уровень глаз.
Рот каменной головы исходил безмолвным протестующим криком. Энджела
чувствовала, как воля камня (или это было ее собственное нежелание?)
обрушивается на нее подобно мощным тяжелым волнам, грохочущим о корпус
идущего ко дну корабля.
- Оставь нас в покое, - прошептала она. - Слышишь?
Тут ей представилась Фиона. Она услышала шутки подруги, ее смех - и
внезапно обнаружила, что пронзительно орет на камень:
- Оставь нас в покое! Ты нам не нужен! Понятно? Не нужен! Отвяжись!
Потом Энджела размахнулась и бросила его. Далеко, насколько хватило
сил, на самую середину водохранилища.
Всплеск. И камня не стало.
В тот же миг сумерки превратились в день: облака опустились и
коснулись земли изломанной линией нестерпимого света.
Последовавший удар грома сотряс землю; раздирая воздух, раздавая
холмам оплеухи, заметалось эхо - дальше, дальше, отражаясь от далеких
горных вершин, пока, наконец, не затерялось, не затихло.
Мигом оглохшая, ослепшая, ошеломленная Энджела приросла к месту,
стиснув кулаки и тупо, неподвижно глядя в ту точку, где только что исчез
камень: там все шире и шире расходились кольца ряби... последнее
доказательство того, что он когда-то существовал.
Потом и эта рябь пропала, растворилась, стертая крупными, медленными
каплями дождя, и Энджела вдруг сообразила, что странная тьма, спеленавшая
было ее мозг, исчезла столь же таинственно, как возникла. Она вновь обрела
способность ясно видеть и мыслить. Но на смену летаргии пришла страшная
слабость, охватившая все ее члены. Болела и ныла каждая косточка, каждая
мышца, словно Энджела участвовала в однодневном восхождении на вершину
горы.
Она с усилием пошевелилась, повернулась и посмотрела на сумрачную
дорожку, по которой должна была возвращаться. Но теперь тени стали
обычными тенями, лес больше не таил угрозу.
Обратно Энджела шагала намеренно медленно, прислушиваясь к шороху и
шелесту дождя в ветвях, позволяя холодным очищающим каплям смыть последние
липкие нити страха.
9
Осенние порывистые ветры обнажили деревья. Дни стали короче. Ранний
заморозок погубил палисадник Энджелы. Ей почему-то было все равно.
Утренняя дурнота стала для нее обычной. Энджела готовила, убирала,
ходила по магазинам. Ей страшно хотелось сэндвичей с арахисовым маслом и
желе. Она раздалась. Начала вязать детские вещи.
Однако оставалось некое ожидание. Дела оказывались брошенными на
середине, зависали; телевидение тянуло с ответом; просмотр уже
завершенного фильма об Ирландии откладывался; о школьном сценарии
по-прежнему не было сказано ни слова; замена миссис Салливэн все еще не
находилась.
Шон поставил на все двери и окна новые замки.
Доктор Спэрлинг дал Энджеле послушать через стетоскоп, как бьется
сердце ее малыша. Тук-тук! тук-тук! тук-тук! Прекрасно, без малейших
перебоев. Энджела нежно улыбнулась и осторожно погладила свой
молочно-белый, гладкий живот... "Нас двое, - подумала она. - Не просто я и
какой-то полип, нарост на стенке матки, а дружно работающие мать и дитя,
единые в смысле некоего нового существа - одно целое, экзосистема: я -
снаружи, а малютка Кристофер (Люси) - в безопасности своего темного
плавучего мира внутри".
Накачав обернутую вокруг ее руки резиновую манжетку так, что та
запульсировала, доктор Спэрлинг спросил, отдохнула ли Энджела.
Она смотрела на стрелку, которая подрагивала в такт току крови в ее
вене.
- Сейчас я как раз была бы довольна, если бы сроки сдачи материала
поджимали, - созналась она и объяснила, что до сих пор не получила ответа
с телевидения. Ни по сценарию о школе Монтессори, ни об ирландском фильме,
что было гораздо более огорчительно.
- Почему они так долго тянут? - пожаловалась она Шону, когда позже
они шли по облетевшему лесу.
Когда они вернулись домой, позвонил Вейнтрауб с ответом на вопрос
Энджелы. Голос в трубке звучал обиженно, смущенно, сердито. Тот человек с
телевидения, который заказывал их документальную ленту об Ирландии,
покинул организацию. Без предупреждения. Чтобы занять лучший пост где-то
на побережье. Теперь возникали сомнения: проявит ли преемник их заказчика
такой же большой интерес к фильму, как и его предшественник.
- А сценарий о школе? - встревоженно спросила Энджела.
- Крест ставить рано, - настойчиво втолковывал Вейнтрауб. - Просто он
сейчас на дальней конфорке. И будет там, пока этот новый субъект не
зачешется и не начнет принимать решения.
Чтобы разработать образ Джуди Лэчмэн, Энджела заехала в школу.
Джуди была разочарована, но отнеслась к этому философски.
- Мне бы ваш дар принимать все так спокойно, - вздохнула Энджела.
- Попробуйте с утра до вечера возиться с кучей детворы.
Энджела засмеялась и огляделась. Почти все дети были поглощены
рисованием оранжевых тыкв и черных кошек.
Она шлепнула себя ладонью по лбу.
- Господи Иисусе! Совсем забыла! Съезжу-ка я лучше за конфетами, пока
они еще есть в магазинах.
Джуди проводила ее до машины.
- На прошлый Хэллоуин мы дали жуткого маху: у нас кончились леденцы.
Джуди хихикнула.
- И что было? Деревья расцвели туалетной бумагой?
- Хуже. Нам забросали яйцами стену. Весь фасад. Желтое на белом.
- М-м. Со вкусом. Мое любимое сочетание цветов.
Энджела рассмеялась. Она открыла дверцу машины и обнаружила, что
медлит, вытягивая шею, чтобы разглядеть занятые игрой на детской площадке
фигурки.
- А где сегодня Энди? - спросила она.
Джуди продолжала улыбаться.
- Джонни! - позвала она мальчика в красном спортивном костюме,
который карабкался на шведскую стенку. - Слезай-ка. Ты же знаешь, тебе
нельзя залезать наверх.
И с улыбкой снова повернулась к Энджеле.
- Энди больше нет с нами.
Глаза Энджелы сузились. Что-то в тоне Джуди... Но она не стала
допытываться.
- О, - рассеянно сказала она, - какая досада.
Ей представился Энди, играющий где-то в другом месте, на другом
школьном дворе: в Провиденс, Спрингфилд, Хэйверхилл; за горами, за долами.
Они с Черил пообедали в городе, в ресторанчике под названием "Всем
салатам салат". Черил заметила, что вид у Энджелы отсутствующий и
встревоженный. Та в ответ рассказала о своих проблемах с телевидением.
Черил посочувствовала.
- Корпоративное мышление. Боятся поставить одну ногу перед другой. И
в итоге шаркают бочком.
От этого описания Энджела расхохоталась. Подруга всегда приводила ее
в хорошее настроение.
Они праздно сидели над крохотными чашечками "эспрессо", обсуждая
данный доктором Спэрлингом совет отдохнуть. Черил раскрыла золотой
портсигар, предложила Энджеле сигарету и взяла сама.
- Как насчет вышивания? - предложила она.
Энджела поднесла к обеим сигаретам огонек зажигалки.
- Терпеть не могу. В вашингтонской квартире моей мамули все стулья
покрыты этой пакостью.
- Твоей или ее?
- Ее.
Черил хихикнула.
- А что случилось с твоими картинами? Ты же когда-то рисовала,
правда?
Энджела нахмурилась.
- Бросила.
- Почему это?
Энджела играла спиралькой лимонной кожуры.
- Я никогда по-настоящему не чувствовала вдохновения, понимаешь? Это
должно быть сильнее тебя... призвание. Талант, может быть... - Она
взглянула на подругу. - Но, как сказал мне в день перед выпуском мой
преподаватель, талант никак не заменит тяжких трудов. - Она грустно
улыбнулась.
- Может, если бы ты продала несколько картин?
Энджела кивнула.
- Разумеется. Это может стать стимулом.
И стала внимательно смотреть в свою чашку.
- Наверное, мне надо бы извлечь побольше выгоды из своего приезда
сюда. Ну, знаешь - связаться с галереями. Я никогда не пробовала.
Некоторые студенты так делали. Наши звезды. Теперь дела у них идут вполне
успешно.
- Неужто я уловила нотку зависти? - поддразнила Черил.
- Хорошо там, где нас нет, верно?
- Да-а? А то, чем ты занимаешься сейчас, тебе не нравится?
Энджела обдумала ответ. Она смотрела на Черил и считала, сколько лет
знает ее. Конечно. Черил можно было довериться.
- И да, и нет, - осторожно проговорила она.
- Нет?
- Наверное, когда дел полно, я не задаю себе вопросов о своей жизни.
Но когда работа заканчивается и у меня появляется свободное время, вот как
сейчас... да ты знаешь, как это бывает.
Черил вдохнула аромат единственного розового бутона, стоявшего в
вазочке на столе.
- Тебе нравится жить с Шоном, правда?
Энджела кивнула.
- И тебе этого достаточно?
- Достаточно?
- Быть частью его мира. Я хочу сказать, для того, чтобы оставаться
счастливой и при деле.
Энджела вздохнула.
- До сих пор было достаточно. А теперь нужно готовиться к появлению
малыша. Я думала, что ребенок может создать трудности, но мы пообещали
друг другу, что не допустим этого. И до сих пор, кажется, все устраивалось
как надо.
Она взглянула на Черил. Подруга внимательно наблюдала за ней. Энджела
почувствовала, что под этим испытующим взглядом сдается.
- Ты права, - призналась она. - Наверное, иногда у меня действительно
появляется побуждение время от времени заниматься чем-нибудь своим. Чтобы
это делала только я. Энджела. Понимаешь?
Черил улыбнулась. Она заметила, что пепел с ее сигареты вот-вот
обвалится, и стряхнула его в пепельницу.
- Конечно, понимаю. - Голос у нее был довольный.
Энджела допила "эспрессо" и машинально поставила чашку на место.
Потом посмотрела на подругу и усмехнулась.
- А знаешь, ты подала мне идею.
Черил расплылась в широкой улыбке и посигналила, чтобы принесли счет.
- Какую же?
Энджела потянулась к сумочке.
- Я предпочла бы не говорить. Если я расскажу, что это за идея, у
меня пропадет охота ее осуществлять. Понимаешь?
Черил сочувственно кивнула, потушила сигарету и как бы между прочим
обронила:
- Выходит так, что среди моих знакомых есть и пара владельцев галерей
в Сохо.
Распрощавшись с подругой, Энджела направилась к месту парковки и
вдруг остановилась, заметив вывеску на другой стороне улицы. "Все для
живописи". Со скидкой. Она заторопилась через дорогу, к магазину. Там она
выбирала, пока не набрала толстый, еле умещавшийся в кулаке, пучок кистей,
к которому добавила три небольших холста. Потом отобрала несколько
акриловых красок, главным образом основных цветов, и добавила более
вместительные тюбики с черной и белой красками.
Когда девушка в кассе сосчитала общую стоимость покупок, Энджела
поморщилась. Она не помнила, чтобы материалы были такими дорогими. Но, в
конце концов, прошло несколько лет.
- Это из-за входящих в состав красок минералов, - объяснила девушка.
Энджела не сводила глаз с разложенного на прилавке скромного набора и
спорила сама с собой. Какого лешего, решила она. Это мне полезнее, чем
сигареты. И полезла в книжку за последними чеками.
Она вела машину и обдумывала, что напишет. Что-нибудь кельтское. В
духе Книги из Келлса. Со множеством переплетений. В качестве справочного
материала можно было бы использовать привезенные из Ирландии и не
раздаренные открытки.
По-прежнему глубоко погруженная в свои мысли, Энджела съехала с
автострады, на большой скорости пронеслась мимо местного супермаркета и
спохватилась только тогда, когда краешком глаза заметила на угловой
стоянке горку выставленных на продажу тыкв. Скрипя тормозами, она круто
