них
под ногами. Замерзший, голодный и уставший, Руди, дрожа, спрашивал себя,
уцелеют ли они, но эта же мысль была в то же время до странности
безразличной. Коридоры сливались, расширяя мрак там, где они шли; теперь
он мог чувствовать запах воды и плесени и везде вокруг них разъедающее
камень зловоние Тьмы. Где-то теперь все, что осталось от толпы, укрывшейся
на вилле Алвира, - горсть стражников и воинов Церкви, толстяк с садовыми
граблями, и молодая женщина с кучей детей, и все другие лица, кружившиеся
в ослепительном водовороте наверху, скрываемые мрачными прыгающими тенями
подземелья, смотревшие испуганными глазами на могущество Дарков, срывавших
с петель запертые железные двери - единственную линию обороны.
Могущество Тьмы! Руди почувствовал его, как удар по лицу, когда
третий толчок потряс остов дома, он ощутил давление воздуха и присутствие
дьявольского разума, наблюдавшего за ними. Ветры начали хлестать по
проходу, как предвестники бури, развевая мантию Ингольда и спутывая его
длинные волосы.
Свет посоха в руке колдуна расширялся, как сияние жаркого полудня,
выжигая тайны мрака. В его ослепительном блеске они повернули за угол
главного прохода и увидели огромные двери на полу коридора.
Хотя Руди не видел ни единого существа в темноте, он чувствовал
злобу, сотрясавшую воздух движением тысяч невидимых крыльев. Их
могущество, казалось, давило, как стена. Едва различимая в клубке теней,
виднелась широкая линия факелов под запертыми дверями. Ни звука не
доносилось от людей за теми дверьми. Те, кто добрались до этого последнего
убежища в подземелье, встречали Тьму молча.
Он почувствовал изменение в Тьме, неожиданную волну этой ужасной
враждебной силы, и грохот взрыва ударил ему в уши, когда он увидел
выгнувшиеся и рухнувшие двери, отброшенные внутрь летящим ураганом
деревянных обломков. Ослабевший свет факелов высветил лица за сломанными
дверьми и дымящиеся силуэты, внезапно обретшие форму во мраке.
И в этот мрак бросился Ингольд, разрывая его своими шагами, холодный
свет метался вокруг него, как пламя взорвавшейся звезды. Руди последовал
за ним, прижимаясь к свету, как к мантии, и в один короткий ужасный миг
ему показалось, что мрак нахлынет на них, покрыв и задушив этот алмазный
сияющий свет.
Усталость ли сказалась на его сознании, или какая-то магия Тьмы, Руди
не знал. Но в первый момент был мрак, разлитый вокруг света. А в следующий
момент был лишь свет, белый и холодный, окружающий сильную фигуру старика
в потрепанной одежде, шествовавшего по пустому коридору. Струясь через
разбитые двери, белый свет падал на восковые искаженные лица, отражаясь в
испуганных глазах и краях лезвий в руках редкой цепочки солдат,
вытянувшейся между сгрудившейся толпой простых беженцев и дверьми. Потом
свет угас, сжавшись от ослепительного сияния до желтого пятна пламени
факела.
Руди знал, что Тьма ушла. Он ощущал это, хотя сам не мог понять, как
и когда именно это случилось.
Их не было в подземельях, не осталось в вилле над головами. Следуя за
Ингольдом к дверям - их шаги гулко отдавались в тенях коридора, - он
чувствовал пустоту, разлившуюся вокруг и позади него в темноте. Отступила
