)
Председатель наклонился вперед и заявил с неприкрытым злорадством:
- Профессор, тут возникают затруднения. Откровенно говоря, вам
собираются предъявить обвинение в преступлениях против Великой Хартии и
даже против всего человечества... в настоящее время формулировка
уточняется. Я, однако, сомневаюсь, чтобы человеку вашего возраста и с
вашим состоянием здоровья грозило нечто больше, нежели условный приговор.
Как вы полагаете, разумно ли будет с нашей стороны вернуть вас туда, где
вы совершили противоправные деяния, и тем самым спровоцировать новые
беспорядки?
Проф вздохнул.
- Я понимаю вашу точку зрения. В таком случае, вы разрешите мне
удалиться? Я очень устал.
- Разумеется. Прошу вас оставаться в распоряжении комитета. Слушание
окончено. Полковник Дэвис...
- Сэр? - Я уже качал разворачивать свою коляску, чтобы выкатить профа
из комнаты: наших сопровождающих сюда не пускали.
- Я хотел бы поговорить с вами, если позволите. В моем кабинете.
- Э-э... - Я взглянул на профа. Глаза закрыты, похоже, потерял
сознание. Но одним пальцем подзывает меня к себе. - Достопочтенный
председатель, я больше сиделка, чем дипломат. За профессором нужен уход.
Он очень стар и болен.
- Ваши сопровождающие позаботятся о нем.
- Ну... - Я подъехал к профу так близко, как позволяла коляска,
нагнулся пониже - Проф, вы в порядке?
Он почти неслышно шепнул:
- Узнай, что ему надо. Соглашайся. Тяни время.
Через несколько минут мы с председателем остались один на один,
звуконепроницаемая дверь захлопнулась... что не имело никакого значения,
ибо в комнате наверняка была дюжина ушей (плюс одно ухо в моей левой
руке).
- Спиртное? Кофе? - спросил он.
- Нет, благодарю вас, сэр, - ответил я. - Мне приходится соблюдать
здесь жесткую диету.
- Понятно. Вы действительно прикованы к этой коляске? Выглядите вы
хорошо.
- Я могу, если надо, встать и пересечь комнату. При этом, возможно,
потеряю сознание. Или даже хуже. Предпочитаю не рисковать. Вешу тут в
шесть раз больше, чем обычно. Сердце может не выдержать.
- Понятно. Полковник, я слышал, вы влипли в какую-то глупую историю в
Северной Америке. Я глубоко сожалею об этом, поверьте. Варварские места!
Всегда чувствую себя отвратительно, когда приходится там бывать. Думаю, вы
гадаете, о чем я хочу с вами побеседовать?
- Нет, сэр. Надеюсь, вы скажете об этом, когда сочтете нужным. Я
удивлен другим - зачем вы все еще называете меня полковником?
Он издал лающий смешок.
- По привычке, должно быть. Привыкаешь, знаете ли, к протоколу. Хотя
у вас есть возможность сохранить это звание. Скажите, что вы думаете о
нашем пятилетнем плане?
Я думал, что от него разит дерьмом.
- Полагаю, он тщательно продуман.
- Да, над ним основательно поработали. Полковник, вы кажетесь
разумным человеком; более того, вы действительно разумный человек. Мне
известно не только ваше прошлое, но каждое сказанное вами слово, чуть ли
не каждая ваша мысль с тех пор, как вы ступили на Землю. Вы родились на
Селене. Считаете ли вы себя патриотом? Селены, я имею в виду?
- Вероятно, да... Однако я и теперь считаю, что мы поступили
правильно.
- Если между нами - я согласен. Этот старый дурак Хобарт...
Полковник, это _х_о_р_о_ш_и_й_ план, но ему недостает исполнителя. Если вы
д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ патриот или, скажем, практичный человек,
принимающий близко к сердцу интересы своей страны, вы сможете помочь нам
воплотить его в жизнь. - Он предостерегающе поднял руку. - Не спешите! Я
не предлагаю вам продаться, сделаться предателем или что-нибудь еще в этом
роде. Я предлагаю вам шанс стать _н_а_с_т_о_я_щ_и_м_ патриотом, а не
подделкой под героя, отдающего жизнь за заранее проигранное дело. Давайте
посмотрим на вещи трезво. Неужели вы считаете, что лунные колонии устоят
против силы, которую обрушит на них Федерация Наций Земли? Вы человек не
военный, это мне известно, и, кстати, меня это только радует, но вы хорошо
разбираетесь в технике: как видите, это мне тоже известно. Скажите
откровенно, сколько, по-вашему, потребуется кораблей и бомб, чтобы
уничтожить лунные колонии?
- Один корабль, шесть бомб, - ответил я.
- Верно! Боже мой, как приятно говорить с разумным человеком. Две
бомбы должны быть очень большими, возможно, их придется сделать
специально. В живых останутся очень немногие, и ненадолго, в основном в
мелких поселениях, в стороне от зоны бомбежки. И все это сделает один
корабль за десять минут.
- Согласен, сэр, - сказал я, - но профессор де ла Пас правильно
заметил: битьем молока от коровы не получишь. А если ее пристрелить - тем
более.
- А как вы думаете, почему мы тянули и ничего не предпринимали целый
месяц? Этот идиот, мой коллега, не буду называть его по имени, толковал о
"дерзостях". Дерзости меня не пугают; все это болтовня, а меня интересует
дело. Нет, мой дорогой полковник, мы не станем пристреливать корову... Но,
если нас припрут к стенке, мы дадим корове понять, что ее _м_о_ж_н_о
пристрелить. Водородные бомбы - дорогие игрушки, но мы в состоянии
позволить себе потратить несколько штук на предупредительные бомбежки по
голым скалам, чтобы корова поняла, что с ней может случиться. Однако нам
не хотелось бы применять столь сильные средства: не дай бог, корова
испугается, и молоко скиснет. - Он издал еще один лающий смешок. - Лучше
уговорить старушку, чтобы дала молока добром.
Я не реагировал.
- Вас не интересует, каким образом? - не выдержал он.
- Каким же?
- С вашей помощью. Не перебивайте и разрешите мне закончить.
И привел он меня на высокую гору и предложил мне царства земные.
Вернее, лунные. А еще точнее, должность Протектора pro tem [временный
(лат.)] с намеком, что, если все будет о'кей, последние два слова из
названия можно и убрать. Убедить лунарей, что победы им не видать. Убедить
их, что новый план создан для их же блага, подчеркнуть выгоды - бесплатные
школы, бесплатные больницы и так далее, детали потом, главное, чтобы все
было под надзором правительства, как на Терре. Налоги - для начала низкие,
автоматически и безболезненно вычитаемые из зарплаты и доходов от
зернопоставок... И, что важнее всего, на сей раз Администрация не пошлет
зеленых юнцов заниматься мужской работой, а отправит два полка полиции
одновременно.
- Эти проклятые драгуны-усмирители были ошибкой, - продолжал он, - и
мы ее не повторим. Между нами, весь этот месяц мы настойчиво доказывали
Комиссии по контролю за поддержанием мира, что горсточка людей не в
состоянии поддерживать порядок среди трех миллионов, к тому же
разбросанных по шести большим поселениям и пятидесяти мелким. Так что у
вас будет солидная поддержка - не просто войска, а военная полиция,
привыкшая усмирять население без лишнего шума. Кроме того, отправим
женский вспомогательный отряд, обычные десять процентов, и никаких жалоб
на насилия больше не будет. Ну как, сэр? Думаете, потянете? Зная, что по
большому счету это лучший выход для вашего народа?
Я ответил, что должен изучить все в деталях, особенно планы и квоты
пятилетки, чтобы не принимать необдуманных решений.
- Конечно, конечно, - согласился он. - Я вам дам копию беловика, мы
все подготовили. Возьмите ее с собой, изучите, подумайте до утра. Завтра
поговорим. Только дайте мне слово джентльмена держать все в секрете. На
самом деле никакого секрета тут нет... но такие вещи лучше улаживать до
того, как о них начнет говорить пресса. Кстати о публикациях: вам
понадобится помощь, и вы ее получите. Мы пойдем на любые издержки, пошлем
вам лучших людей: заплатим сколько потребуется, построим центрифугу, как
ученым... в общем, вы понимаете. На _с_е_й _р_а_з_ ошибок не будет. Этот
дурак Хобарт... Он мертв, не правда ли?
- Нет, сэр. Просто в маразме.
- Надо было его прикончить. Вот вам копия плана.
- Сэр, кстати о стариках... Профессор де ла Пас тут оставаться не
может. Не проживет и шести месяцев.
- Ну это только к лучшему, не так ли?
Я постарался удержаться от эмоций.
- Вы не понимаете. Его любят и почитают. Лучше всего, если бы мне
удалось его убедить, что водородные бомбы - не пустая угроза и что его
патриотический долг - спасти все, что можно спасти. Но так или иначе, если
я вернусь без него... я не только не потяну, я даже начать не сумею,
просто не проживу достаточно долго.
- Хм... ладно, там посмотрим. Завтра поговорим. Скажем, часов в
четырнадцать.
Я вышел, погрузился в фургон, и тут меня затрясло. Не дано мне
глядеть на вещи с точки зрения высших соображений.
Стью с профом ждали меня.
- Ну? - спросил проф.
Я оглядел стены и постучал пальцем по уху. Мы наклонили головы к
голове профа и натянули на себя парочку одеял. В постели профа и в моем
кресле "жучков" не было - я проверял их каждое утро. Но что касается самой
комнаты, то безопаснее шептаться под одеялами.
Я сделал вступление. Проф прервал меня:
- Его происхождение и привычки оставим на потом. Давай факты.
- Он предложил мне работу Смотрителя.
- Надеюсь, ты согласился?
- Процентов на девяносто. Я должен изучить это дерьмо и завтра дать
ответ. Стью, когда мы можем приступить к осуществлению плана "Ноги в
руки"?
- Уже приступили. Ждали только, когда ты вернешься. Если вернешься,
конечно.
Следующие пятьдесят минут мы провели в лихорадочной деятельности.
Стью вызвал костлявого индуса, одетого в дхоти. Через тридцать минут он
превратился в двойника профа, и Стью перегрузил профа из постели на диван.
Дублировать меня было проще. Наших дублеров вкатили в гостиную, как раз
когда стемнело и принесли ужин. Несколько человек вошло, несколько -
вышло. Среди последних была пожилая индуска в сари, опиравшаяся на руку
Стьюрта Лажуа. За ними шествовал толстенький бабу.
Труднее всего было доставить профа по лестнице на крышу; он никогда
не пользовался механическими инвалидными ходунками, у него не было
возможности их освоить, а кроме того, он больше месяца провел лежа на
спине.
Но рука Стью держала его крепко. Я сжал зубы и преодолел тридцать
проклятых ступенек без посторонней помощи. Когда добрался до крыши, сердце
было готово выпрыгнуть из груди. Главное - не хлопнуться в обморок, это
сейчас совсем некстати. Бесшумный маленький флаер появился из тьмы в точно
назначенное время, и через девять минут мы уже сидели в чартерном
самолете, которым пользовались весь последний месяц, а еще через две
минуты вылетели в Австралию. Понятия не имею, чего стоило организовать всю
эту музыку и поддерживать ее наготове, пока не понадобится, но все прошло
как по нотам.
Вытянувшись рядом с профом и наконец отдышавшись я спросил:
- Как вы себя чувствуете, проф?
- О'кей. Немного устал. И разочарован.
- Ja, да. Разочарован.
- Я имею в виду - из-за того, что так и не повидал Тадж-Махал. В
юности не довелось, а нынче... Дважды был от него в двух шагах, несколько
дней назад и сегодня, но так и не увидел. Теперь уж никогда не увижу.
- Подумаешь, обыкновенная гробница.
- А Елена Прекрасная - обыкновенная баба. Спи уж, парень.
Мы приземлились на китайской части Австралии, в городе под названием
Дарвин. Нас погрузили на корабль, усадили в антиперегрузочные кресла и
сделали уколы.
Проф уже уснул, а я начал клевать носом, когда внезапно появился
Стью. Широко ухмыльнулся, уселся рядом и пристегнул ремни. Я воззрился на
