замелькало, свет сменялся тенью, изображение слилось в
какое-то сплошное пятно смешанных красок. Очевидно, боевики из
Альфы стали выталкивать операторов из зоны, что и отразилось на
качестве изображения. Когда же оно восстановилось, вокруг
президента уже сгрудились люди и было только видно, как он
отчаянно пытается встать на ноги. Архиепископ Роберто Лопез
лежал у него на коленях, и его голова скорее была похожа на
лопнувший надувной шарик, чем на череп человека. Вокруг бегали
люди Секретной Службы, потом подоспели врачи. Они быстро
влетели на подиум и склонились над президентом. Через несколько
секунд изображение зарябило и почти исчезло, на этот раз из- за
того, что прилетели медвертолеты. Забрав тело архиепископа и
президента, они лениво поднялись в воздух и унеслись прочь.
Камера еще снимала подиум, где оставались два человека из
вспомогательного медперсонала и люди из группы Альфа. Шум,
крики, смущение. Это напомнило Нику игру в баскетбол, даже
скорее тот момент в игре, когда все игроки сгрудились под
кольцом и каждый изо всех сил пытается овладеть мячом. Все было
так же беспорядочно и глупо.
И тут он понял, что именно его так насторожило в этом
выстреле.
- Можно перемотать назад, на выстрел? - спросил он.
- Ты что, садист?
- Нет, Хэп, просто хочу кое-что уточнить. Кое-где
раздалось недовольное ворчание, но Хэп перемотал пленку на
начало и нажал кнопку пуска. На экране снова начала
разворачиваться кровавая драма. Вот вздрогнул и выпрямился
старый священник, вот неожиданно появилась похожая на бутылку
пуля, вот разлетаются мозги и кровь... Ник же в это время думал
о своем собственном выстреле.
"Я перебрал, - думал он. - Я знал, что при стрельбе
сверху вниз отклонение пули по вертикали будет не таким
сильным, как при стрельбе на стрельбище. Это особенность
углового эффекта. Перебрав, я выстрелил ниже и попал в Майру. А
этот Суэггер знает все особенности стрельбы как свои пять
пальцев. Он точно знает, куда попадет пуля. А это значит, что
отклонение пули могло происходить только по вертикали, и если
снайпер метился в подмышку президенту, то пуля могла попасть
ему либо в шею, либо в голову, а если ниже, то - в ребра или
бедро. Эта же ошибка была допущена в горизонтальной плоскости!
Выстрел был произведен на уровне подмышки президента, потому
что архиепископ стоял на коленях, это точно была горизонтальная
ошибка, которая не имела ничего общего с самьм сложным аспектом
при стрельбе на такое огромное расстояние - с расчетом
отклонения пули по вертикали в зависимости от угла полета пули.
Боб просто не мог выстрелить в сторону, потому что он был
настоящим профессионалом. Таким образом, пуля могла попасть
либо выше, либо ниже, но отклониться вправо или влево она не
могла... Может быть, неожиданный порыв ветра отклонил ее от
цели в самый последний момент?
Ник вспомнил, что первого марта была на редкость
спокойная погода и, по данным метеосводок, скорость ветра
составляла не более пяти километров в час. Теоретически это
было, может быть, и вероятно, но практически - невозможно.
Неожиданно Нику пришло в голову, что никакой ошибки в
прицеливании не было. Это могло случиться с кем угодно,
только не с Бобом.
Ник сглотнул слюну. Невольно он пришел к выводу, что если
Боб Ли Суэггер и стрелял, то стрелял только в архиепископа.
Потом до него дошло, какие сложности и неприятности после
такого вывода могут быть у тех, кто занимается расследованием
этого дела, потому что в настоящее время существовала только
одна-единственная версия всего происшедшего, которая
заключалась в том, что этот засранец из Дикси, этот недоумок
Боб Ли Суэггер стрелял именно в президента. В принятой на
данный момент интерпретации событий это имело смысл. Тогда все
сходилось - он виновник... во лишь в том случае, если стрелял в
президента. А если Суэггер не стрелял в президента... то тогда
открывались головокружительные возможности для предположений.
Ник находился в каком-то странном состоянии, он
чувствовал, что близок к истине и...
Ник понял, что Суэггер был невиновен. Он вспомнил
выражение сострадания и жалости в глазах стоящего над ним с
огромным "смитом" снайпера. Чувство свести и чести не позволили
Суэггеру выстрелить в невинного человека, а Ник, глупо
моргающий и что-то мямлящий, был тогда для Боба именно таким.
- Ник! - Это был Хауди Дьюти. - Ник, думаю, мне надо тебе
кое-что сказать. Зайди ко мне сегодня. Хорошо?
"А, черт",- подумал Ник.
Корове было наплевать на полковника Шрека. У нее были
громадные, с поволокой глаза, такие глупые и безразличные. В
этой ее глупости было что-то нежное и трогательное.
Она медленно жевала жвачку, стоя одним копытом в сене, и
то и дело наклоняла свою огромную голову к кормушке, чтобы
подхватить шершавым языком очередную охапку сена.
- Выстрели в нее, - сказал полковник Шрек.
Хатчер встал на колено, подняв 9-миллиметровую "беретту",
выстрелил корове в грудь, целясь при этом в нарисованный там
краской квадрат.
Добблер взрогнул от выстрела даже несмотря на то, что на
нем были надеты специальные звуконепроницаемые наушники. Он
вдруг почувствовал легкую тошноту, хотя не ел со вчерашнего
вечера. В конце концов он заставил себя оглянуться на животное.
Он еще никогда не видел, как кто-нибудь умирает, медленно
истекая теплой кровью.
Но корова, казалось, совсем не интересовалась тем, что ей
надо умирать. В момент попадания пули она дернулась и
продолжала дальше стоять с таким же тупым видом. Пуля прошла
навылет, и из черного пятнышка раны медленно потекла тонкая
струйка крови. Потом она подняла голову и стала так же лениво
жевать сено, безразлично глядя на стоящих вокруг людей.
- У нее, несомненно, есть одно преимущество, - заметил
Хатчер, поднимаясь с колена. - Она не способна ничего понимать.
Она просто не в состоянии охватить умом, что это произошло
именно с ней. Суэггер, естественно, увидев пистолет, сразу
понял, в чем дело. Этим и объясняется его реакция, он был в
шоке. А с физиологической точки зрения, все произошло точно так
же. Выстрел в Боба был произведен точно с такого же расстояния,
таким же патроном, под таким же углом и точно в центр груди.
Добблер наблюдал за животным. Оно тоже в свою очередь
некоторое время наблюдало за ним. Потом корова наклонила
голову и взяла еще сена. Добблер чувствовал, что его вот-вот
вырвет. Он пытался сдержаться, сконцентрироваться, липкие
струйки пота медленно текли у него по лицу.
Добблер видел, как Шрек уставился на корову и не сводит с
нее глаз. Полковник, казалось, стремился изо всех сил
вытянуть из животного жизнь, жадно пожирая глазами рану на его
теле и не испытывая при этом никакой жалости, только одно
любопытство. А животное не обращало на него никакого внимания.
- Она ранена, пуля прошла через грудную клетку и вышла с
другой стороны, - сказал Хатчер. - Но это не убило ее, не
оторвало от обычного занятия и никак не повлияло на ее
настроение. Все случилось слишком быстро. Может, вы помните
знаменитый выстрел в Майами, в мае 1987 года, когда некий Майкл
Платт был ранен десять раз, один выстрел при этом попал в
легкие. Все выстрелы были сделаны из девятимиллиметровых
винчестеров с полым наконечником, а он при этом довольно долго
продолжал оказывать сопротивление, убив двоих и ранив пятерых
агентов ФБР.
- Я думал, что пули с полым наконечником, - вмешался в
разговор полковник Шрек,- должны Разрываться внутри и
разносить к чертовой матери все внутренности.
- Эта, видимо,, не разорвалась, - сказал Хатчер. - Если
бы это случилось, то он не добежал бы до машины и не повалил бы
агента ФБР. Из отчета Наина мы знаем, что на спине у Суэггера
он видел кровь. Значит, пуля прошла навылет и не разорвалась
внутри.
- Почему не разорвалась? - спросил Шрек. Хатчер немного
помолчал и ответил:
Проведя исследования, мы обнаружили целый ряд причин,
повлиявших на это. Девятимиллиметровые патроны "Сильвертип"'
являются, по сути дела, представителями первого поколения
боеприпасов. Впервые их начали выпускать в середине
семидесятых. Проблемы начались сразу же, пули не разрывались. В
последующем был изменен диаметр пули и уменьшена толщина медной
оболочки, покрытой свинцом. После этого результативность
возросла. Семьдесят пять пуль из ста разрывались при попадании.
Но Тиммонс был вынужден взять свой пистолет из полицейского
департамента. В противном случае возник бы реальный повод для
подозрений. Мы полагаем, что патроны этой партии были
приобретены полицией довольно давно, где-то в 1982 году. Но нам
пришлось пойти на поводу у них, потому что если бы он
использовал несанкционированные патроны, то это могло бы
привести к очень опасным последствиям. Мы просто доверились ему
и Пайну, который клялся и божился, что выстрелит так, как надо.
Последний выстрел должен был сделать он. Если бы он попал в
сердце, то сейчас никаких проблем бы не было. Даже если бы он
не попал в сердце, но пуля разорвалась внутри, то все равно с
ним было бы покончено. К сожалению, он не попал Суэггеру в
сердце, и пуля, тоже к сожалению, не раскрылась.
- Черт, - сказал полковник. - А почему Пайн не попал в
сердце?
- Вам лучше спросить это у Пайна, полковник Шрек.
- Хорошо.
- Учтите только то, что в структуре грудной клетки сердце
представляет из себя довольно сложную мишень, - уточнил Хатчер.
- Оно намного меньше, чем считают люди, и находится немного
правее, чем они думают. Я говорил с ним об этих анатомических
сложностях, но в той маленькой комнатке было темно, к тому же
такое напряжение...
Закончить предложение Хатчеру не дали.
- Теперь вы, доктор Добблер. Каковы ваши прогнозы? Что вы
думаете как врач? - спросил полковник.
Добблер ждал этого вопроса и готовился к нему. Он
прокашлялся, прежде чем ответить:
- Суэггер мог умереть от потери крови или попавшей в
организм инфекции. Но возможен вариант, при котором пуля прошла
навылет и не задела при этом никаких жизненно важных органов.
Тогда он остался цел и невредим. Если у него хватило ума
заткнуть кровоточащее отверстие сразу же после ранения, что он,
скорее всего, и сделал, потому что не раз бывал ранен во
Вьетнаме, то он выздоровеет и, если не была занесена инфекция,
встанет на ноги где-то через две недели.
Казалось, что Шрек вот-вот засмеется.
- А теперь, - сказал Хатчер, - позвольте мне
продемонстрировать вам, как действуют девятимиллиметровые
пули последних годов выпуска. Для разнообразия.
- Конечно, - ответил Шрек.
- Это 147-грановая пуля "Федерал Хайдре-Шок" с небольшой
распоркой в середине полости, способствующей мгновенному
разрыву. Думаю, вы увидите более печальные результаты.
Неожиданно Добблер снова почувствовал сильный позыв
рвоты. Ему не хотелось смотреть, как человек убивает
животное, а потом спокойно обсуждает пес пули, угол входного
отверстия раны и степень причиненного ею повреждения. Ему
казалось это неприличным. Как ни крути, это было убийство,
бесцельное, необоснованное и неоправданное, только лишь для
того, чтобы удовлетворить чье-то бестолковое любопытство.
Добблер отвел взгляд в сторону. Где-то там, вдалеке,
через щель приоткрытой двери, он мог видеть круглые вершины
холмов Виргинии.
- Секундочку, - сказал полковник. - Доктор Добблер, не
