Кто вы такой, чтобы будить гражданина, потребовавшего, чтобы его не
беспокоили? Отвечайте!
Я уже разобрался, кто он такой - один из тех городских олухов, что
напялили на себя униформу с нашивкой "коп" [полисмен (жарг. англ.)]. Его
ответ, сочетавший негодование с самонадеянностью, вполне гармонировал со
способом появления этого "копа" в моем номере.
- Почему вы не открыли, когда я приказал вам это сделать?
- Мне еще не хватало выполнять ваши приказы! Вы что, уплатили за эту
квартиру?
- Нет, но...
- Вот вы и ответили. Убирайтесь сейчас же!
- Да выслушайте меня! Я офицер службы безопасности суверенного города
Гонконг Лунный. Вам надлежит явиться к Председателю муниципального совета
для дачи показаний, касающихся спокойствия и безопасности города...
- Ах, так мне "надлежит"? А ну-ка, покажите предписание!
- Предписание не требуется. Я в форме и при исполнении служебных
обязанностей. Вы должны мне содействовать. Устав города, раздел два
семнадцать, параграф восемьдесят два, страница сорок один.
- У вас что, есть полномочия взламывать двери частных спален? И не
порите чушь относительно того, что "предписание не требуется"! Я подам на
вас в суд и отниму все ваши сбережения до последней кроны, а в придачу и
эту обезьянью форму!
Его челюсть затряслась, и он сумел всего лишь выдавить:
- Вы будете вести себя смирно, или мне вас потащить силком?
Я оскалил зубы:
- Тогда пострадают двое из троих. Одного я уже сделал. Марш отсюда! -
Тут я понял, что у нашей перебранки есть свидетели: - С добрым утром,
Ксия! Вы знаете этого недоноска?
- Мистер Ричард, я ужасно сожалею... Дневной дежурный пытался его
остановить, но он прорвался. Я пришла так быстро, как смогла...
Я заметил, что она обута на босу ногу и без макияжа. Ее, видно,
разбудили, так же как и меня.
- Вы здесь ни при чем, дорогая, - галантно уверил я. - У него нет
предписания. Как вы считаете, имею я право вышвырнуть его?
- Ну...
(Она все же была обеспокоена.)
- О, я понимаю. Вернее, думаю, что понимаю. Исторически сложилось
так, что хозяева гостиниц вынуждены сотрудничать с полицией. И столь же
исторически полицейские наделены повадками грабителей и хулиганов...
Ладно, из симпатии к вам я оставлю его в живых. - Я повернулся к "копу". -
Парень, можешь вернуться к своему боссу и доложить, что я к нему приду. Но
не прежде, чем глотну пару чашек кофе. Если я ему нужен раньше, пусть
посылает роту. Ксия, не хотите ли кофе? Пойдемте посмотрим, есть ли у
Синга этот живительный напиток с печеньем или чем-нибудь еще?
Но тут "Джо-штурмовик" вынудил меня вырвать у него пистолет. Меня
можно застрелить (возможно, когда-нибудь это и произойдет), но вряд ли
такое будет по плечу олуху вроде этого, полагающего, что один вид
револьвера для меня аргумент!
Его оружие было мне вовсе не по вкусу, дешевый стандартный хлам.
Поэтому я его разрядил и, убедившись, что патроны не того калибра, какой
мне нужен, бросил их в мусоропровод, после чего вручил пистолет владельцу.
Потеряв обойму, он гнусно заверещал, но я на редкость доходчиво
пояснил, что разряженный пистолет в его руках ничуть не хуже заряженного,
к тому же, учитывая его выдающуюся сноровку, при наличии патронов он может
сам себя поранить!
"Коп" продолжал стенать и грозиться, но я предложил усладить этими
звуками слух его босса и повернулся к нему спиной.
Он, должно быть, испытал досаду. Впрочем, я тоже.
Мне стало лучше (несмотря на недосып) после вполне содержательной
болтовни с Ксией за кофе и пончиками с кремом. Через сорок минут я
доставил себя в офис почтенного Джефферсона Мао, Председателя совета
депутатов суверенного города Гонконга Лунного. Это все значилось на
вывеске офиса. Я подивился тому, как Конгресс Свободного Штата Луна терпит
это понятие "суверенный", но решил, что мое дело - сторона.
Шустрая женщина с острым взглядом и красными волосами (интересные
гены, подумал я) произнесла:
- Назовите себя, прошу вас!
- Ричард Джонсон. Председатель пожелал со мной встретиться.
Она бросила взгляд на монитор.
- Вы не явились к назначенному часу, придется подождать. Можете
присесть.
- Я могу и не присесть. Я сказал вам, что Председатель хотел меня
видеть, но отнюдь не сказал, что и сам жажду свидания с ним. Нажмите ту
клавишу и доложите, что я здесь!
- Я не могу впустить вас к Председателю раньше чем через два часа.
- А вы передайте, что я здесь. Если он откажется меня принять, я
отбуду.
- Ну и прекрасно, возвращайтесь через два часа!
- Вы меня не поняли. Я отбываю. Покидаю Конг. И не желаю к вам
возвращаться.
Конечно, я сблефовал, но, произнеся слово "отбытие", я вдруг понял,
что это, может, и не блеф. Первоначально я намеревался пробыть в Конге
какое-то (неопределенное) время, но теперь осознал, что мне не хочется
оставаться в городе, настолько павшем, что в нем законом допускается
вторжение полицейского в частное жилище только потому, что какому-то
чиновнику вздумалось вызвать к себе его владельца!
Разумеется, нет! Рядовой солдат в достойном, правильно организованном
воинском подразделении и то пользуется большими гражданскими правами и
свободами! Гонконг Лунный, прославленный в песнях и рассказах как колыбель
Лунной свободы, теперь стал местом, не подходящим для обитания.
Я повернулся к выходу, но она окликнула меня, когда я был уже в
дверях:
- Мистер Джонсон!
- Да? - спросил я не оборачиваясь.
- Вернитесь!
- Зачем?
Она ответила, скривившись как от боли:
- Председатель сейчас примет вас.
- Отлично! - констатировал я.
Я подошел к дверям, ведущим во внутренний офис, они раздвинулись,
но... за ними еще вовсе не находился кабинет Председателя. Там оказались
еще три двери, и перед каждой торчал свой гвардейский цербер. Это сказало
мне больше, чем я желал бы знать о ныне правящих властях Гонконга Лунного
("суверенного города"!).
Гвардеец у последней двери ввел меня внутрь кабинета.
Мистер Мао окинул меня взглядом и не здороваясь произнес:
- Садитесь.
Я сел, держа палку между коленями. Мне пришлось прождать минут пять,
пока "отец города" шуршал бумагами, не обращая на меня ни малейшего
внимания. Тогда я поднялся и направился к двери, ступая медленно и
опираясь на палку. Мао всполошился:
- Мистер Джонсон, куда вы?
- Я ухожу.
- Ну, разумеется! Вы же не желаете проявить лояльность, не так ли?
- Я желаю заняться собственными делами. Есть ли к этому какие-либо
препятствия?
- Если вы так настаиваете, я могу процитировать устав муниципалитета,
согласно которому вы связаны оказывать мне содействие по первому
требованию.
- Вы имеете в виду параграф восемьдесят два раздела двести семнадцать
устава города?
- Так вы с ним знакомы и сами... Стало быть, ваше поведение тем более
неизвинительно!
- Я не знаком с этим уставом, но знаю номер параграфа. Он был мне
назван тем шутом-головорезом, который ворвался в мою спальню. А что, в
вашем уставе ничего не говорится о недопустимости взламывания дверей
частных покоев?
- Ах да, вы еще оказали сопротивление офицеру службы безопасности при
исполнении им обязанностей! Но мы обсудим это позднее. Устав, который вы
упомянули, есть основа нашей свободы. Граждане, временные обитатели и даже
гости могут приезжать и уезжать по собственному желанию, но они обязаны
выполнять свой гражданский долг и оказывать содействие официальным
властям, избранным, назначенным или мобилизованным, при исполнении ими
своих функций.
- А кто решает, когда требуется такое сотрудничество, и определяет
его характер и объем?
- Во всяком случае, этим правом наделены все официальные лица.
- Ну, предположим. Так чего же еще вам от меня надо? - спросил я, все
еще стоя.
- Сядьте. Конечно, мне следует с вами поговорить. И я требую, чтобы
вы мне отвечали. Я сожалею об инциденте, но вы сами не слишком
располагаете к вежливому обращению.
- То есть, исходя из этого, можно и взломать мою дверь?
- Не утомляйте меня. Посидите и помолчите. Мне необходимо вас
допросить... как только появятся двое свидетелей.
Я сел и умолк. Мне казалось, я начинаю проникаться пониманием нового
порядка: абсолютная свобода... за исключением того, что официальные
"собачники" всегда могут любому гражданину в любое время приказать все,
что им вздумается!
Итак, "свобода", отвечающая определениям Оруэлла и Кафки, практике
Сталина и Гитлера, "свобода" вышагивать взад и вперед в собственной клетке
(или камере). Я спросил себя, не будет ли сопровождаться предстоящий
допрос применением электрических или механических "вспомогательных
приспособлений" или впрыскиванием наркотиков, и почувствовал легкий спазм
в желудке.
Раньше, когда я жил более активной жизнью и всегда мог столкнуться с
риском капитуляции и выдачи секретных сведений, при мне всегда находился
"последний друг" в виде "капсулки в дупле зуба" или чего-нибудь
эквивалентного. Но в последние несколько лет в такой защите необходимости
я не испытывал...
Мне стало страшновато.
Спустя некоторое время в кабинет вошли двое мужчин. Мао ответил на их
приветствия и жестом предложил им располагаться. Третий вошел сразу за
ними.
- Дядюшка Джеф, я...
- Замолчи и садись!
Этот последний оказался тем самым олухом, чей пистолет я давеча
опростал. Он заткнулся и сел. Я украдкой поймал его взгляд, он сразу же
отвел глаза.
Мао отложил в сторону несколько бумаг.
- Майор Бозелл, спасибо, что пришли. И вас тоже благодарю, капитан
Мэрси! Майор, вы имели вопросы к некоему Ричарду Джонсону? Вот он сидит
перед вами. Задавайте!
Бозелл оказался коротышкой, но держался очень прямо, задрав голову. У
него была густая седоватая шевелюра ежиком и резкие повадки.
- Ха! Так перейдем прямо к сути. Зачем вы втравили меня в
расследование этого липового дела?
- Какого липового дела?
- Ха! Вы же не станете, сидя здесь, отрицать, что наплели с три
короба о нападении бандитов? Да еще в районе, где никогда никаких бандитов
не было? Не станете же вы отрицать, что заставили меня направить туда
спасательную команду, прекрасно зная, что я ничего не обнаружу? Отвечайте!
Я проговорил:
- Вы мне напомнили о важном... Может ли кто-нибудь из присутствующих
сказать мне, каково состояние тетушки Лилибет сегодня утром? Потому что
из-за визита к вам я не успел навестить ее в госпитале.
- Ха! Не уклоняйтесь от темы разговора. Отвечайте на вопрос!
Я спокойно отпарировал:
- Но это и есть тема разговора. Вы говорите о трех коробах небылиц, а
старая леди может подтвердить, как было все на самом деле. Она жива? Знает
ли кто-нибудь из вас?
Бозелл заерзал, пытаясь что-то еще пролаять, но Мао прервал его:
- Да, жива. Час назад была еще жива. Джонсон, а вы должны молить
Господа, чтобы она выжила! У меня ведь здесь лежит заявление... - Он
постучал по своему терминалу. - От гражданки, чья репутация безупречна и
которая является одним из наших главных акционеров. От леди Дайаны
Керр-Шэпли. Она утверждает, что вы стреляли в миссис Лилибет Вашингтон...
- Что, что?
- ...с целью терроризировать пассажиров, что явилось причиной гибели
от кислородного голодания ее мужа, почтенного Освальда Проганта, перелома
запястья ее мужа, почтенного Брокмана Хогга, а также потрясения самой леди
Дайаны из-за многочисленных оскорблений в ее адрес.
