глаза, и я ощутил исходящее от него тепло: мошенник всегда способен тебя
"обаять", если захочет!
Моя любимая заметила:
- Ты лучше побереги свой бумажник, милый, не исключено, что он уже
стибрил его и закинул куда-нибудь подальше. Я поищу!
- Ты что, серьезно?
- Вот именно. Ты ведь здесь новичок, дорогой. Лазарус вполне способен
стянуть с тебя носки, не снимая ботинок, продать их тебе же, и, пока ты
будешь размышлять об удачной сделке и натягивать их, он умыкнет твои туфли
и их же тебе загонит, а ты еще и поблагодаришь его.
- Ну, ну, Хэйзел, - запротестовал Лазарус.
- Заткнитесь!.. Друзья и родственники! Лазарус пытался принудить
Ричарда вслепую подписать контракт об участии в операции "Повелитель
Галактики", шантажируя его и стремясь вызвать чувство вины за то, что он
якобы не оплатил свою новую ногу. Он разговаривал с Ричардом так, словно
тот пытался удрать, не вернув долга.
- Я вовсе не имел в виду ничего такого!
- Сказано вам - заткнитесь! Вы именно это и имели в виду! Друзья и
родственники, мой новый муж родился в обществе, где к долгам относятся как
к святыне. Их девизом является выражение: "У нас не бывает бесплатных
ленчей!" На их флаге вышито: РАСПЛАТИСЬ! На Луне (той, что находится на
временной оси Ричарда) человек может за пустяк порвать вам глотку, но и
сам готов умереть, если не может отдать долг! Лазарус это великолепно
знает, потому и решил пойти напролом и надавить на самую чувствительную
струнку. Он уразумел это из более чем двухтысячелетнего опыта и широчайшей
осведомленности о человеческих принципах поведения в разные эпохи. И
применил это знание против человека, которому намного меньше ста лет и
который знает лишь то малое, что касается его солнечной системы я его
временной оси. Это был нечестный поединок. Лазарус прекрасно понимает,
насколько некрасив его поступок. Все равно что выставить этого котенка
против старого тигра!
Я сидел рядом с Лазарусом и, вспомнив тот глупейший осмотр, которому
он подверг мою ногу, свесил голову и стал нарочито играть с котенком. Не
хотелось смотреть ни на Лазаруса, ни на прочих, ибо в словах Хэйзел
содержалось нечто унизительное и сбивающее меня с толку.
В этой позиции я невольно перевел взгляд со своих ног на ноги
Лазаруса. Сказал ли я раньше, что он был не обут? Я вначале сам не придал
этому значения, ибо уже привык к тому, что на Тертиусе совершенно нет
интереса к одежде. Я не хочу сказать, что они ходят полностью раздетыми.
(Потом мне стало известно, что здесь, в городе Бундоке, покупается больше
одежды, чем в любом земном городе с таким же миллионным населением. И
только потому, что однажды использованная одежда тут же заменяется новой.)
И еще я пришел к выводу, что и обнаженное тело, и босые ноги не могут
занять ваши мысли более пяти минут.
Лазарус был облачен, вернее, завернут в некое полотнище типа
полинезийского "лава-лава" или, скорее, юбки. И его ноги я разглядел
только что...
Хэйзел продолжала обличать:
- Лазарус хотел жульнически сыграть на слабости Ричарда, на его
органической ненависти к невыплаченному долгу. И вынудил его потребовать,
чтобы новую ногу ампутировали! Отчаявшись и стремясь смыть пятно с
собственной чести, Ричард заявил: "Отрежьте ее и водрузите обратно в
хранилище!".
- Ох, да прекрати ты балаган! - взорвался Лазарус. - Ричард говорил
это не всерьез. Всего лишь риторическая фигура, красное словцо. Он хотел
показать, что я его раздосадовал. Да, так, наверное, и было. Я совершил
ошибку. И признал ее. И хватит болтать!
- Вы в самом деле совершили ошибку, - вмешался я. - Огромную ошибку.
Но и я до сих пор заблуждался, хотя сказанное мной вовсе не было красным
словцом. Теперь я всерьез настаиваю, чтобы мне сделали ампутацию и чтобы
вы взяли обратно свою ногу. Именно _с_в_о_ю_! Посмотрите-ка сюда вы все и
посмотрите туда. Сперва на мою ногу, а потом - на его правую ногу!
И ни один из них не усомнился в моей правоте. Из четырех мужских ног,
находящихся рядышком, три были совершенно однотипны: две ноги Лазаруса и
моя "новая". Четвертая же была той, которая принадлежала мне от рождения.
Она совпадала с остальными лишь размером, но не цветом кожи, волосатостью,
строением, любой другой деталью!
Когда Лазарус стал талдычить о цене ноги, меня это просто обидело. Но
теперь, обнаружив, что он и есть тот самый анонимный донор-благодетель,
оказавший свою милость помимо моей воли, я не смог этого вынести.
Я злобно посмотрел на него.
- Доктор, без моего ведома и согласия вы поставили меня в
неприемлемое положение вашего должника. И я не желаю его терпеть дальше!
Меня просто трясло от негодования.
- Ричард, Ричард, ну, пожалуйста, успокойся, - почти закричала
Хэйзел.
Но и я кричал свое. Та красно-рыжая старшая леди поспешила ко мне,
склонилась и прижала мою голову к своей материнской груди. Она, как бы
баюкая меня, стала нежно приговаривать:
- Нет, Ричард, нет! Вы не должны так волноваться!
Мы ушли оттуда поздно. Нас уговорили остаться на ужин, так как
хозяева не могли отпустить нас столь расстроенными.
Хэйзел и Морин (милая старшая леди, успокоившая меня) старались
уверить, что стоимость операции и лечения нисколько не должна меня
тревожить, поскольку Хэйзел полностью погасила ее со своего депозита в
местном банке (что подтвердила и Тийна), а если понадобятся дополнительные
расходы, то Хэйзел вполне способна и желает оплатить и их.
(Я подумал, что моей любимой следовало бы это сделать сразу же через
Тийну, но решил не докучать ей своими соображениями. К черту это
("танстаафл") - вот основная истина, но правда и то, что "нищий не
выбирает"! А в тот момент я и был нищим. Не слишком-то выигрышная позиция
для торговых сделок и препирательств.)
Что же касается злополучной ноги, то, согласно незыблемым местным
обычаям, "запасные части" - руки, ноги, сердца, почки и так далее - не
продаются и не покупаются, они лишь материал и приложение к хирургическому
сервису, за который, собственно, и выписывается счет.
Галахад тоже подтвердил это правило.
- Мы это делаем, чтобы избавиться от "черного рынка". Я бы мог
назвать вам некоторые планеты, где действительно есть такой рынок, а это
означает, что подходящая печень наверняка связана с убийством донора. У
нас такое полностью исключено. Лазарус самолично утвердил наш кодекс более
полувека назад. Мы покупаем и продаем что угодно, за исключением
человеческих органов, а тем более - их носителей! - Он прибавил с
усмешкой: - Есть и еще одно соображение, благодаря которому не стоит
переживать. Вы же не могли ничего сказать в то время, когда наша команда
"приторачивала" ногу к вашей культе. Но теперь никто не станет ее
отхватывать... если только вы сами не соберетесь провести такую операцию с
помощью складного ножа. Реампутация на Тертиусе исключена, впрочем, коли
вы сами решитесь выступить в роли хирурга, то, пожалуйста, пригласите
меня: я с большим интересом понаблюдаю!
Он выговорил последние слова настолько серьезно, что Морин даже
выбранила его. (Впрочем, и я не уверен, что он шутил.)
И все же возникшая ситуация в корне изменила намерения Хэйзел.
Лазарус проговорился, что его поползновения базировались на предварительно
разработанном и согласованном с высшими инстанциями плане. Просто он не
сумел доказать, что этот план - не дурацкая и смешная затея. А вот если бы
этого захотела Хэйзел (вернее, если бы она так прямо и сказала), да вообще
если бы она захотела от меня _ч_е_г_о _у_г_о_д_н_о_, - я бы не смог
устоять, точно так же, как не устоял перед Гретхен ее папочка Джинкс
Гендерсон.
Правда, о всех этих тонкостях Лазарусу было невдомек. Мне кажется,
его попросту снедала жажда выглядеть "самой большой лягушкой в болоте". Он
полагал, что должен быть женихом на каждой свадьбе и покойником на каждых
похоронах. Единственное, на что он не претендовал, - это его собственная
сущность, парень из деревни с соломой в волосах и навозом между пальцами
ног.
(Если случайно показалось, что я не в восторге от Лазаруса Лонга, то
мне с этим вряд ли стоит спорить!)
План был почти точно изложен Лазарусом: надо было, чтобы я вступил в
Корпус Времени, где состояла и Хэйзел, далее предполагалось, что я пройду
курс омоложения с правом выбора - просто получить организм
восемнадцатилетнего или в придачу к нему и соответствующую внешность
("косметический" этап процедуры омоложения). Пока бы длился этот курс, я
обучался бы "галакте", а заодно штудировал бы "многовселенскую" историю,
охватывающую, по крайней мере, обозримые события нескольких временных
линий развития, а по завершении всего этого прошел бы еще и разностороннюю
военную переподготовку. После описанных трудов я стал бы воплощением
Ангела Смерти, неважно - вооруженного или нет. И если Хэйзел решит, что я
вполне готов, мы с ней должны были бы взяться за выполнение нашей задачи
"Адам Селен" в операции, получившей название "Повелитель Галактики".
Если по завершении миссии нам суждено остаться в живых, мы сможем
подать в отставку и жить-поживать в роскоши и довольстве на любой планете
по собственному выбору, получая солидную пенсию. Вариант: мы можем
остаться в рядах Корпуса, но каждые пятьдесят лет нашу дееспособность
следует вновь подтверждать после новых курсов омоложения. Тогда нас можно
будет причислить к сонму Боссов Времени.
Эта награда считалась наиграндиознейшей. По мне она выглядела
забавной, но и возбуждающей, а возможно, и дающей большее наслаждение, чем
ощущения семнадцатилетнего любовника.
Живые или мертвые, мы должны были оставаться вместе до тех пор, пока
один из нас не отправится ждать другого в конце туннеля.
Но вся программа рухнула из-за того, что в нее влез Лазарус и
попытался ускорить дело, выкручивая мне руки (или, скорее, ногу).
Моя голубка планировала подход в режиме "пьяниссимо": какое-то время
спокойненько пожить на Тертиусе, месте, похожем на рай, увлечь меня
занятиями историей, теорией путешествий во времени и прочим. Постепенно,
не торопясь. Никаких принуждений, все произойдет само собой. Поскольку и
она, и Гретхен, и Эзра, и другие наши друзья (и даже мой дядюшка Джок!)
уже состоят в Корпусе, то я, естественно, сам запрошусь туда и принесу
присягу.
Но в активе пока что было одно: стоимость моей новой ноги меня больше
уже не тревожила. Конечно, если бы Лазарус не стал мне докучать и держался
в стороне, то у Хэйзел было бы время на осуществление описанного режима
"пьяниссимо". Впрочем, надо заметить, что во всех случаях Хэйзел всегда
пыталась управлять мной (она это делала, делает и будет делать!), но ведь
у жены освященное веками право помыкания мужем, незыблемое и неизменное от
самой Евы и яблока... И уж не мне критиковать священные традиции!
Итак, в результате всего произошедшего Хэйзел, не обсуждая со мной
ничего, просто поменяла тактику. Она решила доставить меня в Главный Штаб
Времени (Ти-Эйч-Кью), где на все мои недоуменные вопросы могли бы ответить
квалифицированные эксперты.
- Мой дорогой человек, - сказала она. - Ты же знаешь, что я жажду
спасти Адама Селена и того же хочет мой папочка Мэнни. Но наши с ним
соображения скорее опираются на чувства, и вряд ли их будет достаточно,
чтобы убедить тебя в необходимости рисковать жизнью.
- О, не говори так, моя повелительница! Ради тебя я готов даже
переплыть Геллеспонт (конечно, в ясную погоду и под присмотром охранного
