не достигли мудрости и это их Грааль, что мешает им в этом.
Это она прочла по его лицу. Он стремится вооружить меня сомнением
против тех жизней, что я несу в себе.
- Позволь мне сказать тебе еще кое-что о Бене Джессерит, - продолжил
он. И ничего не пришло ему на ум. Ни слова, ни совета из притч. Такого
не случалось с ним уже многие годы. Открытым для него оставался только
один путь: говорить от сердца.
- Возможно, они слишком долго шли по пути в Дамаск без единой вспышки
просветления, Ребекка. Я боюсь, когда они говорят, что действуют на бла-
го человечества. Почему-то я не вижу этого в них и не верю в то, что Ти-
ран это видел.
Когда Ребекка открыла рот, чтобы ответить, он остановил ее, слегка
приподняв руку.
- Возмужалое человечество? Так это их Грааль? А не созревший плод,
который сорван и съеден?
На полу Великого Зала Узловой Станции Ребекка вспомнила эти слова,
увидев воплощение их не в тех жизнях, что она сохранила, а в поведении
тех, кто схватил ее.
Великая Чтимая Матре закончила есть и вытерла руки о платье ближайшей
прислужницы.
- Пусть она подойдет, - проговорила Великая Чтимая Матре.
Боль ожгла левое плечо Ребекки, и она рванулась на коленях вперед.
Та, которую звали Лонго, подошла сзади с ножнами охотника в правой руке
и стрелкой стимулятора ткнула пленницу в бок.
По залу прокатилась волна смеха.
Ребекка с усилием поднялась на ноги и, стараясь держаться подальше от
стимулятора, кое-как добралась до подножия ведущей к Великой Чтимой Мат-
ре лестницы, где ее остановил стимулятор.
- На колени! - Лонго подчеркнула приказ еще одним уколом.
Ребекка упала на колени, уставившись прямо перед собой на ступеньки
лестницы. По желтым плиткам бежали тонкие трещины. Этот недостаток поче-
му-то придал ей уверенности.
- Оставь ее, Лонго, - сказала Великая Чтимая Матре. - Мне нужны отве-
ты, не вопли. - Потом Ребекке: - Посмотри на меня, женщина!
Ребекка подняла глаза и взглянула в лицо самой смерти. Каким непри-
метным должно быть лицо, чтобы на нем лежал отпечаток такой угрозы. Та-
кие... такие ничем не примечательные черты. Почти обыкновенные. Такая
маленькая фигурка. Все это только усилило чувство опасности. Какими си-
лами должна обладать маленькая женщина, чтобы править этими ужасными
людьми.
- Ты знаешь, почему ты здесь? - потребовала Великая Чтимая Матре.
- Мне сказали, о Великая Чтимая Матре, что вы хотели, чтобы я подроб-
но рассказала о профессии Ясновидения и других делах на Гамму, - как
можно более униженно ответила Ребекка.
- Ты спала с ясновидящим! - это было обвинением.
- Он умер. Великая Чтимая Мать.
- Нет, Лонго! - это относилось к помощнице, которая со стимулятором в
руке рванулась вперед. - Эта несчастная не знает наших обычаев. Ну,
отойди же в сторону, Лонго, где меня бы не раздражала твоя пылкость.
- Ты будешь говорить со мной только отвечая на мои вопросы, или когда
я прикажу тебе, несчастная! - выкрикнула Великая Чтимая Матре.
Ребекка съежилась от страха.
Это был почти Голос. Будь настороже - прошелестел в голове Ребекки
шепот Глашатая.
- Знала ли ты когда-нибудь о тех, кто зовут себя Бене Джессерит? -
спросила Великая Чтимая Матре.
Ну вот, началось!
- Каждый сталкивался с ведьмами. Великая Чтимая Матре.
- Что ты знаешь о них?
Так вот зачем они меня сюда привезли.
- Только то, что я слышала. Великая Чтимая Матре.
- Они храбры?
- Говорят, они всегда стремятся избежать риска, Великая Чтимая Матре.
Ты достойна нас, Ребекка. Таков порядок этих шлюх. Камешек бежит по
склону в предназначенный ему канал. Они думают, что ты не любишь нас.
- Эти Бене Джессерит богаты? - вопрос Великой Чтимой Матре.
- Думаю, они бедны по сравнению с вами. Чтимая Матре.
- Почему ты так думаешь? Не говори просто, чтобы доставить мне удо-
вольствие!
- Но, Чтимая Матре, могли бы ведьмы послать огромный корабль с Гамму
сюда просто для того, чтобы отвезти меня? И где эти ведьмы теперь? Пря-
чутся от вас.
- Ну, так где же они? - потребовала Чтимая Матре.
Ребекка пожала плечами.
- Ты была на Гамму, когда от нас бежал человек, которого они называли
Ваша? - спросила Чтимая Матре.
Она знает, что ты была там.
- Я была там, Великая Чтимая Матре, и слышала разные истории. Я не
верю в них.
- Ты будешь верить в то, во что я прикажу тебе верить, несчастная!
Что за истории ты слышала?
- Что он двигался со скоростью, незаметной для глаза. Что он убил
многих... людей голыми руками. Что он украл корабль и улетел в Рассеива-
ние.
- Верь в то, что он улетел, несчастная.
Смотри, как она боится! Она не может сдержать дрожи!
- Расскажи о Ясновидении! - потребовала страшная женщина.
- Великая Чтимая Матре, я не пониманию Ясновидения. Я знаю лишь слова
моего Шолема, моего мужа. Если пожелаете, я могу повторить эти слова.
Чтимая Мать задумалась, обвела взглядом помощников и советников по
обе стороны от возвышения, которые уже начали проявлять признаки скуки и
нетерпения. Почему она просто не убьет эту падаль?
Ребекка, увидев оранжевый огонь насилия в уставившихся на нее сотнях
глаз, внутренние сжалась. И теперь воспоминание о муже, которого она
всегда мысленно звала ласкательным именем Шоель, и его словах придало ей
сил. "Полный талант" проявился в нем еще в детстве. Некоторые называли
его инстинктом, но Шоель никогда не употреблял этого слова.
- Доверяй ощущениям, идущим из нутра. Вот что всегда говорили мои
учителя.
По его словам это выражение было настолько приземленным, что зачастую
отталкивало тех, кто приходил искать "эзотерических тайн".
- В этом нет никакого секрета, - говорил Шоель. - Это тренировки и
упорный труд, как и все остальное. Ты задействуешь то, что они называют
"малым восприятием", способность отслеживать малейшие изменения реакций
человека.
Те же мелкие признаки Ребекка могла теперь различить в тех, кто в
упор смотрел на нее. Они хотят моей смерти. Почему?
Великая любит показывать свою власть надо всеми, - помог советом Гла-
шатай. - Она делает не то, чего хотелось бы другим, а то, чего, по ее
мнению, они не хотят.
- Великая Чтимая Матре, - рискнула Ребекка, - вы так богаты, так мо-
гущественны. Конечно, же у вас найдется какое-нибудь место среди низших
слуг, где я могла бы вам Пригодиться.
- Так ты хочешь поступить ко мне на службу?
Что за звериная ухмылка!
- Это осчастливило бы меня. Великая Чтимая Матре.
- Я здесь не для того, чтобы делать тебя счастливой.
- Тогда осчастливь нас. Дама, - Лонго спустилась на ступеньку вниз. -
Позволь нам поиграть с...
- Молчать!
Ах вот как. Ошибкой было назвать ее интимным именем здесь перед все-
ми.
Лонго отпрянула, едва не уронив стимулятор.
Великая Чтимая Матре сверлила оранжевым взглядом Ребекку.
- Ты вернешься к своему жалкому существованию на Гамму, несчастная. Я
не убью тебя. Это было бы милосердием. Увидев то, что мы могли бы тебе
дать, ты проживешь свою жизнь без этого.
- Великая Чтимая Матре! - запротестовала Лонго. - Мы подозреваем,
что...
- У меня есть подозрения на твой счет, Лонго. Отошли ее назад и жи-
вой! Ты меня слышишь? Или ты думаешь, что мы неспособны отыскать ее, ес-
ли она нам понадобится?
- Нет, Великая Чтимая Матре.
- Мы следим за тобой, несчастная.
Приманка! Она рассматривает тебя как приманку, на которую можно пой-
мать более крупную дичь. Интересно. У нее все же есть голова на плечах,
и, несмотря на свою жестокость, она знает, как ее использовать. Так вот
как она пришла к власти.
Весь обратный путь на Гамму, скорчившись в вонючем трюме на когда-то
принадлежавшем Гильдии корабле, Ребекка размышляла над затруднительным
положением, в котором очутилась. Конечно, эти шлюхи не ожидали, что она
ошибочно истолкует их намерения. Но... может и ожидали. Лизоблюдство,
раболепие. Они купаются в подобных вещах.
Она знала, что это понимание в равной мере происходило как от Яснови-
дения ее дорогого Шоеля, так и от советчиков с Лампадас.
- Ты аккумулируешь множество мелких наблюдений, воспринятых чувства-
ми, но никогда не вышедших на поверхность сознания, - говорил Шоель. -
Слитые в единое целое они способны сказать тебе многое, но не языком, не
тем, на котором между собой говорят люди. В языке нет необходимости.
Ей подумалось тогда, что это одна из самых странных вещей, какие она
когда-либо слышала. Но это было до ее собственной Агонии. Ночью в посте-
ли, защищенные и умиротворенные ночной темнотой и прикосновением любящей
плоти, они действовали без слов, но и, делили слова.
- Язык заслоняет от тебя мир, - продолжает Шоель. - Что нужно, так
это научиться читать свои собственные реакции. Иногда удается найти сло-
ва, чтобы описать их... иногда... нет.
- Никаких слов? Даже, чтобы задать вопрос?
- Так ты хочешь слов? Каких? Доверие. Вера. Правда. Честность.
- Это добрые слова, Шоель.
- Они не попадают в цель. Не впадай в зависимость от них.
- А на что полагаешься ты?
- На мои собственные внутренние реакции. Я читаю самого себя, а не
людей, что стоят передо мной. Я всегда узнаю ложь, потому что к лжецу
мне хочется повернуться спиной.
- Так вот как ты это делаешь! - она стучит кулачком по мускулистой
руке.
- Другие делают это иначе. Я слышала, как одна женщина говорила, что
она распознает ложь, потому что ей хочется взять лжеца за руку и пройти
несколько миль, успокаивая его. Можно считать это чушью, но это срабаты-
вает.
- Я думаю, это очень мудро, Шоель.
В ней говорит любовь, она не очень-то понимает о чем он говорит.
- Драгоценная любовь моя, - он укачивает ее как ребенка, - Ясновидя-
щие обладают Даром, который, раз проснувшись, работает всегда. Прошу, не
говори мне, что я мудр, когда в тебе говорит только любовь.
- Прости, Шоель. Но мне хочется знать все, что знаешь ты.
Он чуть сдвинул ее голову, так чтобы ей было удобнее.
- Знаешь, что говорил мой инструктор третьей степени? "Не знай ниче-
го! Научись быть абсолютно наивным!"
- Совсем ничего? - она потрясена.
- Ты подходишь ко всему как с пустой, чистой грифельной доской, на
тебя не влияет ничто, в тебе ничего нет. Что не будет написано на этой
доске, напишешь ты это сам.
Она начинает понимать:
- Ничто не вмешивается.
- Точно. Ты - как изначальный невежественный язычник, совершенно бе-
зыскуственный, вплоть до того, что впадает в конечную иссушенность. Мож-
но сказать, ты находишь ее, не ища.
- А вот это мудро, Шоель. Спорим, ты был лучшим учеником, какой у них
когда-либо был, самым быстрым и...
- Я считал все это невероятной чушью.
- Неправда!
- Пока однажды я не почувствовал, как во мне что-то всколыхнулось.
Это было не движение мускулов или чтото, что мог бы обнаружить кто-то
иной. Просто сжатие.
- Где?
- Я не смог бы описать. Но мой инструктор четвертой ступени подгото-
вил меня к этому. "Касайся этого существа нежно. Осторожно". Один из
учеников решил, что инструктор имеет в виду реальные руки. Как же мы хо-
хотали.
- Это было жестоко.
Она коснулась его щеки и почувствовала, как она уже начинает покры-
ваться жесткой щетиной. Было поздно, но ей не хотелось спать.
- Пожалуй, жестоко. Но когда это что-то пришло, я узнал его. Ничего
подобного я не чувствовал раньше. Да и к тому же я был удивлен. Понима-
ешь, узнав его, я понял, что это было во мне всегда. Оно было таким зна-
комым. Это во мне всколыхнулось Ясновидение.
Ей показалось, она может ощутить, как Ясновидение шевелится внутри
нее самой. Ощущение чуда в его голосе пробудило в ней что-то.
- Тогда это было моим, - сказал он. - Это принадлежало мне и я при-
надлежал этому.
- Как это должно быть чудесно, - в ее голосе благоговение и зависть.
- Нет! Часть этого я ненавижу. Видя некоторых людей таким образом,
