отчаянно трусил: он прятал лицо у Ларса на груди и откровенно ждал ужасной
погибели. Фуфлунс, сохраняя подчеркнуто воинственный вид, вышагивал
следом.
Однако несмотря на дурные предчувствия, щель в стене не была коварной
ловушкой. Все трое, а следом за ними и Торфинн оказались в большом
сумрачном зале, освещенном факелами. Посреди стоял длинный стол, вдоль
которого тянулись скамьи. Зал имел такой вид, словно здесь недавно кутили,
по меньшей мере, десять мелкопоместных баронов со всей своей дворней и
собаками. Повсюду валялись обглоданные кости, яблочные огрызки, шелуха от
семечек. Множество бокалов и пустых кувшинов, винные лужи на полу,
характерные запахи, сопутствующие крупному похмелью, - все это заставляло
предположить богатырское веселье. Но Торфинн, окинув взглядом поле битвы,
лишь уныло вздохнул.
- И вино не в радость сладкое, коли пьешь его один, - философски
изрек он.
Разенна почувствовал растущее уважение к колдуну. Для того, чтобы
произвести такие опустошения, Ордену Закуски в полном составе
потребовалась бы неделя беспрерывного пьянства.
- Вот это по-нашему, - оценивая размеры чудовищной трапезы,
восхищенно сказал он. - Такие речи пристали любому из паладинов славного
Ордена Закуски. Ибо, - он приложил ладонь к груди и процитировал из
Устава: - "Доставший еду совесть да поимеет".
Торфинн прослезился.
- Спасибо, - произнес он с чувством. - Спасибо за эти слова, господин
Разенна.
Фуфлунс громко прошептал на ухо Магистру:
- А что Тагетка на Торфинна бочку катил? Вполне даже нормальный
мужик.
И налил себе вина, не дожидаясь приглашения.
- Застрял я на ваших болотах, Разенна, - сказал Торфинн, усаживаясь
на скамью. - Угораздило же меня прилететь к вам осенью, в самую слякоть.
Вот и засосало нас по самые уши. До весны теперь придется сидеть. И то
неизвестно, как взлетим, когда снег рас тает.
- Сочувствую, - искренне отозвался Ларс.
- Да-а, - продолжал Торфинн. - Раньше, конечно, тоже бывали у меня
случаи неудачных посадок. То есть, весь вопрос в том, для кого они
оказывались неудачными. Помню, раз приземлился прямо на головы двум
болванам, которые с таким азартом пытались разрубить друг друга на куски,
что не заметили моего появления. Можно считать, что для них моя посадка
действительно была неудачной. Только хрустнуло... И назавтра на моем замке
кто-то уже краской написал: "Здесь покоятся храбрые рыцари сэр Балан и сэр
Балин С Двумя Мечами, бившиеся за звание наихрабрейшего и, будучи оба
достойны его, пали одновременно, в память о чем и воздвигнута сия
гробница". Представляю, какие у них были рожи, когда я улетел оттуда! -
Торфинн снова помрачнел и заключил упавшим голо сом: - Так что все
относительно.
- Мы глубоко сочувствуем вам, - сказал Ларс, но чародей только
горестно отмахнулся.
- Ах, оставьте! Каждый вечер, каждый вечер, господин Разенна, одно и
то же: горькое одиночество, попреки тещи-ведьмы, магический кристалл и
кислое вино. Я ведь тут скучаю, господа, - на всякий случай пояснил
Торфинн. - А что делает любой порядочный человек, когда ему скучно? Он
подглядывает за другими порядочными людьми. Вот и я подглядываю. Настрою
кристалл на Ахен и гляжу. А там-то какая скукотища! Одно и то же, особенно
после этого дурацкого восстания: допрос - пытки - казнь, допрос - пытки -
казнь... Не желаете ли полюбоваться?
Побледневший Разенна стремительно поднялся со своего места.
- Желаем.
- Так вот почему у нас в кристалле помехи! - заметил Тагет свистящим
шепотом.
Фуфлунс уже навис над дымчатым шаром, покоящемся на подставке в виде
ног хищной птицы. Торфинн простер в сторону кристалла руку в тяжелом
кольчужном рукаве, и над камнем с шипением взлетело облачко белого
плотного дыма. Потом дым рассеялся, и в кристалле стали видны фигурки.
Разенна собрался было отстранить Фуфлунса, чтобы посмотреть, что же
делается в глубине магического кристалла, как вдруг бог испустил
душераздирающий вопль:
- Сефлунса взяли!!!
И бросился бежать прямо в стену. Металлическая стена поспешно
раскрылась перед ним. Потом из глубины замка донесся звонкий удар и
проклятие, произнесенное на сочном этрусском языке.
- Черт, - сказал Торфинн, - куда он так несется? Я не успеваю
раздвигать стены.
Наконец, Фуфлунс выбрался из замка. Сквозь бойницу Ларс увидел, что
бог взлетел над болотом.
- Я, пожалуй, тоже пойду, - сказал Разенна. - Как бы боги там без
меня дров не наломали.
- Да бросьте вы, Разенна, - отозвался Торфинн. - Не маленькие, пятая
тысяча лет пошла. К тому же, все-таки боги. Хотите выпить? У меня есть
отличное мозельское вино.
На пороге возникла тролльша Имд. Седые волосы ее растрепались, плащ
из пестрых шкур взметнулся, когда она выкинула вперед руку и уставила на
Ларса обвиняющий палец:
- Пьянчуга!
- Сгинь, - повелительным тоном произнес Торфинн, и тролльша исчезла.
- Вот это по-нашему, - заявил Разенна и подставил бокал.
Они выпили мозельского и умилились.
- Ларс! - вскричал Торфинн со слезой.
- Торфинн! - отозвался Ларс.
Тагет, забытый всеми, посмотрел, как Великий Магистр обнимается с
чародеем, плюнул и с горя принялся лузгать семечки.
Держа на плече алебарду, найденную на разбитой баррикаде, Сефлунс
торжественно вышагивал по городу. Ему казалось, что он ловко таится и
скрывается. На самом деле его причудливая внешность давно уже привлекала к
себе настороженное внимание гарнизона. Разговоры у костров, пылавших почти
у каждого перекрестка, стихали сами собой, когда колоритная фигура бога
появлялась из-за поворота в вечерних сумерках.
На улице Светлого Бора Сефлунса остановил патруль. Двое солдат
обменялись недоуменными взглядами, потом дружно встали и подошли к богу с
двух сторон. Один взял его за локоть.
- Кто такой?
Сефлунс смерил его надменным взором.
- Отыди, смертный, ибо твое место у ног божества, но отнюдь...
- Смотри ты, интеллигент!.. - разъярился солдат. - Сейчас тебе будет
и "отнюдь", и "вельми", и "понеже"...
- Поелику божественная суть непостигаема смертным разумом... - снова
завел упорный бог, намекая на то, чтобы его пропустили.
Второй солдат сказал своему товарищу:
- Оставь ты его, Ханнес. Он же ненормальный. Ты что, не видишь?
- Ненормальный? - рявкнул Ханнес. - А алебарда зачем?
- Алебарду он сейчас отдаст, верно? Ведь ты отдашь алебарду этому
доброму и отважному парню?
- Отважному! - фыркнул Сефлунс. - Уберите руки! Не смейте прикасаться
ко мне, отродья гуннов! О отвага, где ты? Увы! Погребена, погребена под
развалинами Вечного Рима!
Он грозно нацелил в солдат свою алебарду. Этого Ханнес уже вынести не
мог. В тот же миг умелые руки Завоевателей вышибли оружие из пальцев
старого бога. Сам Сефлунс, неизвестно как, оказался лежащим на снегу вниз
лицом. Потом его вздернули на ноги и принялись бить. Даже если бы он выдал
им и пароль, и явки, ему бы это уже не помогло. Завоеватели не желали
выслушивать никаких признаний, никаких объяснений. Они просто собирались
превратить наглеца в котлету.
Сначала Сефлунс изрыгал проклятия, от которых стыдливо покраснел бы и
гераклейский гладиатор, но эти невежды ни слова не понимали по-латыни.
Потом он стал им угрожать. Когда, позабыв гордость, Сефлунс перешел к
мольбам и стонам, с небес свалился пылающий гневом Фуфлунс. Одним ударом
могучего кулака он отшвырнул первого солдата и лишил его сознания. Пока
тот трепыхался на снегу, Фуфлунс метнул свой каменный нож во второго.
Потом поплевал на ладони и ухмыльнулся с довольным видом. Сефлунс уныло
посмотрел на него заплывшим глазом.
- Старый болван! - радостно сказал Фуфлунс. - Здорово тебя отделали!
- Проклятый дурак, - сипло отозвался Сефлунс. - Кто тебя просил
вмешиваться? Я бы справился с этими жалкими сервами и без твоей помощи.
Фуфлунс поднял со снега алебарду и сказал:
- Угу.
Его собрата-бога такой ответ почему-то возмутил. Он разразился
упреками и, вконец расстроившись, отобрал у Фуфлунса алебарду, заметив при
этом, что он все равно не умеет с ней обращаться.
- Я разнесу тут все к черту, - мрачно заявил Фуфлунс. - Бьярни идиот.
Это же надо так загадить город. Даже этот галл... как его... который в
Риме все разворотил...
- Бренн, - сказал Сефлунс.
- Даже Бренн себе такого не позволял. - Фуфлунс выдернул из тела
убитого им Завоевателя свой нож и пнул труп ногой. - Черт знает что, -
пробормотал он. - Повсюду что-нибудь валяется... Где Синяка? В тюрьме,
небось?
- Где же еще может быть мальчик из порядочной семьи? - пожал плечами
Сефлунс.
На это у Фуфлунса возражений не нашлось, и боги двинулись в путь по
городу, на время позабыв свои распри. Пройдя значительное расстояние,
Фуфлунс спросил:
- Кстати, ты хоть знаешь, где тут у них тюрьма?
Сефлунс смерил его высокомерным взглядом, но от ответа воздержался.
Минут через пять он сказал:
- А давай вон у того парня спросим.
Он указал на Завоевателя, лениво сидевшего на телеге. Свесив ноги в
дырявых сапогах, он болтал ими, и физиономия у него была сонная. Сефлунс
помедлил, разглядывая его, и Фуфлунс подтолкнул его в спину.
- Чего ты? Давай, спрашивай.
Сефлунс нерешительно оглянулся.
- Может, ты спросишь?
- Нет уж, давай ты.
- А что я? - совсем уже шепотом откликнулся Сефлунс. - Я на ихнем
языке говорю с галльским акцентом.
- Вы чего, мужики? - внезапно ожил Завоеватель (это был Хилле). -
Дорогу потеряли? Котел с похлебкой ищете?
- Какие мы тебе "мужики"! - возмутился Фуфлунс. - Боги мы, ты,
ничтожество!
Хилле зевнул.
- А мне плевать, - сказал он. - Боги так боги. А я - Хилле
Батюшка-Барин с драккара "Медведь".
- Скажи нам, С-Драккара-"Медведь", - стараясь быть вежливым, произнес
Сефлунс, - где тут тюрьма?
Фуфлунс предупреждающе зашипел. "Идиот, - процедил он сквозь зубы
по-этрусски, чтобы болван-Завоеватель не понял. - Кто же так прямо в лоб
спрашивает? Надо же хоть немного хитрости проявлять, когда выведываешь у
врага его тайны..."
Но Хилле был прост и до сложностей военной разведки не поднимался.
- А, - сказал он и снова зевнул. - Это в подвале Ратуши. - Он ткнул
рукой в сторону высокого здания из красного кирпича. - Вон, где часы.
Быстро найдете.
Он почесался и завалился на телегу.
Сефлунс победоносно посмотрел на своего собрата, и оба старых бога
направились в сторону Ратуши. Они обошли ее и подобрались к ней с тылов.
- Ну вот, - сказал Фуфлунс, разглядывая кирпичную кладку и на всякий
случай поковыряв ее твердым ногтем. - Если его здесь нет, значит, погиб
наш Синяка. Пал за правое дело... смертью храбрых...
- О, не говори так, - ужаснулся Сефлунс. - Разенна нас со свету
сживет, если мы его не спасем.
Боги панически переглянулись и хором закричали, надрываясь и
обращаясь непосредственно к глухой стене:
- Си-ня-ка!
Несколько секунд все молчало. Потом слабо прозвучал ответ:
- Чего вы так орете? Здесь я.
- Хвала Вейовису Кровожадному! - воскликнул Фуфлунс, кидаясь на шею
Сефлунсу и едва не смяв его. - Здесь он!
- Что распрыгался, - ответил Сефлунс без энтузиазма. - Без тебя
слышу. - Он приблизил губы к кирпичам и спросил: - Синяка, ты стену
поднять можешь? Мы вывели бы тебя из города.
Некоторое время ничего не происходило. Боги топтались в нетерпении,
вздыхали, передергивали плечами. Сефлунс нервно ощупывал свой подбитый
