будет в чем каяться. Все может случиться! И не будем терзать друг друга
такими вещами, пока не разделаемся с кайзером. А потом, когда я вернусь,
съездим с тобой в Озарк - оставим детей с кем-нибудь дома - только ты и я,
и поговорим обо всем. Ну как, решено, дорогая?"
И я дала ему слово, Теодор. Но я не обещала, что не перепрыгну через
забор, да он и не стал бы требовать от меня подобных клятв. Пообещала быть
осторожной и держать все свои признания при себе до тех пор, пока война не
закончится нашей победой Я хотела пообещать ему все что угодно, потому что
Брайан может и не вернуться! - Голос Морин дрогнул, и Лазарус понял, что
она плачет. Он убрал руку с ее бедра и направил машину к тротуару. Миссис
Смит схватила его за руку, снова прижала к себе и сказала: - Нет-нет,
прикасайся ко мне. И не останавливай машину! А то я не выдержу и наброшусь
на тебя. Просто не знаю, что со мной происходит, когда я думаю о том, что
Брайан может не вернуться с войны. Увы, это так. Я ощущаю это все время, с
тех пор как мы объявили войну. И при этом вынуждена оставаться спокойной и
рассудительной. Ради детей. Ради Брайана. Теодор, он не видел, как я
плачу. Видел только ты - я не сумела сдержаться. Но скорее я велю тебе
самому сказать Брайану, что я пыталась тебя совратить, чем позволю ему
узнать, как я плакала от страха, что он может не вернуться!
Все, больше не буду. - Миссис Смит достала из сумочки носовой платок,
вытерла глаза и высморкалась. - Придется еще покататься: дети не должны
меня видеть с покрасневшими глазами.
Лазарус решился:
- Морин, я люблю тебя.
- И я люблю тебя, Теодор. Хоть я и реву, но я счастлива. Ты сделал
меня счастливой. Я высказалась и облегчила душу. Однако не следовало этого
делать; ведь ты тоже уходишь на войну. Но я чувствую себя почти что твоей
женой, потому что рассказала тебе такое, о чем не стала бы говорить ни с
кем другим. Если бы ты просто разложил меня на траве и овладел мною - что
ж, очень мило, на это я и рассчитывала. Но теперь мы гораздо ближе;
по-моему, это даже лучше. Женщина может отдать свое тело мужчине, не
открывая ему своих мыслей. У меня было уже два ребенка от Брайана, когда я
наконец сумела открыться ему так, как открылась сегодня тебе.
- Наши мысли весьма сходны, Морин. Твой отец считает нас
двоюродными...
- Нет, дорогой, он считает тебя моим сводным братом.
- Он так сказал?
- Я сама так считаю - если судить по тому, о чем отец умалчивает,
дорогой Теодор. Он так расстроился, когда ты не записался в армию. Но,
узнав, что ты все-таки сделал это, он тут же велел вывесить звезду. Ему
виднее - и я хочу верить, что он прав. Конечно, это делает мои чувства к
тебе безумно греховными; в глазах некоторых людей это инцест. Но мне
безразлично. Я беременна, ребенку наша близость не могла бы причинить
никакого вреда, а других опасностей нет.
(Как сказать ей? Что ей можно сказать? Но она должна поверить мне!)
- Твоя церковь назовет такой поступок грехом.
- На фиг мне церковь! Теодор, я вовсе не ревностная прихожанка; я
свободомыслящая, как отец. Вне церкви трудно воспитывать детей; она дает
мне возможность выглядеть респектабельной женой и матерью - это я беру у
нее. Но угроза греха не остановит меня; я не верю в грех в том смысле, в
котором понимает его церковь. Секс это не грех. Он не может быть
греховным. Остановить меня могла бы лишь перспектива забеременеть - не от
Брайана. Но я уже беременна. И мне все равно, что ты мой сводный брат. Я
просто очень хотела попрощаться с тобой так, как женщины прощаются с
солдатами.
- Морин, я не твой сводный брат.
- Ты уверен? Даже если и не брат, ты останешься моим солдатом, и я
горжусь тобой, как отец.
- Да, я - твой солдат, можешь не сомневаться. Но мне хочется кое-что
узнать. Тот парень, за которого Нэнси собирается выйти замуж, тоже из
говардианцев?
- Что ты сказал?
- Значится ли он в списках фонда Айры Говарда?
Морин затаила дыхание.
- А где ты услыхал о Фонде?
- Жизнь коротка...
- Но годы длинны... - подхватила она.
- Пока не наступили злые дни.
- Боже! Я сейчас снова разревусь!
- Не надо. Так как зовут молодого человека?
- Джонатан Везерел.
- Один из Везерелов-Сперлингов... Да-да, помню, Морин, я не Тед
Бронсон. Я - Лазарус Лонг из рода Джонсонов... из твоего рода. Я - твой
потомок.
Казалось, она перестала дышать.
- По-моему, я схожу с ума, - тихо прошептала она наконец.
- Нет, моя любимая и отважная. Твой рассудок крепок и силен. Я не
встречал женщины сильней и крепче разумом, чем ты. Позволь мне кое-что
объяснить. Но тебе придется поверить мне на слово. Читала ли ты роман
Герберта Дж.Уэллса под названием "Машина времени"?
- Да, конечно. У отца есть такая книжка.
- Это про меня, Морин. Я капитан Лазарус Лонг, путешественник во
времени.
- Но это ведь книга... я считала ее просто...
- Просто выдумкой? Так оно и есть. И еще долго так и будет. Впрочем,
все произойдет не так, как придумал мистер Уэллс. Я явился из далекого
будущего. Я не хотел, чтобы здесь узнали об этом, потому и прикинулся
сиротой. Мне было бы трудно доказать, что я говорю правду. Любая попытка
пуститься в объяснения помешала бы мне добиться цели - я хотел посетить
это время и погрузиться в него. И если бы я сказал правду, то попал бы под
замок как безумец. Вот я и старался носить маску так же осмотрительно, как
ты... Когда разговаривала с этими Симпсонами... Когда не хотела, чтобы
дети знали, что ты плакала. Мы с тобой ведем себя нелогично. Нужно быть
посмелее. И еще - никогда не надо лгать так, чтобы тебя могли уличить.
- Теодор, мне кажется, что ты сам веришь своим словам.
- Ты хочешь сказать, что я говорю вполне искренне, но на самом деле
свихнулся?
- Нет-нет, дорогой, я... Именно это я и хотела сказать. Извини.
- Не надо извиняться; для тебя это бред сумасшедшего. Но я не
опасаюсь, что ты отошлешь меня в Сент-Джо; я тебе верю. Как и ты мне Но я
должен доказать тебе, что говорю правду, а значит, мне нужно сказать тебе
нечто такое, во что ты сможешь поверить А иначе я напрасно снял маску.
Лазарус замолчал и задумался. Как доказать? Лучше всего сделать
какое-нибудь предсказание. Но, чтобы послужить той цели, ради которой он
нарушил свое инкогнито, событие должно состояться очень скоро. Он не стал
вспоминать события этого года; ведь он не намеревался появляться здесь до
1919 года, а потому немногое знал о предыдущих годах, даже напутал с датой
вступления Соединенных Штатов в войну. Лазарус, черт бы побрал тебя,
растяпу, когда в следующий раз вздумаешь попутешествовать во времени,
выучишь наизусть все, что Афине известно о той или иной эпохе, - да
прихватишь пару столетий до и после!
Воспоминания Вуди не могли помочь; Лазарус даже не помнил, что его
возил в Электропарк сержант в форме. Экий эгоист! Сам парк он помнил; Вуди
Смит бывал там неоднократно. Но ни одно посещение не запечатлелось в
памяти.
- Морин, возможно, ты сумеешь придумать для меня какой-нибудь способ
доказать тебе, что я явился из будущего, - ведь ты лучше представляешь,
что именно может тебя убедить. А хочу я тебе сказать вот что: Брайан, твой
муж и мой предок, вернется домой целым и невредимым. Он примет участие в
сражениях, вокруг него будут рваться снаряды и свистеть пули, но ни одна
не тронет его.
Миссис Смит охнула. Потом медленно произнесла:
- Теодор, откуда ты это знаешь?
- Потому что вы оба мои предки. Я ничего не знаю о других нынешних
говардианцах, однако изучил все материалы, относящиеся к моим собственным
предкам - на тот случай, если повстречаю их. О тебе, о Брайане. О
родителях Брайана в Цинциннати. Я узнал, как Брайан познакомился с тобой:
он посетил Роллу и обнаружил тебя в списке фонда штата Миссури, а не
Огайо, как следовало бы. Этого я не мог узнать ни от тебя, ни от Айры или
Брайана, а твои дети еще не знают об этом. Ну разве что Нэнси в курсе: она
уже заполнила собственный вопросник. Разве не так?
- Да, это случилось несколько месяцев назад. Значит, это правда,
Теодор. Или лучше тебя звать Лазарусом?
- Зови меня как хочешь, моя дорогая. Но я до сих пор не доказал
ничего, кроме того, что имел доступ к материалам Фонда - а это могло
случиться в прошлом году, а не в будущем. Необходимы доказательства.
Ммм... есть одно - но это произойдет через несколько месяцев, а ты должна
поверить мне немедленно. Чтобы больше не плакать в подушку. Но я не знаю,
как это сделать. - Он погладил ее бедра, прикоснулся к завиткам. -
Доказательство находится в твоем чреве. Этот ребенок, которым наградил
тебя Брайан, окажется мальчиком, моя драгоценнейшая прародительница, и вы
с Брайаном назовете его Теодором Айрой; что ужасно льстит мне, ведь это
имя внесено в списки. Было время, когда я не знал, что мы с ним окажемся
тезками.
Она стиснула его руку ногами и вздохнула.
- Хотелось бы верить тебе. А что будем делать, если Брайан захочет
назвать его, скажем, Джозефом? Или Джозефиной?
- Джозефиной мальчика не зовут, дорогая. Брайан даст ребенку военного
времени имена тех двух, отмеченных звездами на вашем флажке; эта война
много значит для него. Возможно, он предложит имя сам... Не знаю, как это
будет, но уверен, что в списках фонда ребенка зарегистрируют как Теодора
Айру. Другой мой предок - Адель Джонсон, твоя мать и жена Айры, живет в
Сент-Луисе. Она оставила Айру, когда ты вышла замуж, но не развелась,
потому что хотела досадить ему. Но Айра вряд ли вел монашеский образ
жизни, после того как расстался с женой.
- Конечно, дорогой, я не сомневаюсь, что у отца есть любовница и он
посещает ее иногда, когда говорит, что идет в шахматный клуб - впрочем,
это не шахматный клуб, а игорный дом. И я делаю вид, что верю ему, дабы не
компрометировать его перед детьми.
- Но он действительно играет в шахматы.
- Отец великолепно играет на бильярде. Но давай дальше, дорогой...
Лазарус. Я хочу поверить тебе. Быть может, тебе удастся припомнить что-то
еще.
- Хорошо, только вряд ли придется говорить о твоей матери;
сомневаюсь, что у меня может быть что-то общее с женщиной, которая считает
секс всего лишь вещью терпимой.
- Матери мне приходилось лгать, отец поддерживал меня куда больше,
чем она. Я была его любимицей. Он давал мне это понять, а я стараюсь не
демонстрировать своих чувств в отношении Вудро. Продолжай, Теодор...
Лазарус.
- Вот и все наши общие предки. Кроме одного - нашего супостата.
Морин, я происхожу от тебя и Брайана через Вуди.
Она охнула.
- В самом деле? Надеюсь, что это правда.
- Это так же верно, как налоговая повестка, любимая, и, возможно,
именно сей факт спас ему жизнь. Я никогда не был так близко к
детоубийству, чем в тот миг, когда мы обнаружили его на заднем сиденье.
Морин хихикнула.
- Дорогой, я чувствовала то же самое. Но я никогда не позволяю себе
повышать голос, даже когда буквально готова придушить провинившегося
ребенка.
- Надеюсь, я тоже не обнаружил раздражения, несмотря на то что ощущал
его. Любимая, я возбудился так, что мне уже было больно - и тут
обнаруживается Вудро. Сладкая моя, я едва сдержался.
- Я тоже была готова тебе отдаться! О, Теодор... Лазарус, как приятно
быть откровенной с тобой. О, да ты и сейчас не прочь.
- Полегче, не то наеду на бордюр. Он у меня не опускается с тех пор,
как мы выехали из дома. Но тот, который погубил Вуди, был лучше и тверже.
