свой план, делая вид что он извлекает идеи из каждого из нас. А может,
автором плана был проф и Адам продавал нам чужой товар?
В любом случае, у нас теперь был план и сроки его выполнения. В
основе лежала та самая генеральная стратегия, которую мы выработали во
вторник 14 мая 2075 года. Просто были учтены некоторые тогда лишь
предполагавшиеся, а теперь свершившиеся события. Если говорить о самой
сути, он требовал от нас вести себя с Террой так хамски, как только
возможно, одновременно создавая впечатление, что выпороть нас не
составляет труда.
В полдень я примчался в зал собраний совершенно невыспавшийся и
обнаружил, что мог поспать еще как минимум два часа. Конгрессмены из
Гонконга запаздывали, несмотря на то что всю дорогу ехали на метро. Вайо
ударила по столу молотком только в четырнадцать тридцать.
Да, мою новобрачную избрали временным председателем новорожденного
Конгресса. Знание парламентских правил, казалось, было у нее в крови, так
что выбор можно назвать удачным; к тому же толпа лунарей ведет себя куда
лучше, когда молотком постукивает дама.
Не собираюсь описывать в деталях, что было сказано и сделано на этой
сессии, да и на других тоже; можете ознакомиться с протоколами. Я приходил
только в самых необходимых случаях и даже не пытался постигнуть правила
этого толковища - они мне казались смесью в равных долях обычной
вежливости и чистейшей магии, с помощью которой председатель добивается
своего.
Не успела Вайо ударом молотка призвать всех к порядку, как какой-то
мужик вскочил и заявил:
- Соврала председатель, предлагаю отказаться от обычной процедуры и
заслушать профессора де ла Паса...
Зал одобрительно загудел. Вайо опять стукнула молотком.
- Предложение нарушает регламент, депутату от Нижнего Черчилля
предлагается занять свое место. Наше предыдущее заседание не было
завершено; в соответствии с объявленной ранее повесткой дня слово имеет
председатель Комитета по организации, резолюциям и структуре постоянного
правительства.
Оказалось, что это Вольфганг Корсаков - депутат от Тихо-Андера (член
ячейки профа и наш главный надувала в "ЛуНоГоКо"). Он не только получил
слово, но и оставил его за собой на целый день, время от времени давая
возможность высказаться тем, кого хотел услышать, и затыкая рот всем
прочим. Однако публика особо не ерепенилась и казалась довольной своими
ведущими. Было шумновато, но порядок соблюдался.
К вечеру Луна уже получила правительство взамен временного, то есть
подставного, которое мы в свое время сформировали из самих себя и которое
послало нас с профом на Землю. Конгресс утвердил акты, принятые временным
правительством, таким образом узаконив все, что мы сделали, поблагодарил
его за работу и предложил комитету Вольфганга продолжить свою деятельность
по созданию структуры постоянного правительства.
Проф был избран президентом Конгресса и ex officio [исполняющим
обязанности (лат.)] премьер-министра того промежуточного правительства,
которое будет действовать до принятия конституции. Он протестовал,
ссылаясь на возраст и здоровье... а затем сказал, что готов служить, если
собрание согласно несколько облегчить ему ношу: он слишком стар и истощен
путешествием на Землю, чтобы вести заседания, кроме особо важных, а потому
просит Конгресс избрать спикера и заместителя спикера. Кроме того, он
считает, что Конгресс мог бы расширить свой состав (не более чем на десять
процентов), избрав независимых членов, чтобы премьер-министр, кто бы им ни
был, имел возможность формировать свой кабинет из лиц, ныне членами
Конгресса не являющихся. В особенности это касается министров без
портфеля, которые должны снять груз с его, профа, плеч.
Но тут депутаты заартачились. Почти все они гордились своим званием
"конгрессменов" и не желали делиться им с посторонними. Проф сидел с
усталым видом и ждал. Тогда кто-то сказал, что все равно, мол, контроль
остается за Конгрессом, и после этого они дали профу то, чего он хотел.
Затем кто-то из публики толкнул речь под видом вопроса, обращенного к
председательствующей. Все знают, сказал он, что Адам Селен воздержался от
выдвижения своей кандидатуры в Конгресс на том основании, что председатель
Чрезвычайного комитета не должен злоупотреблять преимуществами своего
положения, чтобы локтями прокладывать себе дорогу в новое правительство...
Но может быть, уважаемая леди председатель скажет конгрессменам, что
мешает избрать Адама Селена независимым членом? В знак признания важности
его заслуг? Дать всей Луне и всем этим землеедам, особенно из бывшей
Лунной экс-Администрации, понять, что мы _н_е _о_т_р_е_к_а_е_м_с_я_ от
Адама Селена, наоборот, мы уважаем и любим нашего почтенного
государственного деятеля, который не избран президентом только потому, что
сам этого не пожелал!
Крики одобрения не смолкали долго. В протоколах вы найдете имя того,
кто произнес эту речь, но можете поставить десять против одного, что
написал ее проф, а оратора организовала Вайо.
Вот как все оформилось несколько дней спустя.
Премьер-министр и министр иностранных дел - профессор Бернардо де ла
Пас.
Спикер - Финн Нильсен; его заместитель - Вайоминг Дэвис.
Заместитель министра иностранных дел и министр обороны - генерал
О'Келли Дэвис; министр информации - Теренс Шихан (Шини передал газету
"_П_р_а_в_д_а_" своему заму, чтобы тот работал со Стью и Адамом); особый
министр без портфеля в министерстве информации - Стьюарт Рене Лажуа,
независимый член Конгресса, министр экономики и финансов (и опекун
вражеской собственности) - Вольфганг Корсаков; министр внутренних дел и
безопасности - товарищ Клейтон Ватанабе; специальный советник
премьер-министра - Адам Селен. Плюс еще десяток министров и министров без
портфеля из разных поселений.
Понимаете теперь, что произошло? Если отбросить пышные титулы, то
ячейка "Б" но-прежнему, как когда-то и предложил Майк, заправляла всеми
делами, но теперь уже при поддержке Конгресса, в котором большинство было
за нас, а те, что были против, проиграли и остались за бортом.
Но в то время я не понимал смысла всей этой говорильни.
На вечернем заседании проф отчитался о нашем путешествии, а затем
передал слово мне - с согласия председателя комитета Корсакова, - чтобы я
рассказал о "плане пятилетки", о том, с чем его едят, и о том, как
Администрация пыталась меня подкупить.
Я неважный оратор, но во время обеда у меня была возможность
проглядеть речь, написанную Майком. Он изложил все так язвительно, что я
снова взбесился и пребывал в этом состоянии все время, пока говорил, так
что мне удалось их завести. Когда я сел на место, Конгресс кипел от
ярости.
Проф вышел вперед - худой, бледный - и тихо сказал:
- Товарищи конгрессмены, что будем делать? Я предлагаю, и
председатель Корсаков не против, чтобы мы обсудили, так сказать,
неофициально вопрос о том, как реагировать на это наглое оскорбление,
нанесенное нашему народу.
Некий депутат от Новолена предложил объявить войну, и Конгресс чуть
было с ходу не принял решение, но проф напомнил, что по регламенту мы
вроде как слушаем доклады комитета.
И опять выступления, и все такие же резкие. Наконец товарищ
конгрессмен Чанг Джонс сказал:
- Собратья-конгрессмены! Ах, извините. _Г_о_с_п_о_д_и_н_ председатель
Корсаков! Я фермер, выращиваю рис и пшеницу. Вернее, выращивал, потому что
в мае взял ссуду в банке и теперь мы с сыновьями переходим на
многоотраслевое хозяйство. Мы разорены - мне даже пришлось занять деньги,
чтобы купить билет сюда... но семья не голодает, и когда-нибудь с банком
мы расплатимся. Короче говоря, зерно выращивать я бросил.
Но другие не бросили. Катапульта ни разу, ни на одну баржу не
уменьшила отгрузки после того, как мы стали свободными. Мы все еще
отправляем зерно, надеясь, что их чеки когда-нибудь будут чего-то стоить.
Но теперь-то мы знаем! Они во всеуслышание объявили о том, что
собираются сделать с нами... во что они хотят нас превратить! Я вижу лишь
один способ доказать этим подонкам, что с нами этот номер не пройдет:
ПРЕКРАТИТЬ ПОСТАВКИ НЕМЕДЛЕННО! Ни одной тонны, ни единого кило... пока
они не приползут сюда на брюхе и не предложат честную цену!
Около полуночи они приняли решение об эмбарго, а затем разошлись до
следующего созыва, оставив комитет продолжать работу.
Мы с Вайо отправились домой, и я тут же принялся восстанавливать свои
семейные связи. Больше делать было нечего. Адам и Стью занимались
разработкой планов, как покруче завести землеедов; катапульту Майк закрыл
("технические неполадки, связанные с баллистическим компьютером") еще
двадцать четыре часа назад. Последняя баржа, находившаяся в пути, будет
принята наземным контролем Луны примерно через день, и тогда землянам
грубо заявят, что это последняя баржа в их жизни.
22
Удар, нанесенный фермерам, был смягчен тем, что закупка зерна у
головы катапульты продолжалась, но на чеках было напечатано
предупреждение, что Свободное Государство Луна не гарантирует их оплаты и
не может поручиться, что Лунная Администрация когда-нибудь оплатит их хотя
бы купонами, и так далее, и тому подобное. Некоторые фермеры оставляли
зерно у катапульты, другие нет, но возмущены были все. Однако сделать
ничего не могли; катапульта закрыта, погрузочные конвейеры неподвижны.
В остальных отраслях экономики депрессия наступила не сразу.
Мобилизация в оборонные отряды так сильно сократила ряды бурильщиков, что
продажа льда на свободном рынке стала выгодной. Принадлежащая "ЛуНоГоКо"
сталелитейная компания брала на работу любого здорового мужика, который
попадался под руку, а Вольфганг Корсаков тут же снабжал новых работников
бумажками "национальных долларов", с виду похожих на гонконгские и
теоретически поддерживаемых последними. В Луне было много еды, много
работы, много денег; люди не страдали - "пиво, пари, женщины и работа" -
все как обычно.
"Националки", как их прозвали, были инфляционными деньгами, деньгами
военного времени, неразменными бумажками, которые в первый же день упали
на десятую долю процента, что было закамуфлировано под "оплату за обмен".
Что-то на них покупали, они никогда не падали до нуля, но их обменный курс
отражал растущую инфляцию не хуже зеркала. Новое правительство тратило
деньги, которых у него не было.
Но все это было несколько позже.
Вызов Земле, Администрации и Федерации Наций мы бросили в умышленно
неприемлемом тоне. Кораблям ФН предписывалось не приближаться к Луне ближе
чем на десять ее диаметров; выходить на орбиту вокруг Луны запрещалось на
любом расстоянии под угрозой немедленного уничтожения (способ мы не
уточняли, ибо такового не имели); частным кораблям посадка разрешалась при
условии, если а) разрешение испрашивалось заранее; б) корабль соглашался
передать управление собой стационарному лунному контролю (Майку) на
расстоянии ста тысяч километров от Луны и следовать предписанным курсом;
в) на борту не было оружия, за исключением пистолетов, на которые имели
право три члена экипажа. Последнее должна была подтвердить специальная
инспекция сразу лбе после посадки, до получения топлива или реактивной
массы. Никому не разрешалось выходить на поверхность Луны (исключая членов
команды, занятых разгрузкой, погрузкой и обслуживанием корабля), кроме
граждан тех стран, которые признали Свободную Луну.
