более интересен, чем очередной трехсот-четырехсотлетка. Хорошо, пусть.
Только распорядись, чтобы от них пахло духами, а не дезинфекцией. Хотя бы
просто человеческим телом - достаточно свежим. Я не придира. Ну, повторяю:
и что же в этом домике привлекательного?
- Черта с два вы не придирчивы, Лазарус. Вам просто доставляет
удовольствие придумывать разнообразные невозможные условия. Домик этот
буквально заставлен старинными книгами - такова была прихоть его
последнего обитателя. Я забыл сказать, что по участку течет ручей, а около
дома очаровательный пруд... не чересчур большой, но все-таки поплавать
можно. Ах, да, чуть не забыл еще про старого кота, считающего себя
тамошним хозяином. Но вы, наверное, с ним не встретитесь: он терпеть не
может людей.
- Я не буду тревожить его, если он ищет уединения. Кошки хорошие
соседи. Но ты так и не ответил мне.
- А дело, Лазарус, вот в чем. Я описываю вам сейчас свой собственный
особняк, выстроенный мной ради собственного удобства на крыше дворца, лет
этак с девяносто назад. Было время когда мне захотелось поразвлечься таким
образом. В него можно подняться лифтами из моей квартиры, расположенной
двумя этажами ниже. У меня всегда не хватало времени пользоваться этим
домом. Он ждет вас. - Я встал. - Но если вы не согласитесь поселиться в
нем, можете считать, что я проиграл пари Шехерезады и вы вправе в любое
время прибегнуть к той самой кнопке. Черт побери, я не согласен быть
приманкой для убийц в угоду кому бы то ни было.
- Сядь!
- Нет, спасибо. Я сделал вам вполне разумное предложение. Если вы не
согласны - можете собственным путем отправляться прямо в пекло. Я не
позволю вам ездить на моих плечах подобно Морскому старику. Дальше этого я
пойти не могу.
- Вижу. А сколько моей крови в тебе?
- Около тринадцати процентов. Прилично.
- Только-то? Я предполагал, что больше. Иногда послушаешь тебя, так
просто мой дедуся. А кнопка там будет?
- Если хотите, - ответил я самым безразличным тоном, на какой только
был способен. - Или можете просто прыгнуть вниз. Лететь далеко.
- Айра, я предпочитаю кнопку. Что если передумаю, пока буду лететь?
Ты поставишь мне еще один лифт, чтобы не нужно было ходить через твою
квартиру?
- Нет.
- Неужели это сложно сделать? Давай спросим Минерву.
- Дело не в том, что это нельзя сделать, просто я не хочу этого. Вам
будет нетрудно пересесть из лифта в лифт у меня в гостиной. По-моему, я
достаточно ясно выразился: впредь на безрассудные прихоти я не реагирую.
- Ну-ну, чего встопорщился, сынок? Согласен. Значит, завтра. И пусть
книги останутся, я люблю старинные переплеты, в них больше прелести, чем
во всяких современных штучках-дрючках, заменяющих вам книги. Кстати, я
рад, что ты крыса, а не мышь. Будь добр, сядь.
Я повиновался, изображая некоторое нежелание. И подумал, что начинаю
подбирать ключи к Лазарусу. Невзирая на все насмешки, старый негодник в
душе оставался эквалитарианцем и поэтому непременно старался сесть на шею
всякому, с кем ему приходилось общаться, пренебрегая впоследствии каждым,
кто уступал его напору. Итак, следовало отвечать на удар ударом, стараться
поддерживать баланс сил и надеяться, что со временем удастся построить
отношения на основе стабильного взаимного уважения.
У меня не было причин менять свое мнение. Да, он мог проявить
доброту, даже привязанность к тому, кто согласится на роль подчиненного...
если то ребенок или женщина. Но предпочитал, чтобы и они огрызались. А уж
взрослых мужчин, становящихся на колени, старейший не любил и не доверял
им.
Наверно, эта черта характера делала его очень одиноким.
Наконец старейший задумчиво сказал:
- Что ж, неплохо будет снова пожить в доме. Особенно с садом. А там
найдется уголок, где можно натянуть гамак?
- И не один.
- Но я выгоняю тебя из собственной норы.
- Лазарус, стоит мне захотеть, на этой крыше можно будет соорудить
еще одну усадьбу с домиком. Но я не хочу и даже не каждую неделю
поднимаюсь туда поплавать. И уж целый год не ночевал там.
- Ну, хорошо... Я надеюсь, ты не будешь стесняться подниматься ко
мне, чтобы поплавать. Делай, что хочешь и в любое время.
- Я собираюсь подниматься наверх тысячу дней подряд. Или вы забыли о
нашем пари?
- Ах, да, Айра, ты тут намекал, что тратишь попусту свое драгоценное
время на мои прихоти. Хочешь дам волю? Но только в этом, ни в чем другом.
Я усмехнулся.
- Одерните килт, Лазарус, а то собственный интерес виден. Это вы
хотите получить волю. Это не дело. Я намереваюсь тысячу и один день
записывать ваши мемуары. А потом, если хотите - прыгайте вниз с крыши,
топитесь в пруду... делайте, что угодно. Но я не хочу, чтобы вы пыжились,
изображая, что оказываете мне честь. Ну как, я начинаю понимать вас?
- Ты так полагаешь? Я и сам этого не знаю. Когда ты меня разгадаешь -
скажи, будет интересно послушать. А что поиски новенького? Айра, ты
говорил, что они уже начались.
- Я этого не говорил, Лазарус.
- Ну вроде намекнул как-то.
- Этого тоже не было. Хотите пари? Мы запросим у Минервы первую
распечатку, и я положусь на вашу собственную оценку.
- Айра, не вводи в искушение свою даму: подделывать записи нехорошо,
а она верна тебе, а не мне. Невзирая на все сверхбрехусловия.
- Ну и лис.
- Всегда и во всем. Айра, как по-твоему, почему я прожил так долго? Я
держу пари лишь тогда, когда уверен в собственном выигрыше или когда
поражение служит моим интересам. Ну хорошо, когда ты начнешь свое
исследование?
- Оно уже начато.
- Но ты только что утверждал обратное. Ну и нахал. И в каких же
направлениях оно продвигается?
- Во всех сразу.
- Невозможно. У тебя не хватит на это людей, даже если предположить,
что все они одарены необходимыми способностями, а ведь на созидательную
мысль способен только один из тысячи.
- Не спорю. Но вы что-то там говорили о персонах во всех подобных
нам, только обладающих гипертрофированными достоинствами и недостатками.
Исследованиями руководит Минерва. Мы с ней уже обо всем переговорили. Она
справится. Исследование ведется по всем направлениям. Правило Цвикки.
- Хмм. Хорошо... да. Она сможет... во всяком случае, я так считаю.
Однако такая задача показалась бы сложной самому Энди Либби. А как она
организовала морфологию?
- Не знаю. Спросите у нее.
- Если только она готова дать ответ, Айра. Люди терпеть не могут,
когда их заставляют прерывать работу и давать всякие отчеты. Кроткий Энди
Либби, и тот начинал сердиться, когда его пытались подтолкнуть под локоть.
- Даже мозг великого Либби не обладал сложностью разума Минервы.
Большинство людей мыслят линейно. Я никогда не слыхал о гении, способном
заниматься более чем тремя делами сразу.
- Пятью.
- Да? Значит, вы встречали больше гениев, чем я. Но я не знаю,
сколько ветвей сразу может использовать Минерва; мне просто еще не
приходилось видеть ее перегруженной. Давайте спросим ее. Минерва, ты уже
построила логику для поиска чего-нибудь "новенького" для старейшего?
- Да, Айра.
- Опиши нам ее особенности.
- Предварительная матрица является пятимерной, однако для некоторых
гнезд, вне сомнения, потребуются дополнительные измерения. Следует
отметить, что перед дополнительным расширением я располагаю отдельными
гнездами для категорий в количестве трехсот сорока одной тысячи шестисот
сорока. Для проверки исходное число в троичной системе записывается так:
один-два-два-один-ноль-ноль-один-два-два-один-ноль-ноль-но ль. Распечатать
десятичное и троичное выражение?
- Не надо, Занудка; в тот день, когда ты ошибешься в вычислениях, мне
придется уйти в отставку. Ну что, Лазарус?
- Число гнезд меня не волнует. Главное - что в них находится.
Жемчужного зернышка в навозной куче еще не обнаружилось, Минерва?
- Формулировка вопроса не позволяет дать конкретный ответ. Следует ли
распечатать категории, чтобы вам было удобно?
- А? Нет! Их же больше трехсот тысяч, и каждая определяется не меньше
чем дюжиной слов! Мы по колено увязнем в бумаге. - Лазарус задумался. -
Айра, что если попросить Минерву напечатать все это, прежде чем стереть из
памяти? Пусть будет книга. Огромная - десять или пятнадцать томов. Можешь
назвать ее "Разнообразие человеческого опыта", автор... э-э... Минерва
Везерел. Получится как раз та штуковина, о которой тысячу лет спорят
профессора. Я не шучу, Айра; подобный труд следует сохранить. Я думаю,
он-то действительно представляет собой кое-что новое. Для существа из
плоти и крови подобная работа чересчур велика. И я сомневаюсь, что
компьютеру, наделенному возможностями Минервы, уже случалось выполнять
подобный перебор по Цвикки.
- Минерва, тебе это нравится? Хочешь сохранить свои заметки и сделать
из них книгу? Предположим, тираж составит несколько сотен копий...
полноразмерных, в красивых переплетах. Сделаем и микрокарты для библиотек
на Секундусе и где угодно. И для архивов. Я могу попросить Джастина Фута
написать предисловие.
Я преднамеренно обращался к ее тщеславию. Тем же, кто полагает, что
компьютеры лишены человеческих слабостей, скажу, что они мало имели дела с
этими так называемыми машинами. Минерва всегда обожала похвалы, и мы
окончательно сработались с ней лишь после того, как я это понял. Чем еще
можно угодить машине? Оклад повысить, отпуск продлить?.. Глупо.
Но она удивила меня снова, ответив столь же застенчивым тоном, что и
яхта Лазаруса, однако соблюдая все формальности:
- Мистер исполняющий обязанности председателя, могу ли я надеяться
получить ваше разрешение на то, чтобы на титульном листе значилось
"Минерва Везерел"?
- А почему бы и нет, - ответил я. - Можешь вообще подписаться просто
"Минерва".
- Не будь тупицей, сынок, - забрюзжал Лазарус. - Дорогая, я хочу,
чтобы на первой странице значилось "Минерва Л.Везерел". "Л." - это Лонг,
потому что ты, Айра, в беззаботные юные дни породил дочь от одной из моих
дочерей на одной из пограничных планет и только недавно удосужился занести
сей факт в архивы. Я засвидетельствую регистрацию, поскольку случайно
оказался свидетелем указанного события. А в настоящее время доктор Минерва
Л.Везерел убралась черт знает куда - собирать материалы для своего
очередного великого труда - и потому интервью не дает. Айра, мы с тобой
можем снабдить издание полной биографией моей выдающейся внучки. Согласен?
Я ограничился коротким "да".
- А тебя, девочка, это устраивает?
- Да, конечно, Лазарус. Дедушка Лазарус.
- Не зови меня дедушкой. Но взамен я потребую экземпляр номер один с
подписью: "Моему деду Лазарусу Лонгу с любовью. Минерва Л.Везерел". По
рукам?
- Это для меня честь и радость, Лазарус. Надпись будет сделана
письменным шрифтом. Я могу модифицировать почерк, которым подписываю за
Айру официальные бумаги, так, чтобы получилось по-своему.
- Отлично. Если Айра будет хорошо себя вести, можешь посвятить ему
весь труд и подарить экземпляр с надписью. Но первый экземпляр мой.
Во-первых, я старше, а во-вторых, идея принадлежит мне. Но, что до
исследований, Минерва, - я не собираюсь читать этот двадцатитомник. Меня
интересуют только результаты. Итак, скажи, что-нибудь уже удалось для меня
подыскать?
- Лазарус, я сразу отвергла более половины матрицы, поскольку архивы
свидетельствуют, что действия эти вам знакомы. Сюда же я отнесла то, что
вам едва ли захочется сделать.
- Оставь! Как сказал морской пехотинец: "Если я этого еще не делал,
