встречавшего его Друга.
По сигналу офицера гвардии Рыбословша в маске шагнула вперед и
свистящая дуга хлыста опустилась на обнаженную спину Нунепи.
Айдахо болезненно содрогнулся. По всей толпе прошел шумный судорожный
вздох.
Там, где стегнул хлыст, вздулся рубец, но Нунепи не издал ни звука.
И опять опустился хлыст. При этом втором ударе выступила кровь.
И опять хлыст стегнул по спине Нунепи. Крови стало еще больше.
Лито слегка пригорюнился. "Найла слишком усердна", - подумал он. -
"Она убьет его, а это создаст проблемы."
- Данкан! - позвал Лито.
Айдахо, зачарованно наблюдавший за проекцией, повернулся к Лито как
раз тогда, когда толпа издала дружный крик при особенно кровавом ударе.
- Пошли кого-нибудь остановить порку после двадцати ударов, приказал
Лито. - Пусть провозгласят, что Бог Император по своему великодушию
ограничивает наказание.
Айдахо поднял руку, отдавая приказ одной из стражниц, та кивнула и
бегом покинула палату.
- Подойди сюда, Данкан, - сказал Лито.
Айдахо опять подошел к Лито - сохраняя уязвленный вид. Он продолжал
считать, что Лито насмехался над ним.
- Что я ни делаю - это ради преподания урока, - сказал Лито.
Айдахо жестко заставил себя не смотреть на сцену наказания Нунепи.
Что это за звук, не Нунепи ли застонал? Крики толпы терзали слух Айдахо.
Он посмотрел прямо в глаза Лито.
- У тебя на уме вопрос, - сказал Лито.
- Много вопросов, Владыка.
- Говори.
- Каков урок в наказании этого дурака? Что мы скажем, когда нас об
этом спросят?
- Мы скажем, что никому не дозволено богохульствовать против Бога
Императора.
- Кровавый урок, государь.
- Не такой кровавый, как некоторые из преподнесенных мной, раньше.
Айдахо в явном унынии покачал головой.
- Ничего хорошего из этого не выйдет!
- Именно!
23
Сафари сквозь жизни-памяти моих предков многому меня
научили. Образцы - ах, слагающиеся в системы образцы! Слепые
приверженцы либерализма - вот те, кого я больше всего
страшусь. Я не доверяю крайностям. Поскоблите консерватора -
и вы найдете того, кто прошлое предпочитает будущему.
Поскоблите либерала - и вы найдете скрытого аристократа.
Либеральные правительства всегда развиваются в
аристократические. Бюрократизм разоблачает истинные
намерения тех, кто создает такое правительство. С самого
начала, МАЛЕНЬКИЕ ЛЮДИ, создавшие такое правительство,
пообещавшее поровну распределить между всеми социальное
бремя, вдруг обнаруживали себя в руках бюрократической
аристократии. Разумеется, все бюрократии следуют по этому
образцу, но сколько же лицемерия в том, что такой образец
скрывается даже под знаменем объединения и равенства! Ну что
ж, если образцы меня чему-нибудь и научили - так это тому,
что они повторяются. Беря в целом, мой гнет не хуже любого
другого, и, по крайней мере, я преподношу новый урок.
Украденные дневники
День аудиенций подходил к концу и уже давно наступила темнота, когда
Лито смог принять делегацию Бене Джессерит. Монео подготовил Преподобных
Матерей к этой отсрочке, повторив заверения Бога Императора.
Докладывая об этом Императору, Монео сказал:
- Они ожидают богатого вознаграждения.
- Посмотрим, - сказал Лито. - Мы посмотрим. Теперь скажи мне, чего от
тебя добивался Данкан, когда ты вошел.
- Он пожелал узнать, порол ли ты до этого кого-нибудь.
- И что ты ответил?
- Что об этом нет никаких сведений, и что лично я никогда не был
свидетелем подобного наказания.
- И что он проговорил в ответ?
- Что это не по-атридесовски.
- Он считает меня безумцем?
- Он так не сказал.
- Что-то еще произошло при вашей встрече. Что еще тревожит нашего
нового Данкана?
- Он встретился с икшианским послом, Владыка. Он находит Хви Нори
привлекательной. Он осведомлялся о...
- Это нужно предотвратить! Тебе доверяю я это дело - разделить
Данкана и Хви такими барьерами, чтобы между ними никак не могло возникнуть
любовной связи.
- Как прикажешь, Владыка.
- Разумеется приказываю! Ступай теперь и приготовься к нашей встрече
с этими Бене Джессеритками. Я приму их в поддельном Сьетче.
- Владыка, заложен ли глубокий смысл в Вашем выборе такого места
аудиенции?
- Прихоть. Когда будешь уходить отсюда, скажи Данкану, что он может
взять отряд гвардейцев и прочесать город, нет ли где волнений.
Дожидаясь в Поддельном Сьетче делегацию Бене Джессерит, Лито
припомнил этот разговор и при воспоминании о нем немного развеселился. Он
легко вообразил, что происходит, едва люди завидят обеспокоенного Айдахо
во главе отряда Рыбословш совершающего обход города.
"Мгновенное затишье - в точности, как лягушки смолкают при появлении
хищника".
Теперь, в Поддельном Сьетче, Лито с удовольствием подумал, что выбор
он сделал правильный. Здание на окраине Онна, свободной формы, состоящее
из неправильных куполов, поддельный Сьетч составлял почти километр в
диаметре. Он был первым обиталищем Музейных Свободных, а теперь являлся их
школой; его коридоры и палаты патрулировали бдительные Рыбословши.
Зал приемов, в котором ожидал Лито, - овал приблизительно в две сотни
метров в наибольшую длину, - был освещен гигантскими глоуглобами, одиноко
блуждавшими приблизительно в тридцати метрах над полом, светясь
сине-зеленым свечением. Свет приглушал охру и коричневый цвет поддельного
камня, из которого было сооружено все здание. Лито ожидал на низком
выступе в одном из концов помещения, глядя через полукруглое окно, которое
было длиннее его тела. Это окно высотой в четыре этажа открывало вид, на
остатки древней Защитной Стены, сохраненной ради пещеры в ней, где войска
Атридесов некогда были перебиты напавшими Харконненами.
Морозный свет первой луны серебрил очертания круч. На склонах
пестрели огоньки - костры Свободных, не заботившихся в эти дни скрывать
свое присутствие. Огоньки помигивали Лито, когда перед ними проходили
люди, на миг их закрывая - Музейные Свободные, пользующиеся правом обитать
в священных местах.
"Музейные Свободные!" - подумал Лито.
У них такие ограниченные мысли и такие замкнутые горизонты.
"Но с чего бы мне возражать? Они такие, какими я их создал." И тут
Лито услышал делегацию Бене Джессерит. Они приближались под напевный
речитатив - тяжелый звук, переполненный растянутыми гласными.
Первым вошел Монео, рядом гвардейцы, занявшие позиции у выступа, на
котором восседал Лито. Монео встал перед выступом, как раз перед лицом
Лито, поглядел на него, затем повернулся к открытому залу.
Женщины вошли по двое в ряд, их было десять, и вели их две
Преподобные Матери в традиционных черных облачениях.
- Слева идет Антеак, Луйсеал справа, - сказал Монео.
Имена напомнили Лито взволнованные и недоверчивые слова Монео,
сказанные им прежде о Преподобных Матерях. Монео не любил колдуний.
- Обе они - Видящие Правду, - вот, что сказал тогда Монео. Антеак
намного старше Луйсеал, но последняя слывет лучшей Видящей Правду, которая
когда-либо была у Бене Джессерит. Можете заметить, - у Антеак имеется шрам
на лбу, происхождение которого мы не смогли установить. У Луйсеал рыжие
волосы, и она представляется замечательно молодой для женщины, имеющей
такую репутацию.
Следя за приближением Преподобных Матерей вместе с их свитой, Лито
ощутил, как нахлынули на него его жизни-памяти. Женщины шли в капюшонах,
закрывавших их лица. Прислужницы и послушницы шли на почтительном
расстоянии сзади... все это было так, как и положено. Некоторые образцы не
меняются. Эти женщины могли бы войти в настоящий Сьетч с настоящими
Свободными, чтобы приветствовать их.
"Их головы знают то, что отрицают их тела", - подумал Лито.
Сверхзорким зрением Лито различил раболепную настороженность в их
глазах, но поступь их была как у людей, уверенных в своей религиозной
силе.
Лито порадовала мысль, что Бене Джессерит обладает лишь теми силами,
которые он им дозволяет. Причины такого благоволения к ним были ясны. Из
всех людей его Империи, Преподобные Матери больше всего на него похожи -
правда их множественное "я" ограничено лишь женскими жизнями-памятями и
побочными женскими личностями их ритуалов - и все равно, каждая из них
существовала как некая объединенная толпа.
Преподобные Матери остановились в предписанных десяти шагах от
выступа Лито. Свита растянулась в обе стороны.
Лито любил развлекаться, приветствуя такие делегации голосом своей
бабушки Джессики. Бенеджессеритки этого даже ожидали, и он их не
разочаровал.
- Добро пожаловать, Сестры, - голос его был мягким контральто, в
котором проступали явно контролируемые женственные тона Джессики, лишь
слабый намек на насмешку - голос, записанный и часто изучаемый на Доме
Соборов.
Едва начав говорить, Лито ощутил угрозу. Преподобные Матери никогда
не бывали довольны, когда он приветствовал их подобным образом, но в
нынешней их реакции был какой-то еще иной подтекст. Монео тоже это ощутил.
Он поднял палец, и охрана пододвинулась поближе к Лито.
Первой заговорила Антеак:
- Владыка, мы наблюдали это зрелище на площади сегодня утром. Что Ты
выигрываешь подобными выходками?
"Значит, вот какой тон мы хотим задать", - подумал Лито.
И своим собственным голосом ответил:
- Вы на время попали ко мне в милость. Вы хотите это изменить? -
Владыка, - ответила Антеак, - мы были шокированы тем, что Ты можешь таким
образом наказать посла. Мы не понимаем, что Ты этим выигрываешь.
- Я не выигрываю, я унижаюсь.
Заговорила Луйсеал:
- Это может только усилить мысли о Твоем гнете.
- Просто любопытно, почему столь немногие когда-либо относились к
Бене Джессерит как к угнетателям? - спросил Лито.
Антеак сказала своей спутнице:
- Если Богу Императору будет угодно нам это объяснить, он так и
сделает. Давай перейдем к целям нашего посольства.
Лито улыбнулся.
- Вы можете подойти поближе. Оставьте вашу свиту и приблизьтесь.
Монео отошел на два шага вправо, когда Преподобные Матери
приблизились характерными неслышными скользящими шагами на три шага к
выступу.
- Они двигаются так, словно у них и ног нет! - однажды пожаловался
Монео.
Лито заметил, как внимательно Монео наблюдает за двумя женщинами. В
них была угроза, но Монео не осмелился возражать против их приближения.
Так приказал Бог Император - значит, так тому и быть.
Лито перевел взгляд на свиту, ожидавшую там, где вначале остановилась
делегация Бене Джессерит. На послушницах были черные накидки без
капюшонов. Лито увидел на них крохотные приметы запретных ритуалов -
амулет, небольшой талисманчик, красочный уголок цветного платка,
пристроенный так, чтобы как можно больше высовывалось наружу. Он знал, что
Преподобные Матери вынуждены дозволять это, потому что не могут больше
делиться спайсом так же вольготно, как прежде.
"Подмена ритуалов".
За последние десять лет произошли значительные перемены. Орден стал
мыслить категориями скупости и прижимистости, чего прежде за ним не
