талсекой "Кэжьюэлти". Обзор ясный, никаких визуальных помех на
улице... - он замолчал, пытаясь припомнить название улицы, на
которой прозвучал выстрел Мемфиса, - на улице Риджели нет.
- 0'кей, все понял, С-4. Сохраняй спокойствие и будь
готов.
- Какова обстановка?
- С-4, мы держим объект в поле наблюдения, он движется в
вашем направлении вниз по улице Мошер. Он уже проехал через две
засады, но никто из местного командования не может взять на
себя ответственность санкционировать этот рискованный выстрел.
Сейчас пока никто не может произвести по объекту точный
выстрел. Он сидит в окружении находящихся в состоянии
истерики женщин, и мы думаем, что, может быть, он даже привязал
себя к ним.
- Вас понял, Бэйс.
- Пожалуйста, будьте в постоянной готовности. Боб
взглянул на импровизированную улицу, по которой вскоре должен
будет проехать автомобиль с находящейся там мишенью. Основной
проблемой, естественно, было определить расстояние. Стрельба на
установленные дистанции намного легче, потому что тогда вы
можете рассчитать отклонение пули по баллистическим таблицам и
по своему собственному опыту. Но у Боба не было природного
чувства расстояния. Некоторые люди умеют бросить взгляд на
объект и путем каких-то непонятных, умственных вычислений сразу
же определить расстояние. Но Боб так не умел. Во Вьетнаме он
выработал свою собственную систему определения расстояния до
цели невооруженным глазом. Если он мог различить глаза
человека, то, значит, тот находился на расстоянии ста ярдов -
как раз на дальности прямого выстрела. Если он мог различить
лицо, то - на расстоянии двухсот ярдов. И если ему удавалось
различить только одну голову, значит, расстояние составляло
порядка трехсот ярдов. Если он видел у объекта движущимися
только ноги, то расстояние было четыреста ярдов, и если он мог
различить только очертания контура тела, то пятьсот. Иногда он
стрелял даже в таких ситуациях, когда было заметно только
передвижение объекта. Это уже было расстояние шестьсот ярдов.
Со своего наблюдательного пункта он спокойно смотрел, как
где-то внизу, как раз в предполагаемой зоне поражения,
суетился обслуживающий персонал, еще раз проверяя цепь, которая
должна была тянуть машину. Они бестолково шумели, возясь около
двигателя, который наматывал цепь, и закрепляя видеокамеры,
установленные на треноги, вдоль всей дороги. Он зафиксировал их
в своей памяти, запомнил размеры и формы и стал приблизительно
прикидывать расстояние. У него получилось, что его стрелковая
площадка удалена от них где- то на триста двадцать ярдов.
Все это время сквозь потрескивание и свистящий шум в
наушниках он слышал доклады полиции и агентов ФБР, ведущих
непрерывное наблюдение за объектом, представлявшие из себя
непрерывную речь нескольких человек, целый поток неразличимых в
этом шуме звуков. Почему рядом с этим беднягой Мемфисом не было
корректировщика стрельбы или еще кого-нибудь, кто бы мог взять
на себя ведение радиопереговоров и освободить его от
необходимости отвлекаться на все эти шумы и помехи? Сейчас
перед глазами у Боба были курящиеся в легкой голубой дымке горы
и холмистые леса, прохладный ветер слегка морозил кожу, но он
без труда мог представить, каково было Мемфису, одному, в той
жаркой маленькой комнатушке, когда он уже установил свою
винтовку на мешке с песком. Ждать ему, вероятно, пришлось
долго, он нервничал, и, по мере того как ожидаемый объект
приближался к условленному месту, возбуждение Ника Мемфиса
возрастало все больше и больше.
Боб подумал, что именно это нервное возбуждение его и
погубило. Когда ты возбужден, волнуешься или устал, стрелять
нельзя. На выстрел надо идти спокойно, с профессиональной
уверенностью, которая возникает после тысяч часов тренировки и
после тысяч выпущенных пуль; вы должны быть абсолютно уверены в
том, что, если цель окажется в зоне вашего видения, вы ее
обязательно поразите.
- С-4, вы слышите меня?
- Да, Бэйс, прием.
- Группа контроля докладывает, что автомобиль с объектом
свернул на улицу Линкольна и въехал в ваш район.
- Понял, Бэйс.
- РВП - четыре минуты.
- Хорошо, Бэйс, прием.
- С-4, я только что получил плохие новости от группы
контроля с маршрута автомобиля. Они сообщают, что парень орет
на заложников и машет у них перед носом своей пушкой. Как
только он видит стоящую где-нибудь поблизости полицейскую
машину, у него сразу же происходит сдвиг по фазе. Плохие
новости, очень плохие.
- Вас понял, Бэйс.
- С-4, вы уверены, что сможете сделать этот выстрел?
Боб посмотрел через линзы оптического прицела вниз на
дорогу, на которой скоро должен был появиться автомобиль.
- Отличная видимость, Бэйс, все четко. Я выстрелю, если
вам это надо.
- С-4, этот парень в любой момент может начать палить из
своей пушки, тогда он может уложить еще несколько человек. -
Вас понял, Бэйс. Вы получили РВП для меня?
- Он сидит в "линкольне", С-4, это "линкольн энд чесли".
Переодетый офицер с маршрута сообщает, что он действительно
чокнутый. Он заставляет меня нервничать.
- Бэйс, я буду стрелять, когда он подъедет на расстояние
трехсот двадцати ярдов. На таком расстоянии я могу попасть в
пятицентовую монету. Так что уверенность полная.
- С-4, я только что связался с руководством, они считают,
что в машине сидит сущий дьявол. Мы... э-э-э... мы решили
дать тебе "зеленый свет", С-4.
- Вас понял, Бэйс, готовлюсь к выстрелу. Все, отключаюсь
от связи.
- Э-э, С-4, этого делать нельзя. У меня здесь есть два
корректировщика, я сообщу вам, когда пистолет объекта будет
направлен в безопасном направлении, и только тогда вы сможете
выстрелить ему в голову, С-4. Мы не можем идти на риск, потому
что он даже в предсмертной судороге может выстрелить, вы
понимаете?
- Нет, Бэйе, я не могу во время стрельбы обращать
внимание еще на что-нибудь.
- Тогда отставить, С-4, я не дам вам "зеленый свет", пока
я своими глазами не увижу, что ствол пистолета направлен в
безопасном направлении, так, как указано в инструкции. Вот в
какой ситуации оказался Ник Мемфис! Его просто обложили со всех
сторон. Какой-то козел все время что-то бубнил ему на ухо, да к
тому же указывал, когда ему стрелять, а когда нет, хотя... в
противном случае Мемфису, вероятнее всего, пришлось бы встать и
уйти, не сделав этого выстрела вовсе.
- Ладно, Бэйс, вы меня убедили. Сейчас займу позицию для
стрельбы. Скажете, когда ваши люди сообщат вам, что можно
стрелять.
Боб упер винтовку прикладом в плечо и посмотрел в прицел,
в котором во всем своем ярком и смелом многообразии красок
возник увеличенный, отчетливый, похожий на картинку из фильма
мир.
- С-4, он выехал на Риджели, в данный момент он въезжает
в вашу зону поражения.
Боб открыл затвор я положил туда один из патронов
"Экьютек" 308-го калибра, потом дослал патрон в патронник.
Прижав к себе поплотнее винтовку, он отвел микрофон в
положение, в котором тот не работал, а затем резко и яростно
дернул его в сторону, чтобы тот не мешал ему держать оружие.
Эта была несколько усовершенствованная позиция для
стрельбы сидя. Вес тела был перенесен на левую ногу, корпус
слегка наклонен к винтовке, которая прочно была установлена на
подставке из нескольких мешков с песком. Она удобно лежала на
этих мешках, всем своим весом давя только на них. Верхняя часть
тела Боба опиралась на локти, поэтому он свободно управлял
винтовкой и всеми ее движениями, плотно прижимая ее к плечу и
передвигая относительно точки опоры на песочной баррикаде. От
напряжения бедро начало немного ныть, но это была не такая
большая проблема, с которой бы он не смог справиться.
Взглянув в прицел, Боб сделал едва заметные изменения в
положении рук на винтовке и расположении корпуса, пытаясь
найти максимально удобную позицию: нужно было занять такое
положение, чтобы все остальные предметы оказались на своих
местах, чтобы ничто не мешало и не отвлекало его внимания,
чтобы дыхание было естественным и свободным и чтобы он
чувствовал, что составляет единое целое с винтовкой и мешками с
песком.
Он следил за легкой дрожью перекрестья прицела и старался
постепенно выровнять дыхание и успокоиться. Вот кто был его
настоящим врагом - не Вилли Даунинг или Ник Мемфис, ни даже
"Экьютек" или что-нибудь в этом роде - нет, самым страшным
врагом было его собственное сердце, над которым он никогда не
мог добиться полного контроля - да и вряд ли вообще это в
чьей-либо власти - и которое независимо от его разума посылало
предательские сигналы беспокойства в различные части тела. Что
самое ужасное, так это то, что оно может подвести любого
человека в самый ответственный момент, выбросив из себя
огромный заряд страха. Результат может быть самым удручающим:
дрогнет палец на спусковом крючке, дыхание задержится слишком
долго, неизвестно отчего навернется пленка слез на глазах,
которая сразу же уменьшит остроту зрения, четкость или сделает
так, что изображение вообще расплывется, ухо может неожиданно
услышать слишком много или, наоборот, чего-то не расслышать,
или вдруг нога, которая незаметно для своего хозяина затекла и
онемела, станет отвлекать его от того серьезного дела, на
котором он в данный момент сосредоточен.
Боб быстро закрыл глаза и приказал себе успокоиться.
Он медленно вдохнул воздух, позволив ему заполнить легкие
где-то наполовину, а потом так же спокойно выдохнул. Он не
хотел, чтобы у него в организме было много кислорода, который
может отрицательно подействовать в самый неподходящий момент.
Однако, черт побери, он еще не совсем успокоился! Это
довольно-таки странно, потому что все здесь было ненастоящим:
он сидел в выдуманном здания, притворялся, что он - агент ФБР,
притворялся, что это 1986 год, и еще старался вести себя так,
как будто все это происходит на самом деле.
"Хватит придуриваться, - подумал он про себя. - Это всего
лишь стрелковые упражнения, и нечего корчить из себя черт знает
что".
Все необходимые математические вычисления он произвел еще
раньше. Помня наизусть баллистическую таблицу, он подсчитал,
что при использовании 150-грановой пули ее отклонение при
стрельбе на триста двадцать ярдов составит порядка десяти
дюймов. Скорость полета пули при этом снизится до 210 футов в
секунду. К тому же Боб уже знал, что патроны "Экьютек"
несколько мощнее стандартных. Поэтому, прикинув кое-что в
голове, он сбросил еще два дюйма. Стрелять он будет сверху
вниз, а это не совсем то же самое, что стрелять на ровной
местности. Значит, ему надо вычесть еще несколько дюймов из
отклонения, потому что пуля, выпущенная под таким углом,
снижается достаточно плавно. Он отнял еще три дюйма. Теперь
отклонение пули по вертикали при стрельбе на триста двадцать
ярдов составило у него всего пять дюймов. Однако он не учел
ветер: такой легкий бриз мог отклонить пулю во время полета
где-то на четыре дюйма влево. Потом ему пришлось учесть
скорость машины, которая в некоторой степени компенсирует
отклонение. Он уточнил скорость машины по рации, когда ему дали
"зеленый свет" на выстрел.
- С-4, прием.
"А, что б тебя... - подумал Боб. - Что он там еще хочет?"
Он ничего не ответил. Микрофон находился под подбородком,
и, чтобы вернуть его в нужное положение, ему пришлось бы
сместить линию прицеливания, изменить хватку и нарушить
драгоценное спокойствие. Он этого не сделает.
