которых мы сможем привлечь в нужный момент. Когда-нибудь мы станем
настолько сильными, что нас перестанут преследовать.
- Да, Иисус начинал с двенадцатью учениками, и в конце концов его
учение победило.
- О, это наш мальчик, - Сэм расцвел. - Спасибо, что вспомнили его: он
украшение нашей нации. Мы все этим гордимся, хотя не все об этом говорим.
Он, между прочим, тоже не рассчитывал закончить дело за три дня. Он создал
организацию и расширял ее. И Майк проявляет терпение - это органическая
часть нашей дисциплины, мы уже не воспринимаем терпение как смирение.
Просто мы никуда не торопимся.
- Весьма разумная позиция.
- Это не позиция. Это почти рефлекс... Джабл, вы, кажется, устали.
Может, сбросите усталость или приляжете отдохнуть? Если не уснете, вас всю
ночь будут развлекать разговорами. Мы почти не спим.
Джабл зевнул.
- Нет, я лучше посижу в ванне и завалюсь спать. А с братьями поговорю
завтра и в другие дни.
- Действительно, куда спешить? - согласился Сэм.
Джабл нашел свою комнату, там тотчас же очутилась Пэтти. Она включила
в ванной воду, раскрыла постель, не касаясь ее руками, поставила на столик
напитки, приготовила один коктейль и отнесла его в ванну. Джабл не просил
ее уйти, и вскоре она вошла в ванну, готовая к демонстрации картин. Джабл
знал, что заставляет людей полностью покрывать свое тело татуировкой, и
сейчас чувствовал: если не рассмотреть картины, Пэтти обидится.
Харшоу не испытывал раздражения, которое ощутил Бен, впервые увидав
Пэтти; он разделся и с гордостью обнаружил, что не стесняется, хотя уже
давно ни перед кем не обнажался. Пэтти тоже не смутилась, подошла к ванне
и проверила, достаточно ли воды и не холодная ли она.
Затем принялась рассказывать, в какой последовательности следует
рассматривать картины и что означает каждая из них. Джабл произносил
слова, которые полагается произносить искусствоведу во время знакомства с
произведением искусства. Татуировка была шикарная! Его приятельница-японка
рядом с Пэтти показалась бы дешевой куклой.
- Рисунки немного сместились, - посетовала Пэтти. - Вот, взгляни на
сцену рождения. Задняя стена прогнулась, а кровать стала похожа на
хирургический стол. С тех пор, как Джордж покинул этот мир, меня не
касалась ничья игла. Значит, Джордж сам пожелал изменить картину.
Джабл подумал, что Пэтти, хоть и не совсем нормальная, но очень
милая. Ему даже больше нравились ненормальные люди, чем люди с абсолютно
здоровой психикой. А Пэтти достаточно здорова для того, чтобы вести
хозяйство: вот, не забыла же отправить в шкаф брошенную им одежду.
Неплохая штука эта марсианская дисциплина, если не обязательно быть совсем
нормальной, чтоб ею овладеть.
Он почувствовал момент, когда ей надоело показывать картины, и
попросил передать от него привет внучкам и боа-констриктору.
- Я бы и сам пожелал им спокойной ночи, да что-то устал.
- А мне уже скоро пора приниматься за словарь, - Пэтти поцеловала
его. - Передам девочкам.
- Всем троим!
- Конечно. А моей девочке ты понравился. Она вникла, что ты любишь
змей.
- Спокойной ночи. У нас общая вода.
- Ты есть Бог, Джабл.
Она вышла.
Джабл погрузился в ванну и с удивлением обнаружил, что усталость
прошла, ломота в костях исчезла. Пэтти подействовала, как лекарство. Она -
воплощение Счастья. Затем Харшоу подумал, что ему лень меняться, легче
закончить жизнь таким, как он есть: старым, вредным и капризным.
Он намылился, смыл мыло и решил побриться, чтобы не делать этого
утром. Потом запер дверь, выключил верхний свет и улегся. Поискал
какую-нибудь книгу, ничего не нашел, обругал себя за пристрастие к чтению,
глотнул коктейль, выключил нижний свет и отвернулся к стене. Общение с
Пэтти вдохнуло в него силы и бодрость. Он еще не спал, когда пришла Дон.
- Кто здесь? - окликнул Харшоу.
- Это я, Дон.
- Как ты вошла, я ведь запер дверь? Марш отсюда. Эй! Вылезай из моей
кровати! Брысь!
- Сейчас уйду, но сначала я тебе что-то скажу.
- Ну-ну.
- Я уже давно тебя люблю. Почти так же давно, как Джилл.
- Перестань городить чепуху и убирайся отсюда.
- Сию минуту, - согласилась Дон, - я только расскажу тебе одну вещь о
женщинах.
- Завтра я тебя с удовольствием выслушаю.
- Нет, сейчас!
- Ладно, говори, только не подвигайся ближе.
- Джабл, мой любимый брат! Мужчины обращают большое внимание на то,
как выглядят женщины. Поэтому женщины изо всех сил стараются быть
красивыми, и в этом всеобщее счастье. Когда-то я зарабатывала стриптизом.
Я видела, что мужчины радуются, глядя на меня, и сама радовалась своей
возможности дать им то, что нужно. Но женщины - не мужчины, им все равно,
как мужчина выглядит; их больше волнует, что у него внутри. Женщину
интересует не богатство мужчины, а будет ли он добр к ее детям или добр ли
он сам по себе? Так вот, я ищу в тебе не ту красоту, которую ты ищешь во
мне. Ты прекрасен, Джабл!
- Ради Бога!
- Ты прав. Ты есть Бог, и я есть Бог. Ты нужен мне. Я предлагаю тебе
воду. Давай разделим ее и сблизимся!
- Слушай, девочка, если я правильно тебя понял...
- Ты правильно понял: давай разделим все, что у нас есть - наши тела
и души.
- Дорогая, у тебя есть, чем делиться, а я свое давно раздал и не
помню когда. Мне очень жаль, поверь. Пожалуйста, оставь старика в покое и
дай ему поспать.
- Ты заснешь, когда этому придет время. Я могу поделиться с тобой
силой, но я вижу, что в этом нет необходимости.
- ("Черт возьми, и в самом деле нет!") Нет, дорогая. Спасибо.
Она встала на колени и склонилась к нему.
- Джилл сказала, что если ты станешь упираться, я должна заплакать. Я
сейчас заплачу, и ты волей-неволей разделишь со мной воду.
- Ох, уж эта Джилл! Бить ее некому!
- Начинаю плакать.
Она не произнесла ни звука, но на грудь Харшоу вдруг шлепнулась одна
теплая капля, вторая, и еще, и еще...
Джабл выругался, обнял ее и смирился с неизбежным.
36
Харшоу проснулся в отличном настроении и обнаружил, что давно не
чувствовал себя так хорошо. Уже много лет по утрам он уговаривал себя, что
завтра будет легче.
Он поймал себя на том, что насвистывает песенку, одернул себя, потом
забылся и опять засвистел. Подошел к зеркалу, скорчил гримасу.
- У-у, старый козел, вот сейчас за тобой пришлют скорую!
Заметил на груди седой волосок, вырвал. Остальные, такие же седые,
вырывать не стал и пошел одеваться.
За дверью своей комнаты Харшоу увидел Джилл.
Ждет, негодница, в этом доме никто нигде не оказывается случайно,
здесь все закономерно...
Джилл бросилась ему на шею.
- Джабл, мы тебя так любим! Ты есть Бог!
Он поцеловал ее так же тепло, как и она его, понимая, что поступить
иначе было бы лицемерием, и заметил, что поцелуй Джилл чем-то неуловимо
отличается от поцелуя Дон.
- Ах ты, Мессалина, - сказал он наконец, отстраняя Джилл, - как
подставила меня!
- Джабл, дорогой, ты был просто великолепен!
- Гм... откуда ты знала, что я могу?
Она посмотрела на него невинными глазами.
- Я это знала еще тогда, когда мы с Майком жили в Поконосе. Он,
находясь в трансе, иногда заглядывал к тебе спросить о чем-нибудь...
- Но я всегда спал один!
- Я не отрицаю, но Майк потом задавал мне вопросы...
- Хватит! Все равно, нечестно было меня подставлять!
- Не притворяйся, тебе понравилось. Нужно же было нам сблизиться с
тобой и принять тебя в гнездо. Мы любим тебя и хотим, чтобы ты был с нами.
А ты такой скромный, мы и решили тебя не обижать. И ты, кажется, не
обиделся.
- Что значит это "мы"?
- Ты не понял? Это была церемония посвящения. Мы все, все Гнездо,
вникли в тебя через Дон. Майк ради этого вышел из транса.
- Ага, Майк проснулся, - Джабл поскорее сменил тему. - Вот почему ты
так сияешь!
- Не только. Мы действительно радуемся, когда Майк возвращается, но
он никогда не уходит совсем. Джабл, ты, видно, не полностью вник в наш
способ разделения воды. Но ожидание исполнится, и ты поймешь. Майк тоже не
сразу понял, зачем люди сближаются. Он решил: чтобы ускорить процесс
размножения, как это делается на Марсе.
- Ну да, дети - главная цель сближения. Что делает мое поведение, по
меньшей мере, глупым, потому что мне в моем возрасте дети ни к чему.
- Дети - одна из задач, но не главная. Дети придают смысл будущему.
Но ребенок зарождается в женщине три, четыре, ну, десять раз за всю жизнь
- за те тысячи раз, когда она делится собой. Поделиться собой - вот
главная цель того, что мы делаем так часто, но делали бы редко, если бы
главной целью было размножение. Майк понял это, потому что на Марсе
сближение и размножение - совершенно отдельные процессы. Как я счастлива,
что я не марсианка, а человек и женщина!
Харшоу пристально посмотрел на нее.
- Девочка, ты беременна?
- Да, Джабл. Я вникла, что ожидание окончилось и я могу родить
ребенка. Большинству женщин в Гнезде не нужно было ждать, а мы с Дон были
заняты. Когда же сожгли храм, я поняла, что предстоит долгое ожидание,
прежде чем Майк построит новый, и я решила, что в этом промежутке могу, не
торопясь, построить ребенка.
Из всей этой болтовни Джабл вычленил центральный факт. Вернее, не
факт, а предположение, которое выглядело вполне вероятным.
У Джилл была масса возможностей. Вырастет живот - надо будет забрать
ее к себе. Дисциплина - хорошо, а медицина лучше. Он скорее перессорится
со всем Гнездом, чем позволит, чтобы с Джилл случилась эклампсия или еще
что-нибудь. Тут он подумал, что у Дон тоже было много возможностей, но
решил об этом не говорить.
- А где Дон? Где Майк? Почему так тихо и пусто?
Было на самом деле тихо и пусто, но счастливое ожидание продолжало
витать в воздухе, все усиливаясь. Казалось, после церемонии посвящения
атмосфера должна разрядиться, но не тут-то было. Ему вдруг вспомнилось,
что что-то подобное произошло с ним в детстве, в цирке. Кто-то крикнул:
"Слоны!". Все встали, а он был маленьким, и ничего не видел, пока все не
успокоились и не сели. И сейчас ему казалось: будь он чуть-чуть выше,
можно было бы глянуть поверх голов и увидеть слона... но вокруг не было
толпы.
- Дон велела мне поцеловать тебя от ее имени. Она занята в ближайшие
три часа. Майк тоже ушел в транс.
- Жаль.
- Не огорчайся, он скоро вернется. Он старается поскорее закончить
работу и устроить в честь твоего приезда праздник. Дюк вчера мотался по
городу, искал скоростные магнитофоны, а сегодня мы засадили всех говорящих
за словарь, так что скоро Майк освободится для светской жизни. Я как раз
закончила очередной сеанс и заглянула к тебе пожелать доброго утра, а Дон
заступила на смену. Первый поцелуй был от меня, а этот - от Дон, - она
обвила его шею руками и жадно приникла к его губам. - Боже! Как мы долго
ждали! Ну, пока!
В столовой Харшоу встретил Дюка. Тот оторвался от еды, чтобы
приветствовать Джабла, и вновь принялся жевать. Было похоже, что он ночь
не спал; и в самом деле - он не спал не ночь, а две. На звук его голоса
оглянулась Бекки Вези.
- Привет, старый сатир! - она схватила Харшоу за ухо, усадила и
прошептала: - Я все знаю, но почему ты не пришел меня утешить, когда
Профессор умер?
Громко она добавила:
- Сейчас мы сообразим тебе чего-нибудь поесть, а ты тем временем
расскажешь, что задумал.
- Минутку, Бекки! - Джабл обошел стол. - Привет, капитан. Хорошо
слетали?
- Нормально. Вы, кажется, не знакомы с миссис ван Тромп? Дорогая, это
