серьезных боев, был сначала командиром Четвертого батальона
(воздушный спецназ), потом Первой бригады и Первой дивизии
("Атакатл") сальвадорской армии. Неофициально его подразделение
называли "Лос гатос негрос", или батальон "Пантеры", потому что
все они носили черные береты.
- Благодарю вас, сэр, - на испанском ответил Шрек.
Он сидел не поднимая глаз, на нем была его старая
униформа с петлицами подразделений рейнджерс, на рукаве - яркая
нашивка "Войска Специального Назначения", на ногах - начищенные
до блеска полуботинки, в которые были заправлены форменные
брюки. Сложенный вдвое зеленый берет он носил под погоном.
Несмотря на возраст форма сидела на нем просто прекрасно и была
так идеально отглажена, что казалось, о стрелки на брюках можно
порезаться, как о лезвие бритвы. Среди украшающих его грудь
орденских планок на первом месте была медаль за участие в
боевых действиях в составе сухопутных войск США, потом - крест
"За выдающиеся заслуги", затем следовали "Пурпурное Сердце" и
орден Серебряной звезды с двумя дубовыми веточками. Все это
были его награды.
Шрек, генерал и еще какой-то мужчина сидели за обеденным
столом в большом зале дома, который располагался на двух
тысячах акров превосходной земли между холмов, немного севернее
сальвадорского порта Акахутла. Этот дом генералу не
принадлежал, во всяком случае пока еще не принадлежал. Это был
дом отца генерала, который тоже был де Раджиджо. Династия де
Раджиджо вела свою историю с 1665 года, когда испанцы впервые
ступили на эту землю и покорили ее народ.
Сидевшего рядом с полковником Шреком третьего человека
звали Хью Мичам. Он был небольшого роста, веселый, учтивый и
воспитанный, бывший работник Управления планирования ЦРУ. После
внезапного увольнения из ЦРУ в 1962 году работал в Вашингтоне в
Институте внешней политики Баггинса, и если генерал был "эль
гато негро", то Хью Мичама, этого знатока трубок, вин и
анекдотов, можно было сравнить разве что с "эль горрион", что в
переводе значит "воробышек".
- Генерал тобой очень доволен, Раймонд, - заметил Мичам.
- Он не может быть не доволен, ведь ты же спас ему шкуру.
- Вот именно, шкуру, - подтвердил генерал. Он получил в
свое время хорошее образование: учился в Национальном военном
институте Сальвадора, затем в Национальном военном колледже в
Вашингтоне, округ Колумбия, и, наконец, в Академии для лиц
высшего офицерского состава в Форт- Ливенуорсе, штат Канзас. -
Нелегкая эта вещь - убить священника, - сказал генерал. - Даже
если это коммунистический священник.
- Генерал считает, что архиепископ Джордж Роберто Лопез
был коммунистом, - добавил Мичам. - Он искренне в это верит.
Шрек знал, что люди подобного типа всегда удивляли
Мичама, который втайне поражался их необузданному варварству.
Они были способны на все, и требовались огромные усилия, чтобы
удержать их от проявления бессмысленной жестокости. Они могли
убивать тысячами. Генерал сам убивал тысячами.
- Великолепная операция, - сказал де Раджиджо. - Я
восхищен. Мир будет вам благодарен за то, что какой-то
сумасшедший американец, целясь в президента Соединенных Штатов,
вдруг случайно попал в его благочестивого соседа. И никто не
узнает, что истинное правосудие в том и заключалось, чтобы
убить коммунистического священника. У генерала было рябое лицо
и темные усы. Он был одет в смокинг. В наплечной кобуре он
носил сделанный из нержавеющей стали 10-миллиметровый кольт
"Дельта Элит". Шрек заметил его рукоятку, отделанную слоновой
костью, когда генерал наклонился, чтобы подлить вина.
- Это была очень дорогостоящая операция, - заметил Шрек.
- Сколько бы она ни стоила, это не имеет значения.
- Она была проведена очень кстати, - добавил Хью Мичам. -
Этот архиепископ как раз хотел возобновить расследование по
деятельности батальона "Пантеры". А президент бы к его голосу
прислушался. Да, для многих людей то, что произошло, выглядело
ошеломляюще.
- Это было просто прекрасно, - сказал генерал. -
Согласитесь, полковник Шрек, что это был отличный выстрел. Я бы
даже сказал идеальный выстрел, не так ли?
- Да, выстрел отличный, - ответил Шрек.
- Разве кто-нибудь из ваших людей смог бы сделать
такой?!. Просто первоклассный выстрел! Я восхищен!
- Я тоже, - согласился Шрек. Он очень сожалел, что не
знал, кто именно был тем легендарным стрелком. Но, кто бы это
ни был, он стрелял, наверное, лучше, чем сам Боб Ли Суэггер.
Шрек взглянул на Мичама, который как-то странно подмигнул
ему, как будто выпил лишнего.
- Когда-нибудь в будущем, - генерал поднял свой бокал, -
я сочту за честь пожать руку этому человеку.
"Я тоже", - подумал Шрек.
- Мы передадим нашему снайперу ваши пожелания и чувства,
- сказал Хью Мичам.
- Я восхищен, - признался генерал. - Превосходно. Он -
номер один.
Шрек чуть не добавил: "Только вот этот засранец убежал".
Но Мичам предупредил его, чтобы он не затрагивал эту тему
- генерал очень переживал по поводу случившегося прокола.
Шрек быстрым взглядом обвел обеденный зал дома де
Раджиджо. Прямо перед выходом из комнаты раскинулся огромный
сад; волнистым рисунком посадок и аллей он плавно спускался по
холмам к небольшому озеру, которое по форме представляло из
себя правильный овал, и, когда солнце вечером склонялось к
горизонту, его лучи отражались от стеклянной поверхности воды
яркими брызгами света. Сразу за озером начинался густой лес, а
еще дальше, где-то в двух милях от них, виднелась узкая полоска
моря.
- Вы должны знать, полковник Шрек, что для нас все это
прошло не так уж гладко.
- В смысле? - спросил Шрек.
- Вы только не волнуйтесь.
- Вот это да! - сказал Хью Мичам и отпил еще глоток вина.
- У нас оказался изменник. Да, да, предатель. Шрек
выжидающе смотрел на генерала, думая о том, что же еще могло
случиться.
- Он узнал о наших приготовлениях и скрылся.
- Печально, - сказал Хью Мичам. - Очень печально.
Кое-кому это может не понравиться.
- Уже можно не беспокоиться, - ответил генерал.
- Но почему, сэр? - спросил Шрек.
- Этот изменник сам себя выдал. Он скрывался в Панаме и,
когда уже думал, что все успокоилось и он находится в
безопасности, вылетел в Новый Орлеан. Он хотел обратиться за
помощью к ФБР. Но мы его ждали. Помните ту прекрасную
разведмашину, которую ваша организация любезно предоставила
нашей разведслужбе?
- Естественно.
- Так вот, благодаря ей мы его и выследили. Мы убедились,
что это был наш Эдуарде, и убрали его так, как убираем всех,
кто что-то лишнее знает о нас или о наших намерениях.
Шрек кивнул головой.
- Ну а теперь я бы выпил, - заключил генерал, - за моих
храбрых друзей и славное будущее наших народов.
- Спасибо, - произнес Хью. "Пошел ты..." - подумал Шрек.
Следующим утром, ожидая вертолет, который должен был
доставить его в аэропорт, откуда он собирался лететь обратно в
Соединенные Штаты, Шрек стоял на лужайке перед большим домом до
Раджиджо и смотрел на море. День был серый и хмурый, дул
промозглый, сырой ветер, обжигая кожу непривычным для тропиков
холодом. Эта промозглая сырость напомнила ему о Корее, где он
был еще совсем безусым юнцом и мерз по утрам, как ребенок.
Именно там он поклялся себе, что сделает все, чтобы только
никогда так не мерзнуть по утрам.
Но сегодня ему было холодно.
- Полковник, с вами все в порядке? Это был генерал де
Раджиджо. На нем была камуфляжная униформа и черный берет.
Никелированный автоматический кольт по-прежнему торчал из
кобуры под его левой рукой.
- Со мной все в порядке, сэр, - ответил Шрек.
- Вы выглядите довольно хмурым, в соответствии с погодой,
полковник.
- Нет, сэр. Все нормально.
- Ну хорошо. У меня есть для вас небольшой подарок. Из
моих собственных архивов.
Он щелкнул пальцами, и слуга мгновенно принес дипломат.
Генерал открыл его и вытащил оттуда черный пластиковый
прямоугольник, в котором Шрек сразу же узнал видеокассету.
- Я снял на пленку все операции моего батальона, -
пояснил де Раджиджо. - В учебных целях. Это копия одной из
них, на которой засняты наши военные действия на реке Сампул.
Думаю, мастерское выполнение нашими подразделениями своих
боевых задач покажется вам интересным и поучительным.
Первым желанием Шрека было заехать генералу прямо в рожу.
Но он скромно улыбнулся и взял кассету. - У меня таких много, -
сказал генерал, - поэтому я дарю вам одну из них.
- Да, сэр. Огромное спасибо.
Генерал улыбнулся с чувством внутреннего превосходства,
отдал честь и, когда Шрек в ответ тоже отдал ему честь,
повернулся и пошел в глубь дома.
Шрек посмотрел на часы. Вертолет задерживался. В этой
проклятой стране ни черта нельзя сделать вовремя.
- Полковник, вы, кажется, сегодня чем-то особенно
расстроены?
Естественно, это был старый Хью, который никогда не
напивался так сильно, как это иногда казалось со стороны, хотя
уже сейчас, в одиннадцать часов утра, держал в одной руке джин,
а в другой - тоник и на лице у него играл розовый румянец.
- Эта сволочь только что всучила мне пленку с мясорубкой
на реке Сампул. Я думаю, что этим он хочет лишний раз намекнуть
на то, что мы все там замешаны, в большей или меньшей степени -
не важно, но все. Если он влипнет, то пленка попадет к
кому-нибудь наверху, и тогда нас всех уберут.
- Генерал очень практичный человек.
- Меня тошнит от того, что такой ублюдок, как де
Раджиджо, думает, что он держит нас на крючке. Он напоминает
мне тех желтолицых сытых толстожопых генералов в тропической
униформе, которые в семьдесят пятом закончили войну с полными
карманами баксов. Каждый тогда уволок в мешке по двести
миллионов.
- Раймонд, я всегда ценил ваше чувство такта. Вы обычно
никогда не говорили всего того, что думаете, не так ли?
- Мне платят не за то, чтобы я думал, мистер Мичам. Я не
учился в Йельском университете, как вы. И вы это прекрасно
знаете.
- Конечно, вы правы. Генерал - ужасный человек, настоящий
военный преступник, и для него все это - вполне обычные вещи. К
тому же он главный поставщик кокаина... Но за действия
батальона "Пантеры" на реке Сампул несет ответственность не
только он один. Мы там тоже были. Вы, полковник, тоже, кстати.
Да, вы там были. На поле боя действовали вами подготовленные
люди. И если мы считаем себя вполне взрослыми и ответственными
людьми, то должны довести это дело до конца.
Такое объяснение событий, однако, не устроило полковника
Шрека.
- Все, что мы делали, - сказал он, - мы делали в здравом
уме и рассудке, прекрасно сознавая последствия, риск и цену
содеянного. Мы делали это потому, что верили, что это спасет
гораздо больше людей, чем погубит.
- Да, мы верили. Это именно то, за что они платят нам
деньги, не так ли? На этом же принципе строилась и последняя
ваша операция, так успешно проведенная в Новом Орлеане. Она
стоила нам двух людей - умного архиепископа с удивительно
стойкими моральными принципами и потрепанного войной и жизнью
героя Вьетнама, который оказался довольно крепким орешком. Если
же мы не используем в своих целях создавшуюся ситуацию и
восторжествует воля архиепископа - я имею в виду, если что-то
всплывет о батальоне "Пантеры" и о том, кто совершил это
покушение и почему, - то и "правые" и "левые" в этой Богом
забытой убогой стране поднимут невероятный шум и никогда между
