светом, а праздничным золотом, точно ясновидящая зажгла второе
солнце под серыми облаками.
Она повернула руки ладонями вперед, и Мела увидел, что они
выкрашены охрой. Потом провела по лицу, оставляя на своих щеках
красные полосы, вытянулась, простирая руки к Лосю, и застыла.
Несколько секунд царила тишина. По телу Асантао прошла дрожь;
она пронзительно закричала; бубенцы затряслись на ее спине. На
Око Хорса невозможно было поднять глаз - оно ослепляло. Золотой
свет начал медленно заливать Асантао, и вот уже не тонкие
косички, а солнечные лучи падают на ее плечи; сияние струится по
рукам, по лицу. Сам собой загудел за ее спиной медный колокол, и
низкий гул слился с нежным перезвоном бубенцов. И никого на
свете не было прекраснее Асантао.
Мела сделал шаг вперед и опустился перед ней на колени,
склонив голову. Две ладони, горящие охрой, протянулись ему
навстречу, и певучий голос проговорил:
- Отдай мне Темный Илгайрэх, Эохайд, сын Реки. Отдай мне
меч, созданный для побед, Мела, старший сын Арванда. Отдай мне
оружие, не ведающее покоя, мальчик, который стал вождем...
Мела вынул из ножен прекрасный длинный клинок и
прикоснулся к нему губами. Сталь была ледяной.
Охряная рука коснулась рукояти, и Мела разжал пальцы.
Асантао подняла меч над головой.
Он запылал.
По рукам Асантао пробежали искры. Ее глаза отражали
багровое пламя. Она заговорила:
- Слушайте! - сказала она. - Слушай, Элизабет, и народ,
живущий на ее берегах. Слушай Илгайрэх, Кующий Победы! Война
уходит из нашего мира, как уходит под землю темный огонь.
Ее взгляд упал на Мелу, который все еще стоял перед ней на
коленях, и он отозвался:
- Ты видишь, Асантао.
Асантао засмеялась, пошире расставила ноги и с силой
вонзила меч Гатала в землю. Золотой Лось стал темно-красным,
точно его обагрило кровью.
Рукоять меча начала расти.
Сначала Мела решил, что от яркого света у него слезятся
глаза и ему просто чудится. Но вот из клинка стал вырываться
огонь. Языки пламени взлетали все выше, свивались все теснее, как
будто невидимый мастер плел из них веревку. По рукам и лицу
Асантао побежали багряные отблески.
Меч увеличивался на глазах. Красные глазки Хозяина на
рукояти зажглись, и смотреть в них стало жутко. Рот, едва
намеченный, вдруг растянулся в ухмылке. А огромное тело все
поднималось и поднималось из земли. Перепончатые лапы ожили и
зашевелились на брюхе чудовища, и в вышине зарокотал голос:
- Солнечная Дева, я знаю тебя. - Когтистая лапа потянулась к
плечу Асантао и тут же отдернулась.
- Я - Небесный Огонь, - бесстрастно сказала Асантао.
Она казалась совсем крошечной рядом с подземным богом.
Запрокинув голову, она смотрела в его угольные пылающие глаза, и
бубенцы, вплетенные в косы, касались ее колен.
- Зачем ты потревожила меня? - прошипел Хозяин.
- Разве этот меч - единственное твое обиталище?
- Я - везде, где есть часть меня. - Глазки Хозяина быстро
отыскали Эогана. - Эоган! - крикнул Хозяин, разбрызгивая пламя. -
Ты здесь, кузнец?
- Где же мне быть, как не рядом с Темным Илгайрэхом? -
отозвался Эоган.
Пронзительный взор Хозяина устремился на Фейнне, и она
метнулась к своему брату в поисках защиты.
- Ух! - восхитился Хозяин. - Какая красавица!
- Это Фейнне, - сказал Эоган, поспешно прикрывая ее лицо
ладонью. - Будь добр к ней, Хозяин Подземного Огня.
- Подруга Воинов, - прогудел Хозяин задумчиво. - Мне не
нужна. Пусть воины будут добры к ней. Ведь ты нашел замену
своему Гаталу?
- Да.
- Аха-ха... - Хозяин потянулся и стал еще выше ростом. Голос
его гремел. - В недобрый час ты попросил у меня искру подземного
огня, чтобы вложить ее в Илгайрэх. Любая вещь знает свой конец, а
Сила бессмертна. Эта женщина, которая называет себя Небесным
Огнем, сейчас уничтожит творение твоих рук, кузнец.
- Пусть, - глухо сказал Эоган. - Это оружие не ведает покоя.
В дни мира оно не будет желанным союзником.
- Ты это сказал, - проговорил Хозяин, и в его тоне
послышалась непонятная для Мелы угроза. - Не отпирайся же потом
от своих слов, кузнец.
Эоган, казалось, хорошо понял значение этой угрозы, потому
что, побледнев, отозвался:
- Будь по-твоему, Хозяин.
И гулкий голос из-под серых облаков загромыхал:
- Солнечная Дева с бубенцами в волосах, я ухожу. Я ухожу из
твоего мира и уношу с собой то, что принадлежит мне по праву
посвящения: Илгайрэх, вместилище моей искры, и Эогана, который
продал мне себя в обмен на одну услугу.
- Пусть будет так, - звонко сказала Асантао.
Хозяин хмыкнул и протянул когтистую руку к Эогану.
И Мела увидел это.
Он не понял и половины из разговора кузнеца с подземным
божеством. Он не знал, насколько сильна власть Хозяина над
братом Фейнне. Ему неведомо было, в чем состоит Сила, о которой
так много толковалось. Он просто увидел перепончатую кисть и
черные когти. Эоган покорно шагнул ей навстречу.
Мела бросился к кузнецу и закрыл его собой.
- Так не будет, - сказал он, в упор глядя на Хозяина. - Не тяни
лапы к моему Эогану, Хозяин. Можешь забрать мой меч, если он
тебе так нужен. Но ты уйдешь отсюда без кузнеца.
- Ха-а!.. - выдохнул Хозяин, и жар плеснул Меле в лицо, так
что он отшатнулся. - Отойди, малыш. Никто, кроме меня, не имеет
права говорить: "Мой Эоган". Он - мой, потому что сам это выбрал.
- Нет, - повторил Мела.
- Кто ты, невоспитанное и упрямое дитя? - спросил Хозяин,
всматриваясь в него сквозь копоть. Лапа протянулась к Меле, и два
чешуйчатых пальца ухватили его за подбородок, обращая наверх
его лицо. Когти разорвали кожу; пальцы Хозяина прожигали до
самых костей. Мела скрипнул зубами; из глаз сами собой брызнули
слезы.
- Отпусти, - с трудом выговорил Мела.
Хозяин расхохотался, и его брюхо заколыхалось.
- Ба! Приятный сюрприз! - Красные глазки заискрились. -
Никак, Мела, сын Арванда?
- Да, - сказал Мела.
- Ты жив, - рокотал Хозяин, - ты еще жив, о неблагодарный
юноша, вставший у меня на пути! Я испепелил бы тебя, как ты того
заслуживаешь, но жаль трудов - моих и Аэйта - благодаря которым
ты еще и сегодня можешь дышать и говорить дерзости...
- Я не забуду твоей доброты, Хозяин, - задыхаясь, сказал
Мела. Нависшая над ним физиономия ухмылялась. - Отпусти же
меня.
- Тебе что, больно? - Громовой голос был полон веселья. -
Тебе больно, Мела?
- Да.
- Ну так визжи, кричи, извивайся! Покажи мне, что тебе и
впрямь больно!
Он стиснул пальцы еще сильнее, и Мела едва не потерял
сознание. А потом пальцы внезапно разжались. Мела пошатнулся,
но устоял на ногах. С подбородка на светлый волчий мех капнула
кровь. Он зажмурился, стискивая зубы, чтобы не зарыдать, и
потому не видел, какими глазами смотрят на него из толпы Эйте,
Фрат, Инген, какие лица стали у воинов, что следовали за
Эохайдом, как дрожит Фейнне, как Эоган прижимает ее к себе
трясущимися руками.
Мела провел ладонью по мокрому лицу. С недоброй улыбкой
Хозяин уставился на него.
- А теперь отвечай мне, Мела, сын Арванда, столь гордый и
упорный, почему ты расстался с Аэйтом, сыном Арванда? Как ты
посмел бросить его, льстивого на язык и верного сердцем?
- Он меня предал, - хмуро сказал Мела и опустил ресницы.
Сердитым движением Хозяин тряхнул головой, и искры
посыпались во все стороны.
- Ты дурак, Мела, а гордость сделала тебя слепым. Аэйт не
мог предать тебя.
- Он бросил меня на берегу умирать.
- Зачем?
- Я стал обузой для него, Хозяин.
- Глупости! Почему же он не бросил тебя раньше?
- Когда мы вышли в путь, он был моей тенью, - сказал Мела. -
Это ты вбил ему в голову, будто он великий чародей.
Хозяин заметно разозлился.
- Я только сказал ему правду, - рявкнул он. - Это не могло
изменить его душу.
- Он оставил меня умирать, - повторил Мела.
- Оставил! - заревел Хозяин так оглушительно, что медный
котел тревожно загудел. - Оставил! Да, оставил, потому что его
новый путь был смертелен для тебя! Благодари кого хочешь, хоть
Хорса, хоть Ран, хоть самого кровавого Арея, что у него хватило
ума понять это! Мальчик отдал тебе самое дорогое из того, что
имел: свой последний хлеб и свое единственное оружие и ушел в
чужие миры.
- Я не стану слушать тебя! - закричал Мела, теряя
самообладание. - Ты лжешь!
- Я уже раз говорил тебе, старший сын Арванда, что боги не
лгут! - загремел Хозяин.
И прежде чем Мела успел отпрянуть, взметнулась чудовищная
лапа и наотмашь ударила его по лицу. Огонь взлетел выше Золотого
Лося. Исполинская фигура Хозяина скрылась в столбе ревущего
пламени.
Секунду спустя огонь погас.
Свет, окутавший Асантао, померк одновременно с
исчезновением Хозяина. Беспорядочно запрыгали бубенцы по
плечам колдуньи, когда она бросилась к Меле. Она так испугалась
за него, что не сразу заметила своей победы над Подземным Огнем.
На земле у ее ног остался лежать один только Мела -
неподвижный, с опаленными волосами, раной на подбородке и
красным пятном ожога на щеке.
Меч Гатала бесследно исчез.
Мела открыл глаза, и вокруг была тьма. Сперва он решил, что
ослеп, и испугался. Но мгновение спустя различил рядом тень. Он
протянул руку и коснулся чьего-то теплого плеча.
- Кто здесь? - спросил он сипло.
- Я, - отозвался тихий голос.
- Госпожа Фейнне?
Она не ответила, и он услышал, что она плачет. Мела на
ощупь нашел ее щеку и вытер ее слезы.
- Почему так темно? - спросил он. - У меня что-то с глазами?
- Безлунная ночь, - был ответ. - Я принесу лампу.
Прошуршало платье, и Фейнне исчезла.
Мела с трудом сел. Болело все тело. Он потрогал ожог и
простонал сквозь зубы.
Совсем близко звякнуло оружие. Напрягая голос, Мела
крикнул в темноту:
- Кто здесь?
- Я, Эоган.
- Покажись, - велел Мела и закашлялся.
Кузнец вышел к нему. Мела вытянул руку и неожиданно
почувствовал, как грубые пальцы кузнеца стискивают ее, а потом
подносят к губам.
Мела покраснел и выдернул руку.
- Ты что, с ума сошел?
Эоган молча сел рядом с ним на землю. Вдали мелькнул
огонек. Кузнец пошевелился, и Мела сказал:
- Это Фейнне с лампой.
Огонек то показывался между домами, то исчезал. Они
смотрели, как он приближается. Фейнне шла очень медленно,
осторожно - боялась споткнуться и разбить лампу. Наверное, взяла
у Асантао, подумал Мела. Или у Эсфанд.
Внезапно Эоган насторожился. Прошло несколько секунд, и он
вскочил, держа меч наготове.
Мела даже головы не повернул. Он не отрываясь смотрел на
огонек.
Из темноты донеслось хриплое дыхание, потом сдавленный
голос: "Отпусти..." - и к ногам Мелы швырнули Фарзоя.
Мела медленно перевел на него взгляд. Дрожа от унижения и
ярости, старый вождь поднимался с земли. У него прыгали губы,
трясся подбородок.
- Скажи своему холую, Мела, пусть уберет руки, - проговорил
Фарзой. - Я безоружен.
- Что тебе нужно, Фарзой? - устало спросил Мела.
Угрюмый ответ удивил его.
- Я хочу знать, что ты сделаешь со мной, вот что мне нужно.
- Я ничего не собираюсь с тобой делать.
- Но я пытался убить тебя. Я не верю в твое великодушие.
Скажи, что ты задумал.
Мела тяжело вздохнул.
- Расскажи, как погиб мой отец.
- Вот ты о чем... - отозвался старик, на этот раз с
пониманием. - Да, ты прав, тебе стоит узнать об этом. Это было
очень давно. Мы двое шли к соляному озеру. Я послал Арванда
вперед, и он первым вышел на их отряд. Их было очень много.
Отцы, братья тех, кого ты сегодня привел на родную землю, Мела.
Выслушай меня и навсегда запомни, как они убивали твоего отца.
Они набросились на него с дикими криками, как голодный на кусок
мяса. Они клевали его своими мечами, точно стая хищных птиц.
