не очень опасно.
- Ну вот и славно, - вздохнула Гвен. - Я же учу его хватать крепко,
но не прокусывать кожу. И никогда-никогда не отрывать пальцев! Он у меня
еще слишком молод, его учить и учить. Но во второй раз вы так легко не
отделаетесь. Альфред может повиснуть как бульдог, пока я успею прибежать
на радиосигнал!
- О бульдогах ничего не знаю, но он определенно пытался схватить мне
палец!
- О, нет же, нет! А вы вообще-то видели когда-нибудь собаку?
- Только освежеванные туши в мясных лавках. Впрочем, нет, видела одну
в зоопарке капсулы Тихо, давно, в детстве. Большая, уродливая, злая. Я
испугалась тогда.
- Но попадаются и маленькие, и вовсе не уродливые! Вот бульдоги,
правда, невелики, но тоже уродливы. Зато они самые лучшие висуны и кусаки.
Я именно так и дрессирую Короля Альфреда.
- Выньте его и покажите мне!
- Ну уж нет! Он - животное сторожевое. И я вовсе не желаю, чтобы
другие люди его раздражали, даже сюсюкая над ним. Альфред мне нужен как
кусака и висун. Если хочется его видеть, сами и вытаскивайте. На этот раз
он, возможно, и повиснет. Надеюсь...
Тем и кончились попытки проинспектировать нас. Адель Сассбаум,
совершенно ненужный чиновник первого класса, признала, что дерево-сан
ввозить не воспрещено, восхитилась им и поинтересовалась, не цветет ли
оно. Когда Адель и Гвен уже обменялись хозяйственными рецептами, я
вмешался, заметив, что если муниципальная проверка закончена, то невредно
бы двинуться дальше!
Мы срезали угол у Внешнего кольца. Я определил нужную мостовую и
сориентировался. Спустившись на один уровень, мы прошли через Старый
Собор, потом направились вниз по туннелю, туда, где, как я помнил,
находился отель "Раффлз".
По дороге Билл вдруг впервые изложил мне некоторые из своих
политических взглядов.
- Сенатор...
- Не сенатор, Билл, доктор!
- Доктор. Да, сэр... Доктор, я считаю неправильным то, что тут
произошло.
- Да, это так. Пресловутая "инспекция" совершенно бессмысленна.
Абсолютно бесполезная статья государственного бюджета, раздувающая его
расходы из года в год. Все равно что снабжать очками океанские лайнеры...
- О, я не про то. Там все о'кей, это защищает город и дает честный
заработок.
- Сократи фразу на слово "честный".
- Чего? Я толкую про другое. Про деньги за воздух. Вот это и
неправильно. Воздух должен даваться бесплатно!
- Билл, что ты несешь? Это же не Новый Орлеан, это Луна! Атмосферы
нет, воздух добывается с великим трудом, достается дорого. И если ты его
не купишь, то как сможешь дышать?
- Но я как раз про это и говорю! Воздух для дыхания - это право
каждого. Правительство обязано его обеспечить.
- Правительство города и обеспечивает его поставку везде внутри
капсулы. Вот за это и надо платить! - Я помахал рукой перед его носом. -
Это же неоспоримо!
- А я про то и говорю! Никто не должен платить за право дышать. Это
же натуральное право на жизнь, и правительство должно его обеспечивать
бесплатно.
Я обратился к Гвен:
- Подожди-ка, дорогая. Этот вопрос следует прояснить до конца. Мы
можем исключить затраты на воздух для Билла с целью сделать его
счастливым. Давайте остановимся тут, пока не договоримся. Билл, я заплатил
за воздух, которым ты дышишь, поскольку у тебя денег нет. Верно?
Он замялся. Гвен мягко объяснила:
- У него есть деньги... Я дала на карманные расходы... Надеюсь, ты не
возражаешь?
Я задумчиво уставился на нее.
- Мне кажется, ты должна была поставить меня в известность раньше.
Любовь моя, отвечая за наше семейство, я должен знать, что в нем
происходит. - Я повернулся к Биллу. - Когда я платил, почему ты не
предложил заплатить за себя из тех денег, что у тебя в кармане?
- Их мне дала _о_н_а_, а не вы!
- Ах, так? Ну так верни их _е_й_!
Билл явно перепугался. Гвен проговорила:
- Ричард, а это так уж необходимо?
- Думаю, что да.
- Но я так не думаю!
Билл стоял неподвижно, ничего не предпринимая. Он наблюдал. Я
отвернулся от него и, глядя в глаза Гвен, негромко произнес, обращаясь
только к ней:
- Гвен, мне нужна твоя поддержка!
- Ричард, ты раздуваешь спор из ничего...
- Мне так не кажется, и это не "ничто", милая. Напротив, это ключевой
вопрос, и твоя помощь необходима. Поддержи меня. Иначе...
- Что "иначе", дорогой?
- Ты прекрасно знаешь, что значит "иначе"! Собери свои мозги. Хочешь
ли ты меня поддержать или нет?
- Ричард, но это же смешно! Я не вижу смысла в потакании твоему
капризу.
- Гвен, я _п_р_о_ш_у_ твоей поддержки... - Я прождал бесконечно
долго, затем вздохнул. - Тогда иди вперед и не оглядывайся!
Ее голова дернулась, как если бы я ее ударил. Она подняла чемодан и
пошла.
У Билла дрогнула челюсть, он заторопился за ней, не выпуская из рук
дерево-сан.
16
Женщин следует любить, но не понимать.
Оскар Уайльд (1854-1900)
Я смотрел им вслед, пока они не скрылись из виду, затем медленно
пошел сам. Идти казалось легче, чем стоять, а сесть было совершенно
некуда. Моя культя ныла, и все тяготы последних дней снова навалились на
меня. Голова словно занемела. Я продолжал брести по направлению к отелю
"Раффлз", запрограммированный именно на это...
"Раффлз" оказался еще обшарпаннее, чем я помнил. Но наверняка рабби
Эзра знал, что говорил: или здесь, или нигде больше. В любом случае
хотелось поскорей уйти с глаз людских. Мне было необходимо самое
неприхотливое убежище, лишь бы закрыть за собой дверь!
Сказав человеку за стойкой, что меня послал рабби Эзра, я спросил,
есть ли свободный номер. Думаю, он захотел всучить мне самый дорогой из
номеров: восемнадцать фунтов.
Я вступил в обычный ритуал торга, но сердце мое в нем не участвовало.
Выторговав цену в четырнадцать крон, я заплатил и получил ключи. Клерк
положил передо мною большую книгу.
- Распишитесь здесь. И покажите квитанцию о воздухе.
- А? С каких пор у вас завелась эта гадость?
- С приходом новой администрации, приятель. Мне такое нравится не
более, чем вам, но либо заполнять эти графы, либо вылететь отсюда вон.
Я задумался. Так кто же я? "Ричард Эймс"? А почему бы тогда полиции
не изойти слюной при мысли о вознаграждении? Колин Кэмпбелл? Но кто-нибудь
с долгой памятью может среагировать и на это имя и подумать об "Уокере
Эвансе"!
Поэтому я написал: "Ричард Кэмпбелл, Новилен".
- Спасибо, _г_о_с_п_о_д_и_н_! Номер "Л" в конце прохода слева.
Ресторана здесь нет, но есть кухня, откуда в номера по подъемнику подается
еда. Если захотите поужинать здесь, учтите - кухня закрывается в двадцать
один час. И кухонный лифт после этого подает только напитки и лед. Но
неподалеку есть закусочная "Слоппи Джо", примерно в пятидесяти метрах
через улицу-коридор. В номерах готовить запрещается.
- Спасибо.
- Не желаете ли компанию? Прямо по стрелке, подняться на лифте.
Девочки всех возрастов и темпераментов. Рассчитаны на клиентов высшего
класса.
- Еще раз благодарю. Но я слишком устал.
Комната оказалась вполне сносной, а ее убогий вид меня вовсе не
смутил. В ней находилась единственная кровать с уже разобранной постелью,
освежитель, небольшой, но со всеми необходимыми устройствами и
неограниченной подачей воды. Я пообещал себе горячую ванну, но попозже,
попозже! Полка-консоль в спальне-гостиной, похоже, предназначалась для
терминала связи, но теперь пустовала. Рядом с ней в скальную стену была
встроена латунная пластинка с выгравированной надписью:
"В этой комнате во вторник 14 мая 2075 года Адам Селен, Бернарда де
ла Паз, Мануэль Дэвис и Вайоминг Нотт разработали план, легший в основу
свободы Луны. Здесь они объявили Революцию!"
На меня эта надпись особого впечатления не произвела. Да, эти четверо
были героями Революции, но в год, когда я похоронил Колина Кэмпбелла и
создал Ричарда Эймса, мне довелось побывать в дюжине с лишним гостиничных
номеров Луна-Сити. В большинстве из них висели такие же таблички. Да что
там говорить, и в моей родной стране повсюду натыканы надписи "Вашингтон
ночевал в этой гостинице" или вроде того! Всего лишь наживка для туристов,
путающих "счастливый случай" с истиной!
Меня, в конце концов, эта тема вовсе не занимала. Отстегнув протез, я
лег на постель и попытался ни о чем не думать.
Гвен! О черт, черт, черт!
Что же я такой упрямый, несгибаемый болван! Но к черту, всему есть
предел! Не стану же я потакать Гвен во всем! Разумеется, в ряде случаев ей
позволялось принимать решение за нас обоих, и это оказывалось оправданным.
Но она не должна разрешать этому иждивенцу оказывать мне сопротивление, не
так ли? И я с этим мириться не должен. Жить дальше так было нельзя...
Но ведь и без нее я жить не смогу!
Неправда, неправда! До этой недели, да нет же, до этих трех с
небольшим дней, я ведь жил без нее? Ну обойдусь и дальше!
Живу же я без одной ноги! Правда, это не значит, что мне нравится не
стоять на двух здоровых ногах и что я не ощущаю потери... Да, без Гвен ты
обойтись сможешь и вряд ли умрешь от одиночества, но пойми наконец,
кретин, - за последние тридцать лет ты был счастлив только в этот короткий
промежуток, начавшийся с того момента, как Гвен пришла к тебе и вы
поженились! Это были часы, полные опасности и вульгарной несправедливости,
часы борьбы и преодоления, но все это ничего не значило по сравнению с тем
искристым счастьем, причиной которому было ее присутствие и то, что она -
на твоей стороне! И ты сам прогнал ее!
Ну-ка, раскинь своими глупыми мозгами, запусти-ка свои шарики-ролики,
ибо теперь вряд ли сможешь обходиться без них!
Но я же все-таки прав!
Да неужели? А что означает "быть правыми" и при этом состоять в
браке?
Я, наверное, все же заснул, так как смертельно устал, но мне стали
мерещиться кошмары вроде того, что Гвен изнасилована и убита в Донной
Алее... Но ведь в Луна-Сити изнасилования крайне редки, в
противоположность Сан-Франциско, где они - явление обыденное! Восемь лет
прошло со времени последнего случая, виновником которого оказался
землянин. Он даже не успел оправдаться: местный житель, заслышав вопли
женщины, разорвал обидчика на куски.
Потом выяснилось: она орала из-за того, что ей не доплатили. Но какая
разница? Для луниан отношение к любой женщине столь же благоговейно, как к
Деве Марии. Я хоть и приблудный лунни, но в глубине души приветствую
такое. Единственное достойное наказание за изнасилование - смерть,
немедленная и беспощадная!
На Земле, бывало, применялись смягчающие формулировки, типа
"неполноценный субъект" или "невиновен ввиду психической ненормальности".
Такие аргументы приводят в недоумение. В Луна-Сити каждый помышляющий об
изнасиловании уже считается психически неполноценным и его выселение -
строжайшее условие сохранения психического здоровья общества. И никому не
придет в голову сострадать насильнику, даже если тот ненормален! Лунни не
проводят над насильниками психоаналитических исследований, их попросту
уничтожают. Тут же. Быстро. Беспощадно.
Сан-Франциско должен бы поучиться у Луны. То же относится к любому
городу, где женщине небезопасно ходить в одиночку. Леди на Луне мужчин не
боятся, будь это родственники, друзья или чужаки. И мужчина на Луне не
смеет причинить вред женщине - иначе он умрет!
