Вернусь очень поздно, ты меня не жди. И... я пришлю охранника для Пола.
Я хочу, чтобы он присутствовал на нашем стратегическом совещании.
Он прочистил горло, как если бы собирался еще что-то сказать, потом
молча повернулся и вышел, направляясь к входу, откуда слышался стук
опускаемых ящиков. Его голос, уверенный и презрительный, какой всегда
был у него при разговоре со слугами, еще раз достиг ее слуха:
- Леди Джессика в большом холле. Немедленно идите к ней!
Входная дверь хлопнула.
Джессика повернулась и посмотрела на портрет отца Лето, выполненный
известным художником Альбом. Старый герцог, по словам Лето, был изобра-
жен в костюме матадора, красная накидка была переброшена через его левую
руку. Хотя художник запечатлел старого герцога в его зрелые годы, лицо
того казалось молодым, едва ли старше лица герцога Лето, и имело такие
же ястребиные черты, тот же взгляд серых глаз. Она сжала пальцы в кула-
ки, прижала их к бедрам и, напряженно глядя на портрет, произнесла, как
заклинание: "Черт бы тебя побрал! Черт бы тебя побрал! Черт бы тебя поб-
рал!"
- Что прикажете. Ваше высокородие?
Это был женский голос, высокий и тягучий.
Джессика резко повернулась и посмотрела на приземистую седовласую
женщину в бесформенном платье коричневого цвета. Женщина была такой же
морщинистой и бесцветной, как и те, что приветствовали их в порту. Все
виденные леди Джессикой туземцы на этой планете были черны и изнурены
работой. И все же они сильны и полны жизненной энергии. И, конечно, их
глаза без белков полны глубокой темной синевы, скрытые, таинственные
глаза. Джессика силой заставила себя отвести от них взгляд.
Женщина поклонилась, не сгибая шеи, и произнесла:
- Меня зовут Шадоут Мапес, Ваше высокородие. Что прикажете?
- Вы можете называть меня "моя госпожа", - сказала Джессика. - Я не
высокородная. Я - наложница герцога Лето.
- Значит, у него есть еще и жена? - спросила женщина, поклонившись на
свой необычный манер.
- Нет, я единственная... спутница герцога, мать его наследника.
Произнеся эту фразу, Джессика внутренне посмеялась над ее высокопар-
ностью.
Странный крик послышался с проходящей возле дома дороги. Он повторил-
ся:
- Соо-соо-соок! Соо-соо-соок! - Потом: - Икут-эй! Икут-эй! - и снова:
- Соо-соо-соок!
- Что это? - спросила Джессика. - Когда мы проезжали по улице, я нес-
колько раз слышала этот крик.
- Это всего лишь продавец воды, моя госпожа. Но Вам не стоит интере-
соваться такими, как он. Цистерна этого дома вмещает пятьдесят тысяч
литров воды, и она всегда полная. - Она посмотрела на свое платье. - А
вы знаете, моя госпожа, я даже не надела здесь свой стилсьют. - Она хи-
хикнула. - И ничего, не умерла.
Джессика заколебалась, желая расспросить женщину и не решаясь, пос-
кольку самым важным сейчас было наведение порядка в замке. И все же она
обнаружила, что мысль о том, что вода здесь является главным условием
здоровья, расстроила ее.
- Мой муж сказал мне о твоем титуле, Шадоут, - сказала Джессика. - Я
знаю это слово - оно очень старое.
- Так вы знаете древний язык? - спросила Мапес, напряженно ожидая от-
вета.
- Языки - это то, чему в Бене Гессерит учат прежде всего, - сказала
Джессика. - Я знаю бхотани джиб, чакобзу, все охотничьи языки...
Мапес кивнула:
- Именно так говорит легенда.
"Зачем я играю в эту игру?" - удивилась про себя Джессика. Она читала
по лицу Мапес, замечая мельчайшие детали его выражения.
- Я знаю скрытые тайны и пути Великой матери, Мизекес прейа, - произ-
несла Джессика на языке чакобза.
Мапес попятилась назад, она казалась страшно испуганной.
- Я знаю много всего, - продолжала Джессика. - Я знаю, что ты родила
детей, но лишилась одного из них, что в страхе ты совершила жестокий
поступок и совершишь еще. Я знаю много всего...
Мапес в волнении прошептала:
- Я не хотела вас обидеть, моя госпожа!
- Пытаясь найти ответ на мучившие тебя вопросы, ты вспомнила о бытую-
щей на Арраки легенде. Остерегайся же разгадок, которые могут открыться
тебе. Я знаю, что ты пришла совершить насилие и за корсажем у тебя ору-
жие.
- Моя госпожа, я...
- Существует отдаленная возможность того, что ты взяла бы мою жизнь.
Но делая это, ты бы принесла большие разрушения, чем может вообразить
твой дикий страх. Есть вещи худшие, чем смерть даже целого народа.
- Моя госпожа! - взмолилась Мапес. Она, казалось, была готова упасть
на колени. - Оружие послано тебе в подарок, чтобы ты могла доказать, что
можешь быть первой.
- Первой убитой на Арраки из ближайшего окружения герцога Лето? И
главным доказательством моей избранности должна явиться моя смерть? -
Джессика ждала и казалась спокойной тем спокойствием, которое делало Бе-
не Гессерит такой странной в борьбе.
"Теперь посмотрим, в какую сторону склонится ее решение", - подумала
она.
Мапес медленно сунула руку в одежду у ворота и извлекла темный фут-
ляр, откуда торчала черная серебряная рукоятка. Она взялась одной рукой
за футляр, другой - за рукоятку и выдернула из футляра молочно-белый
клинок, задержав его на весу. Клинок сиял собственным внутренним светом.
Он был обоюдоострым, сантиметров двадцати длиной.
- Вам это знакомо, моя госпожа? - спросила Мапес.
Джессика не сомневалась, что видит перед собой криснож, священное
оружие Свободных. Она знала о нем только понаслышке, так как - криснож
никогда не вывозился с Арраки на другие планеты.
- Это криснож, - спокойно сказала она.
- Вы так легко об этом говорите, - сказала Шадоут. - Вам известно его
назначение?
И Джессика подумала: "Все велось к этому вопросу. Вот причина, по ко-
торой эта Свободная пошла ко мне в услужение. Мой ответ может ускорить
насилие или же..? Она хочет получить от меня ответ о назначении ножа. На
языке чакобза она зовется Шадоут. Нож на этом языке называется "Созда-
тель смерти". Она начинает беспокоиться. Я должна ответить теперь же,
промедление опаснее неверного ответа".
- Это создатель...
- Эйе-е-е-е! - завыла Мапес.
Это был крик ужаса и радости одновременно. Она так дрожала, что лез-
вие ножа отбрасывало блики света по всей комнате.
Джессика ждала. Она намеревалась добавить древнее слово, но сейчас
все чувства воспротивились этому, каждый кусочек ее тела благодаря дли-
тельной тренировке ощущал опасность. Ключевым словом было: создатель,
создатель, создатель.
И все же Мапес держала нож так, как будто хотела пустить его в ход.
Джессика сказала:
- Неужели ты думала, что я, зная о тайнах Великой матери, не знаю
создателя?
Мапес опустила нож:
- Моя госпожа, когда так долго живешь пророчествами, минута свершения
наступает, как удар.
Джессика подумала о пророчестве. Его цель была достигнута: защитная
легенда, когда-то внушенная этим людям, сегодня сослужила свою службу.
Она спасла Бене Гессерит.
Шадоут убрала нож в ножны.
- Это неустойчивый нож, леди. Держите его всегда на себе. Если он по-
будет хотя бы неделю вдали от плоти, то начнет распадаться. Он ваш, пока
вы живы.
Джессика протянула правую руку, продолжая рискованную игру.
- Мапес, ты вложила клинок в ножны неокровавленным?
Шадоут в смятении уронила ножны в руки Джессики и, рванув на груди
платье, воскликнула:
- Возьми воду из моей жизни!
Джессика выхватила нож из ножен и направила лезвие на Шадоут, увидев
страх в ее глазах.
- Может, на нем яд?
Она протянула руку и сделала царапину над левой грудью Мапес. Кровь
появилась и тотчас же пропала. "Сверхбыстрая коагуляция, - подумала
Джессика. - Влагозадерживающая мутация!"
Она убрала нож в ножны и сказала:
- Застегни платье, Шадоут.
Та, дрожа, повиновалась. Ее глаза, лишенные белков, завороженно смот-
рели на Джессику.
- Вы наша, - пробормотала она. - Вы та самая...
От двери снова донесся шум разгрузки.
Мапес быстро схватила нож и сунула его Джессике за корсаж.
- Тот, кто видел нож, должен быть очищен или заклеймен! - прошептала
она. - Вы знаете это, моя госпожа.
"Теперь я это знаю", - подумала Джессика.
Шадоут привела себя в порядок и сказала:
- Неочищенные, видевшие криснож, не смогут покинуть Арраки живыми.
Никогда не забывайте об этом, моя госпожа. Вы прошли проверку крисножом.
Теперь все должно идти своим чередом. Спешить нельзя. - Она посмотрела
на груды ящиков. - А сейчас у нас здесь много работы.
Джессика колебалась. "Все должно идти своим чередом" - это было спе-
цифическое выражение из набора магических формул Миссионерии протективы.
"Приход Преподобной матери освободит тебя". - "Но я и есть Преподобная
мать", - подумала Джессика. Более того, Великая мать! Они вырастили ее
здесь!
Шадоут деловито спросила:
- С чего мне начать, моя госпожа?
Джессика инстинктивно почувствовала, что нужно взять обыденный тон.
Она сказала:
- Это портрет старого герцога, его следует повесить на стену в обе-
денной зале. Напротив него должна висеть голова быка.
Шадоут подошла ближе.
- Это, верно, было огромное животное, если у него такая голова, -
сказала она. - Вначале ее нужно почистить, моя госпожа?
- Нет.
- Но к ее рогам пристала грязь!
- Это не грязь, Шадоут. Это кровь старого герцога. Рога были покрыты
прозрачным фиксатором через час после того, как бык убил его.
Шадоут выпрямилась.
- Вот как?
- Это всего лишь кровь, - сказала Джессика. - Старая кровь. А теперь
помоги мне это повесить. Такое тяжело видеть.
- Неужели вы думаете, что вид крови может меня встревожить? - спроси-
ла Шадоут. - Я из пустыни и видела достаточно крови.
- Я... знаю, - сказала Джессика.
- И часть ее была моей собственной - Шадоут внимательно посмотрела на
Джессику. - Та, что вы только что пролили, сделав маленькую царапинку, -
сущая ерунда.
- Ты бы хотела, чтобы я разрезала глубже?
- О, нет! Тогда бы через порез стала испаряться вода моего тела. Вы
все сделали верно.
И Джессика, отмечающая изменения интонации, почувствовала, какой
серьезной она стала при слове "вода". И снова чувство тоски охватило ее
при мысли, насколько велика сила воды на Арраки.
- На какую сторону мне повесить каждую из этих игрушек?
"А она практична, эта Шадоут", - подумала Джессика и сказала:
- Решай сама. Это неважно.
- Как скажете, моя госпожа. - Шадоут наклонилась и стала освобождать
голову от упаковки. - Так ты убила старого герцога? - пропела она.
- Помочь тебе? - спросила Джессика.
- Я справлюсь, моя госпожа.
"Да, она справится", - подумала Джессика. Это свойство всех Свободных
- справляться во что бы то ни стало.
Джессика почувствовала ножны под корсажем и подумала о долгой цепи
делений той Бене Гессерит, что оставила здесь одно из своих звеньев.
Благодаря ее деятельности она пережила сегодня смертельный кризис. "Спе-
шить нельзя", - сказала Шадоут. И все же в этом месте чувствовалась ка-
кая-то торопливость, наполнявшая Джессику дурным предчувствием. Бене
Гессерит знала, что от него не избавят ни старания Миссионерии протекти-
вы, ни самая тщательная проверка Хавата.
- Когда все повесишь, начинай распаковывать ящики, - распорядилась
Джессика, - у одного из грузчиков, работающих у входа, есть ключи, и он
знает, как раскладывать вещи Возьми у него ключи и список вещей Если у
тебя появятся вопросы, я буду в южном крыле.
- Как прикажете, моя госпожа, - ответила Шадоут.
Джессика повернулась и пошла, думая про себя может быть, Хават и счи-
тает эту резиденцию безопасной, но я чувствую, что здесь что-то не так.
Ее охватило непреодолимое желание видеть сына Она пошла к сводчатому
проходу, ведущему к обеденной зале и семейному крылу. Она шла все быст-
рее и быстрее, потом побежала.
После ее ухода Шадоут прекратила разворачивать бычью голову и, глядя
