Ник снова остался один, и ему на минуту показалось, что
место, где он сейчас находится, - вовсе не Земля, потому что в
этот момент своим безлюдьем и тишиной оно скорее напоминало
чужую и совсем необитаемую планету.
- Время? - спросил Боб, но ответ потонул в шуме
работающих лопастей прилетевшего вертолета. Когда "птичка"
улетела, он снова повторил вопрос.
- Одиннадцать пятьдесят шесть, - прозвучал ответ Пайна.
У Боба участилось дыхание, он сделал глубокий вдох и
сразу же понял, что совершил глупый поступок, потому что это
нарушило его визуальное восприятие. Он моргнул и потерял
изображение. Наведя бинокль на объект, Боб обнаружил, что
половина визирного окна представляет из себя черное пятно,
образовавшееся в результате сбившейся наводки. Сердце забилось
еще чаще.
"Черт бы тебя побрал! - сказал он сам себе. - Возьми себя
в руки".
Злополучная арка колокольни снова оказалась в поле
зрения. Он мог разглядеть мельчайшие детали ее конструкции на
фоне мрачного уныния собора. Он всматривался в нее, как бы
пытаясь проникнуть внутрь, чтобы увидеть то, что по всем
расчетам и должно было там быть, - застывшего в ожидании
на расстоянии тысячи четырехсот ярдов от цели первоклассного
снайпера Т. Соларатова.
Ну где же ты там, зараза? Где ты прячешься, сволочь? И
тут он его увидел. Он увидел снайпера.
Это было какое-то едва уловимое изменение в положении
створок, почти невидимая игра света и тени, по которой он
определил, что это началось. Его мозг усиленно сравнивал то,
что он видел сейчас, с тем, что видел мгновение назад. Наконец,
Боб понял, что где-то в пятнадцати футах позади створок
находится снайпер, он практически видел, как тот устраивается
на стрелковой площадке и готовится к выстрелу. В течение
следующих нескольких секунд все стало на свои места, и он четко
представил себе всю картину. Он чувствовал важную, церемонную
медлительность других людей в той комнате под куполом, которые
делали свою работу, практически не передвигаясь; он видел
корректировщика с биноклем, который сидел рядом со снайпером, и
еще двух человек, которые стояли спиной к окну. Затем он
заметил, как бесшумно, будто в немом кино, отворились створки
ставен. Ширина образовавшейся щели составляла всего три дюйма.
Он увидел, как там что-то зашевелилось. Боб очень тихо
произнес:
- Пайн, он здесь. Я его вижу. У него около минуты до
выстрела. Посылай людей, черт тебя побери, посылай их туда! Он
здесь, здесь!
- Красный Дракон, мы засекли его, вперед, вперед,
вперед... - передал по рации Пайн.
- Ты его увидел, - закричал Тиммонс. - Ты его увидел!
- Да быстрей же посылай туда людей, быстрей! - процедил
сквозь зубы Боб. - Он уже устанавливает винтовку.
Господи, ну почему у него нет винтовки! Это был его
выстрел. Это был выстрел, который заставлял его жить все эти
годы, он надеялся благодаря этому выстрелу расквитаться с этим
ублюдком за Донни Фенна, за свое искалеченное бедро, за то, что
эта сволочь убила в нем тогда что-то очень важное, что
заставляло его радоваться жизни. Он хотел выстрелить в него из
ремингтона прямо сейчас, он знал, что попадет. Указательный
палец на правой руке начал конвульсивно сжиматься, и Боб
представил себе отдачу винтовки после выстрела. Он бы медленно
выбрал курок и послал свой гостинец 308-го калибра прямо в
этого ублюдка, чтобы тот побыстрей отправился в ад, разбрызгав
спинной мозг и кровь сердца по всему Новому Орлеану...
- Черт, ну где же они? Давай их туда побыстрей. Он
собирается...
- Всем подразделениям! Выдвижение к цели! Красный Дракон,
вперед, вперед, вперед, - не уставая передавал по рации Пайн.
Где же они, где? Там сверху должен быть вертолет, из него
должны уже были высадиться одетые в черное группы СВИТ ФБР, да
вообще, черт побери, уже все группы захвата, находящиеся вокруг
собора должны были оказаться там и молниеносно обезвредить...
- Где они? - Боб увидел вспышку огня из ствола винтовки
Соларатова.
- Боб!
Он обернулся, и Пайн выстрелил ему в грудь прямо с шести
футов.
Ник зевнул и...
Он четко услышал звук выстрела.
У него по спине пробежал холодок. Казалось, что
разорвалась целая Вселенная, его сердце превратилось в
камень...
И тут взорвалась криком рация:
- О Господи, президент упал! У Ника перехватило дыхание.
Выстрел прозвучал где-то поблизости.
- Мы на подиуме. Находимся в зоне огня. Президент ранен и
лежит. О Господи!
- Альфа-Действие, Альфа-Действие, всем подразделениям,
Альфа-Действие!
"Действие" было специальным кодовым словом. Оно означало,
что кто-то стреляет или уже выстрелил в президента.
- Врачей, срочно пошлите за врачами и уберите к черту
оттуда всех людей!
- Медэвак, это Альфа-Четыре. Нам срочно нужна ваша
помощь. Президент ранен. Лежит на подиуме. О Господи!
Быстрее! Немедленно схватить стрелявшего, он может выстрелить
еще раз! О Господи!
- Альфа-Четыре, ответьте. Группа Медэвак выслана. Вы все
еще находитесь под огнем?
- Альфа-Шесть, стрельбы нет. Думаю, было два или три
выстрела. Я не... о Господи, здесь повсюду столько крови!
- На связи Бэйс-Шесть. Всем подразделениям разрешено
открывать огонь по любой подозрительной цели. Это касается
вас, контрснайперская группа.
- Где эта группа полудурков Медэвака? У нас тут море
крови, и есть пострадавшие! Ник с ужасом слушал эти
переговоры.
- Можете вы определить место, откуда был произведен
выстрел?
- Это был очень длинный выстрел. Фил. Стрелял снайпер. Я
думаю, он стрелял откуда-то из района Северного Вала, из тех
старомодных развалюх. Может, из того высокого...
- Группы СВИТ, приступайте к поиску.
- У вас ничего не получается. Это Бэйс. Черт побери, вам
придется посадить вертолет и вывезти им президента.
"А как же я? - подумал Ник. - Я, наверное, должен идти. Я
должен что-то делать". Он вышел из машины, проклиная себя за те
пять секунд, которые уже потерял. Как-то сам по себе "смит"
оказался у него в руке. Большой палец соскользнул вниз и
опустил предохранитель. Ник пошел в том направлении, откуда
прозвучал выстрел. Это был большой дом на улице Святой Анны, э
415.
Пайн затащил его в другую комнату. Боб чувствовал, как по
груди течет теплая кровь. Слишком много крови. Казалось, что
наступил его последний час.
Руки и ноги обмякли, голова сильно кружилась... Почти
теряя сознание, Боб вдруг заметил в лучах солнца стрелковую
площадку, собранную из кирпичных блоков и растрескавшихся
деревянных брусков. Наибольшую же важность представляло то, что
лежало сверху. Отливая темным светом стали, на мешках с песком
лежала длинноствольная винтовка, "Ремингтон 700" с 10-кратным
прицелом "Леопольд Ультра".
Полицейские Нового Орлеана наперебой что-то трещали по
рации. Тиммонс кричал:
- Бэйс-Шесть, на связи Виктор-Семьдесят Два. Выстрел был
совершен каким-то белым из дома пять-один-четыре по улице
Святой Анны. Вышлите поддержку. Повторяю: подозреваемый в
совершении выстрела находится на последнем этаже дома
пять-один-четыре по улице Святой Анны. Вышлите, пожалуйста,
поддержку...
Боб смотрел на винтовку. Это была его винтовка. - Я ранил
того, кто отсюда стрелял, - продолжал Тиммонс. - Быстрее
вышлите людей. Здесь нужна "скорая помощь" и врачи.
- 0'кей, добей его, - сказал полковник, выходя из тени.
Боб медленно сполз на пол. - И давай побыстрей убираться
отсюда.
Боб приподнялся и сел, чувствуя то же самое, что и тогда,
на земляном валу, когда прилетевшая издалека пуля превратила
его бедро в тысячи мелких осколков. Он чувствовал шок,
ненависть, боль, но больше всего в этот момент он ненавидел
себя за свою собственную глупость. Его тело наливалось
невыносимой тяжестью. Дыхание становилось прерывистым и
хриплым, как стук колес сошедшего с рельсов поезда, который
катился теперь по насыпи. Все системы организма постепенно
прекращали функционировать, и волны шока, нахлынувшие на него
после выстрела, стали стихать. Ему казалось, что в легкие
поступает кровь. Боли не было, было только какое-то щемящее
чувство утраты, безразличной слабости и постепенного угасания
жизни.
Потом в нем вдруг что-то щелкнуло: Нет, ты не позволишь
этому случиться... В тебя уже не раз стреляли раньше... Ты
можешь пройти через это и победить... Ты из морской пехоты.
Он набрал в легкие побольше воздуха и, собравшись с
духом, встал. Он был удивлен той силе ненависти к
подставившим его подонкам и силе чувства гордости и уважения к
самому себе, которая заставила его держаться на ногах. Странно,
но боли он совсем не чувствовал. Боб еще раз удивился, когда
понял, что идет к дверям ровной и уверенной походкой.
- Черт, смотри, эта сволочь встала! - услышал он истошный
крик полицейского, и еще одна пуля, взвизгнув, впилась ему в
левое плечо, пробив мягкие ткани, но не задев кости. Это было
похоже на сильный толчок, после чего все вокруг поплыло
красными пятнами. Однако Боб был уже за дверью, в двух шагах от
окна, поэтому он отчаянно бросился вперед, прямо на окно, и,
чувствуя, как стекла разлетаются на мелкие кусочки, полетел
вниз, неизвестно куда и неизвестно на что, в окружении ярко
блестящих на солнце осколков.
Ник в недоумении и растерянности осмотрелся вокруг. Он
стоял во внутреннем дворике какого-то большого кирпичного
дома. По словам полицейского, вышедшего на связь, это был тот
дом, в котором должен был находиться стрелявший в президента,
которого, в свою очередь, он потом ранил. Однако он назвал
номер 514, а это был дом номер 415. Над головой трещали
вертолеты, доносилось завывание сирен. А он стоял в лучах
солнечного света и думал, стоит ли вернуться обратно на улицу и
уточнить адрес. Нет, видимо, он все-таки ошибся. Здесь был
настоящий лабиринт домов, ветхих, грязных и обшарпанных,
буквально вжавшихся друг в друга. Господи, да любой из них
вполне мог быть местом, откуда прозвучал сигнал.
Он неподвижно стоял, размышляя, что же ему теперь
предпринять, куда идти... и вообще, что он должен делать? Кто
должен отдавать ему приказы? Ситуация была идиотская, плюс еще
так сильно светило солнце, что он пожалел, что не взял с собой
солнцезащитные очки.
И тут вдруг где-то вверху, над головой, он услышал очень
странный звук, напоминающий звон тысяч кусочков льда,
падающих на стальной лист. Он поднял глаза и посмотрел прямо на
слепящее солнце. Какой-то сумасшедший выбросился из окна
четвертого этажа и теперь падал вниз вместе с осколками
разбитого стекла. Ник увидел, как падающее тело с ужасной
скоростью приближалось к земле, но вдруг, не долетев до нее
каких-то пятнадцать футов, столкнулось с навесом выступающего
из стены окна, подняв при этом целое облако пыли, после чего
как-то боком скатилось с этого навеса и снова полетело вниз. На
этот раз несчастному каким-то чудом удалось совладать со своим
телом, и с поразительной ловкостью он приземлился точно на
ноги. Теперь он стоял на деревянных ступеньках лестницы,
ведущей в дом. Через несколько секунд этот человек, слегка
покачиваясь, тронулся с места.
Ник ошарашенно смотрел на него.
Тот выглядел как мертвец: вытянутое бледное лицо,
безжизненные светлые волосы, глаза полузакрыты... На нем были
голубые джинсы, голубая рабочая рубашка и ботинки. Все было
залито кровью. Он попытался устоять на ногах, но не удержался и
