почувствовал, Гвен-Хэйзел, и если Аллаху неугодно вычесть их изо всех
дней, мне отпущенных, то и я их не вычту. Да я и не верил бы в них, если
бы не проснулся с двумя ногами...
- Ты этим недоволен?
- О нет! Просто мне теперь надо стричь вдвое больше ногтей.
- Мурр-р!
- А тебе-то, котяра, что об этом известно? У тебя не ногти, а когти,
и ты их не стрижешь! И между прочим, царапаешь меня ночью. Да, да,
царапаешь - нечего прикидываться паинькой! Так вот, вечером в понедельник
30 июня 2188 года (не знаю, как это пересчитывается на здешнее время) мы с
тобой посетили спектакль балетной труппы Галифакса и любовались Луэнной
Паулин в роли Титании.
- Да, не правда ли, она восхитительна?
- Еще бы! Но надо говорить _б_ы_л_а_ восхитительна, милая. Ибо, судя
по вашим выкладкам, ее дивная красота рассыпалась в прах не менее двух
тысяч лет назад. Луэнна почила с миром... Затем мы посетили "Рейнбоус
Энд", чтобы вкусить поздний ужин, и там какой-то чужак имел наглость
умереть за нашим столиком. После этого ты меня изнасиловала.
- Но не за столом же?
- Нет, в моем собственном холостяцком жилище.
- К тому же то было вовсе не изнасилование, по крайней мере с моей
стороны!
- Не будем добиваться слишком точных определений, поскольку на
следующее утро ты стерла пятно с моей репутации. Утро нашей свадьбы, моя
несравненная! Миссис Гвендолин Новак и доктор Ричард Эймс объявили о своем
браке во вторник 1 июля 2188 года. Засеки эту дату.
- Ты думаешь, я ее забыла? Вряд ли такое возможно.
- И для меня тоже. Вечером того же дня мы поспешно смылись из города,
когда шерифские борзые почти уже хватали нас за пятки. Ночевали мы в
"Иссохших костях", в капсуле. Верно?
- Ну, верно.
- На следующий день, в среду второго июля, Гретхен отвезла нас в
капсулу "Счастливый Дракон", и мы переночевали у доктора Чана. Через день,
в четверг, тетушка направила свою колымагу к Гонконгу Лунному, и по дороге
мы застряли, схватившись с некими ретивыми "аграриями-реформаторами".
Остаток дороги колымагу вела ты, и мы так поздно добрались до отеля Ксии,
что почти уже не имело смысла ложиться в постель. Но мы все же это
сделали, после чего перенеслись в пятницу четвертого июля, в День
Независимости. Ты следишь за точностью хронологии?
- Слежу.
- Мы встали... вернее, встал я (поскольку ты уже упорхнула!), и встал
слишком рано, обнаружив, что не нравлюсь городским властям. Но ты
бросилась (кинулась?) мне на помощь вместе с тетушкой в роли тяжелой
артиллерии, после чего мы улепетнули в Луна-Сити так быстро, что мой
шиньон остался висеть в воздухе Конга.
- Вот уж чего у тебя нет, так это шиньона!
- Потому что он все еще висит там! Мы прибыли в Луна-Сити около
шестнадцати ноль-ноль той же пятницы. Тут мы с тобой разошлись во
взглядах...
- Ричард, пожалуйста, не попрекай меня былыми грехами!
- ...но все-таки вскоре стало ясно, что не прав я. Ну я и стал молить
о прощении и получил его. В ту ночь мы спали в "Раффлзе" - когда ложились,
еще была пятница четвертого июля, начавшаяся для нас за много километров к
западу от места нашего ночлега и знаменовавшаяся оружейными играми
"свободолюбивых стрелков". Ты все еще следишь за хронологией?
- Слежу, конечно. Но мне это кажется гораздо более долгим.
- Медовый месяц не должен казаться долгим, тем более что у нас с
тобой он выдался таким хлопотным! На следующий день, в субботу, мы наняли
Эзру в качестве поверенного и посетили Правительственный Комплекс, после
чего на обратном пути у входа в "Раффлз" попали в засаду. Мы поспешно
покинули отель, усеянный трупами, благодаря любезному содействию Гэй
Десейвер и Корпуса Времени. Невероятно скоро мы очутились на земле моей
юности, в Айове, где такая высокая кукуруза. Потом мы махнули на Тертиус.
Любимая, с этого мгновения мой земной календарь начинает барахлить. Мы
покинули Луну в субботу пятого, вечером. Через несколько минут мы
оказались сперва в Айове, потом почти сразу же - на Тертиусе, поэтому я
полагаю, что мне все еще следует исчислять время с той же субботы 5 июля
2188 года. Условно примем эту дату, независимо от того как течет время на
Тертиусе, тем более что иначе я совсем запутаюсь. Ты все еще контролируешь
мои хронологические вехи?
- Ну да... конечно.
- Благодарю. Итак, я проснулся на _с_л_е_д_у_ю_щ_е_е _у_т_р_о_, то
есть в воскресенье шестого июля. Проснулся с двумя ногами! Для Тертиуса,
допустим, отрезок времени составил тридцать семь дней. Для тебя - около
двух лет, для Гретхен - пять или шесть, чему мне пришлось поверить, исходя
из ее вида восемнадцати- или даже девятнадцатилетней (да еще
"нокаутированной") девицы. И все же для меня прошла всего одна ночь - с
субботы на воскресенье! Вечером того же дня я заснул вместе с Ксией и
Гретхен, ночь провел с Минервой и Галахадом (чуть не забыл про Пикселя!),
а еще, возможно, и с Томом, Дином, Гарри и их девицами - Эгнес, Мэйбел,
Бекки. И не знаю с кем еще!
- И я не знаю. А кто такие эти девицы? Парни меня не волнуют, я их
слишком хорошо знаю, но девки...
- Ты бедная, сладкая, невинная девочка! И слишком юная, чтобы знать
всех. И все же, как это ни удивительно, я прекрасно проспал ночь. И таким
образом оказался в следующем дне, то есть утром в понедельник седьмого
июля. То есть (условно) во вчерашнем дне, вечер и ночь которого мы
потратили на наверстывание нашего медового месяца, за что огромное тебе
спасибо, моя миссис!
- В добрый час, сударь, хотя наши радости оказались... несколько
дробными. Теперь я поняла, как ты пришел к мысли о "юбилее". По твоему
земному календарю и твоим биологическим часам (а они - основа всего, в
особенности для "прыгунов во времени"!) получается, что у нас сегодня
восьмое июля, вторник. Со счастливым юбилеем, дорогой!
Мы уткнулись друг в друга! Хэйзел зарыдала, я тоже не отставал.
Завтрак был великолепен. Это все, что я могу о нем сказать, ибо,
решив попотчевать меня деликатесом тертианской кухни, Гвен втихомолку
обсудила меню с Дорой, я же стал энергично уплетать то, что было разложено
передо мною, трудясь, как айовский фермер "над собственным надгробием". То
же делал и Пиксель, получивший нечто "особое", на мой взгляд, выглядевшее
как требуха, а на его взгляд - как пища богов. Его поведение не оставляло
в этом никаких сомнений!
Мы уже допивали по второй чашке... нет, не кофе, но вполне... и уже
начали снова говорить о дворце Лонга, вернее, об увиденной там девчушке,
которую я теперь считал своей доченькой Вайоминг Лонг. Но наше воркование
вдруг прервала Дора:
- Экстренное сообщение. Пометьте время, место и дату. Пожалуйста! -
Хэйзел удивилась, но быстро схватила сумку, вытащив из нее нечто мне
неизвестное, что назвала "хронометром". Дора продолжила: - Мы находимся на
стационарной орбите вокруг Теллуса в системе Солнца-3, временной канал
три, кодовое название "Нэйл Армстронг". Дата - первое июля...
- О Господи! Мы вернулись туда, откуда стартовали! В день нашей
свадьбы.
- Милый, потише, пожалуйста!
- ...по григорианскому календарю. Повторяю: временной канал три.
Солнце-3, 1 июля 2177 года григорианского исчисления. При щелчке - отсчете
времени - начнется зона пять ноль девять сорок пять. Щелк! Приготовьтесь к
принятию более точного звукового сигнала, ждите... - Этот сигнал начался
тоном низкой частоты, потом, постепенно повышаясь, превратился в визг, от
которого заломило в ушах. Дора прибавила: - Еще один щелчок, и вторая
звуковая коррекция будет произведена через пять минут. Время на корабле
или в означенной пятой зоне Теллуса является теперь законным дневным
временем в канале три. Хэйзел, дорогая, кое-что специально для вас...
- Слушаю, Дора, милая!
- Тут у меня туфли Ричарда... ("Шлеп!" - они уже на нашей кровати)...
но я еще кое-что из мелочей для вас припасла. Не надо ли добавить парочку
свитеров? Я обмерила Ричарда, пока вы спали. Эти свитера, как одежда
Геркулеса: их не надо стирать, они не пачкаются и не изнашиваются.
- Спасибо, Дора, милая моя! Это очень трогательно - я ведь не успела
купить ему ничего, кроме костюмов.
- Я это отметила. ("Шлеп!" - еще один пакет на постели.) - Дора
добавила: - Мы всю ночь занимались погрузкой-разгрузкой. Последние солдаты
высадились в девять ноль-ноль, но я сказала капитану Лэз о вашем юбилейном
завтраке, и она запретила Лазарусу вас тревожить. Вот послание от него:
"Если не слишком возражаете, предписываю вам оторвать ваши задницы от
кровати и отрапортовать о сем в Ти-Эйч-Кью. Конец послания". А теперь
послушайте прямую трансляцию с капитанского мостика.
- Хэйзел! Говорит капитан Лэз. Не могли бы вы покинуть Дору в десять
ноль-ноль? Я сказала своему носатому братцу, что он может рассчитывать
именно на это время вашего отбытия.
Хэйзел вздохнула.
- Есть. Мы сразу же отправляемся в "карманный кораблик".
- Хорошо. Мы все желаем вам удачи: я. Лор и Дора. Счастливо
возвратиться домой. Будем рады взять вас снова на борт!
Через две минуты мы уже находились в "карманном кораблике", то есть в
нашей старой подружке Гэй Десейвер. К ее двери нас привел конец бортового
коридора Доры. На мне красовались новые туфли, впрочем, одна старая, одна
новая. И снова я не смог увидеть те "сворачивающиеся" ванные комнаты, ибо
один из близнецов-правнуков Хэйзел, встретивший нас у двери, велел сразу
же устроиться на задних сиденьях. Он посторонился, давая нам войти внутрь.
- Привет, бабушка! Доброе утро, сэр!
Я ответил, а Хэйзел на ходу, не теряя ни секунды, по очереди
расцеловала обоих правнуков. Мы уселись и пристегнулись.
Кэс по рации вызвал нас:
- Доложите о готовности к взлету.
- У пассажиров ремни пристегнуты, - сообщила Хэйзел.
- Мостик! Доложите готовность к ленчу!
Голос Лэз произнес:
- По первому требованию!
Мы мгновенно стартовали и ощутили невесомость. Пиксель начал
вырываться, я держал его обеими руками. Мне кажется, он испугался,
бедняжечка, да и как он мог понять, что такое невесомость? Впрочем, он и
раньше почти ничего не весил!
С правого борта показалась Земля, правда, не очень близко. Мы
находились на широте середины Северной Америки, что подтверждало в моих
глазах высочайшую компетентность Лэз как пилота. Если бы мы оказались на
обычной двадцатичетырехчасовой орбите, концентрической по отношению к
экватору, мы сейчас бы оказались на девяносто градусов западнее, то есть
над Галапагосскими островами. Я предположил, что она выбрала орбиту с
наклоном около сорока градусов, соотнесенную с десятью часами корабельного
времени (по Гринвичу!), и наказал самому себе, при случае если удастся
заглянуть в вахтенный журнал корабля, проверить свое предположение. (Это
же типичный профессиональный зуд любого пилота - сунуть нос в записи
своего коллеги! Извините меня!)
Затем мы сразу же вошли в атмосферу, одним махом одолев спуск в
тридцать шесть тысяч километров. Гэй выпустила крылья, Кэс пригнул ее нос
к Земле, затем выровнял корабль, и мы снова обрели вес, равный земному,
хотя и эта перемена пришлась совсем не по вкусу Пикселю. Хэйзел
наклонилась ко мне и, взяв котенка, стала его гладить. Он успокоился,
наверное, почувствовав себя в большей безопасности у нее на руках.
Когда крылья Гэй втянуты внутрь (а я раньше в другом виде ее и не
наблюдал), она является как бы "ракетой-лифтом". Но с расправленными
крыльями Гэй великолепно может парить и плавно взмывать по наклонной
