Фрат остановилась, передав великану легкий круглый щит.
- Повесь его на ветку, - сказала она.
Великан нерешительно повертел щит в своих толстых лапах,
заросших рыжим волосом.
- Так это... Госпожа Фрат, оно же вещь... Я хочу сказать,
предмет... И вдруг по нему стрелять? Вы как хотите, а у меня рука
не поднимется.
Они стояли в лесу, в двух милях от деревни.
Во время поминального пира после изгнания Смерти девушка
заметила Пузана, который неловко топтался в сторонке, вздыхал,
громко глотал слюни и с невероятной тоской следил за тем, как
куски исчезают с длинного деревянного стола, установленного
возле дымящегося кострища. Одна из женщин, поглядев на Пузана,
что-то сказала, и все рассмеялись.
Все, кроме Фрат. Она нахмурилась, встала. Увидев ее суровое
лицо, великан даже забыл о том, что ростом Фрат едва доходила
ему до пояса, и в испуге присел. Она махнула ему рукой. Из
опасения развалить скамью, Пузан пристроился возле нее на
земле, а Фрат время от времени подавала ему мясо, выбирая куски
побольше. Великан хватал их зубами, отрезал ножом все, что не
влезало в рот с первого раза, жевал, после чего заталкивал в свою
обширную пасть вторую половину куска, иногда помогая себе
пальцем.
Наблюдая за ним, Фрат, в конце концов, решила, что из
великана может еще получиться настоящий воин, поскольку
обжирался он по-богатырски.
Покраснев от удовольствия, Пузан изъявил согласие
посоревноваться с маленькой воительницей в стрельбе из лука.
Ради Фрат он согласился бы на что угодно. При этом поставил
только одно условие: соревнование должно происходить в стороне
от деревни. Чтобы никто не стал свидетелем позора проигравшего.
По правде говоря, Пузан смущался и отчаянно трусил, ибо отродясь
лука в руках не держал. Ну разве что топор...
Фрат вынула из волос стрелы, уложила их в колчанное
отделение, а волосы заплела в две косы. Принесла из дома старый
круглый щит. На коже щита были нарисованы зеленые и красные
круги, а в центре помещалась медная пластина. Этот-то щит она и
вручила великану с приказом повесить на дерево в качестве
мишени. Пузан же мялся.
- Ну так в чем дело? - нетерпеливо сказала Фрат. - Будь
другом, повесь его на ветку. Тебе же ничего не стоит дотянуться.
- Да... оно так... - Пузан вздохнул. - Это нам раз плюнуть...
все равно как по харе смазать... - Он внезапно осекся, бросив
быстрый косой взгляд на девушку, и мучительно покраснел. - То
есть, я хочу сказать, госпожа Фрат, что никаких затруднений.
Фрат склонила голову набок и посмотрела на Пузана снизу
вверх.
- Чудной ты, - сказала она.
Пузан осторожно поерзал, не зная, как принимать эти слова,
но на всякий случай тяжело вздохнул.
- Вещь ведь попортим, - пояснил великан.
- Это старый щит, - утешила его Фрат.
Великан побрел вешать щит на ветку. Вдруг он замер,
вглядываясь сквозь ветви на тропу.
- Идет кто-то, - пробормотал он, снова краснея. - Наблюдать
будет, это как пить дать. И издеваться станет, собака...
По лесу шел человек в плаще. Шел он, видимо, торопясь и не
слишком заботясь о том, чтобы его не заметили.
- Что ты там бормочешь, Пузан? - спросила Фрат.
- Да вот, шляется тут... В смущение меня вводит... Эдак и рука
дрогнуть может... Ну, случайно...
Фрат вгляделась в зелень леса - как казалось Пузану,
сплошную.
- Это Мела, - уверенно сказала она и позвала: - Мела! Иди
сюда!
Пузан налился мрачностью, как грозовая туча свинцом.
Меньше всего ему хотелось, чтобы свидетелем их богатырской
потехи стал этот великаноубийца, коварный Мела с Элизабетинских
болот.
Мела, казалось, тоже не был в восторге от этой встречи. Он
остановился, раздумывая, не пренебречь ли ему приглашением, но
Фрат окликнула его снова, и он с видимой неохотой подошел.
- Свет Хорса на твоей дороге, Фрат, - вежливо сказал Мела.
- И тебе удачи и доброго дня, - отозвалась Фрат.
Пузан проворчал нечто нечленораздельное. Мела смотрел на
них хмуро. Великан подумал о том, что этот парень слишком уж
редко улыбается. По некотором размышлении он пришел к выводу,
что подобное наблюдение может послужить зачином для дружеской
беседы, и сказал:
- Больно ты мрачный, Мела. Так нельзя. Конечно, ничего
хорошего нет в том, что эти вонючие зумпфы схватили твоего
брата и посадили его на цепь, как говорится. Ничего был парнишка,
обходительный, - добавил Пузан, явно желая сделать Меле
приятное. - Жалко, что они его зарежут... Но жизнь-то
продолжается, так-то вот.
Он перевел дыхание, утомленный такой торжественной и
связной тирадой. Мела побледнел до синевы, словно сама Тиргатао
задела его полой своего плаща, но не сказал ни слова. Фрат
посмотрела на великана, на Мелу, однако промолчала и вместо
того, чтобы тратить время на бесполезные слова утешения,
напомнила Пузану о щите.
Мела сел в траву, наблюдая за тем, как Фрат готовится к
выстрелу. Ее красные стрелы летели в цель без промаха. Он
поймал себя на том, что с удовольствием смотрит на ее длинные
белые косы, черные брови, густые ресницы, в тени которых голубые
глаза Фрат иногда казались почти черными. У нее было скуластое
лицо, покатые, немного тяжеловатые плечи.
Аккуратно послав стрелы так, что они легли вокруг медной
бляхи щита треугольником, Фрат улыбнулась. Мела еле заметно
улыбнулся ей в ответ. Красивая девушка, снова подумал он, и на
душе у него стало тяжело. Пролетел ветер, по лицу Мелы
скользнули тени. Он поднялся на ноги.
- Ты вызываешь у меня зависть, Фрат, - сказал он.
Фрат вспыхнула от удовольствия. Солнечный луч упал ей в
глаза, и она прищурилась. На Мелу словно брызнуло голубым
светом.
- Я рада, что ты говоришь это, Мела, - сказала Фрат,
передавая ему лук. - Но я совсем не верю тебе.
Мела подержал лук в руках, а потом сказал:
- Я не хочу нарушать порядок вашего состязания. Пусть
стреляет Пузан, как вы и договаривались.
Пузан, поначалу разъяренный тем, что о нем забыли, теперь
разозлился оттого, что о нем вспомнили.
- Нет уж, - язвительно произнес он. - Пусть непревзойденный
господин Мела стреляют попервости. А то как в живое, извините,
мясо палить - это мы завсегда. А как мастерство показать,
сноровку и умение - это мы в кусты. Пущай Пузан, стало быть,
отдувается. А у Пузана, кстати говоря, еще раны не зажили,
предательски нанесенные из-за угла... То есть, из-за куста, -
поправился великан, который даже в гневе желал быть точным. - И
могут открыться в любую минуту, очень даже запросто, от
чрезмерного напряжения мышц... - Он повертел лук в руках,
поводил по нему зачем-то носом и заключил чуть не умоляюще: -
Да и сломаю я его...
Мела, почти не глядя, выпустил одну за другой три стрелы.
Две попали в цель, третья вонзилась в ствол дерева.
Издалека донеслись чьи-то голоса. Мела подошел к своим
стрелам, вынул их и протянул девушке. Из ранки на стволе сосны
потекла смола.
- Прощай, Фрат, - сказал Мела и повернулся, чтобы идти.
Фрат удивленно вскинула на него глаза. Она вдруг
растерялась. Пузан, преисполненный благодарности к этой
девушке, которая одна во всей деревне была к нему добра,
осторожно прикрыл лапой ее плечо.
- Пущай идет, коли ноги носят, - прогудел он. - Подумаешь,
антик с хризантемой. Всех-навсех болотная поросль, а туда же - в
амбиции входит. Иди-иди, скучать не будем. Пальни еще по какому-
нибудь доверчивому, беззащитному великану, не промахнешься... А
вы, госпожа Фрат, зря расстраиваетесь. И получше имеются, и
очень даже...
Фрат не слушала утешений чудовища. Мела уже ушел,
невозмутимый, как всегда.
Голоса приближались. Несколько человек из деревни шли по
той же тропинке, что и Мела, обходя Фрат и Пузана слева. Они
возбужденно переговаривались.
- Похоже, они идут по следу врага, - сказала Фрат, сразу взяв
себя в руки. - Проклятье! Неужели враги добрались уже до наших
окраин?
Она поспешно поправила пояс с мечом.
- Подай мне щит, Пузан.
- Он дырявый, госпожа Фрат! - всполошился великан. - Я
сбегаю за новым, а? - Он сделал уже движение, словно собирался
бежать к деревне, но гневное выражение на лице девушки
пригвоздило его к земле. Вдохновение угасло в великаньей душе, и
он послушно подал воительнице ее щит с торчащими из него
красными стрелами. - Там же опасно, - сказал он жалобно, - чего
вам идти... И без вас, поди, справятся с супостатом...
- Мела не знает, что зумпфы вышли к околице, - ответила
Фрат. - Я должна предупредить его. Они хоть и дикари, но
ловушки устраивать еще не разучились. Не бойся, Пузан. - Она
погладила его по локтю и исчезла в зарослях.
Мела быстро шел по тропинке. Голоса приближались. Он не
останавливался. Если кто-нибудь и мог сейчас обнаружить его,
выделив его силуэт среди пестрой зелени, пронизанной светом, так
это Аэйт. Но братишка в плену, и никто на всех болотах (дальше
реки Элизабет Мела не заглядывал даже в мыслях) не шевельнет
пальцем, чтобы вызволить его. Так что бояться некого.
- Мела!
Кричала Фрат. Кричала совсем близко, уверенная в том, что
он слышит. И те, что шли сзади, слышали ее тоже.
- Мела! Будь осторожен! Тут опасно!
Он нахмурился и замер. Золотистые пятна света пробежали по
его лицу, не выделяя, а скрывая его. Голос Фрат вдруг сорвался:
- Мела! Великий Хорс, жив ли ты?.. Мела...
Мела сильно прикусил губу. Как некстати... И Фрат меньше,
чем кто бы то ни было, заслужила такое...
Бесстрашная воительница всхлипнула. Он увидел ее на тропе.
Она прошептала так, словно он уже умер и она разговаривала с
его душой:
- Зачем ты был так неосторожен, Мела?
Он вздрогнул - и это движение выдало его. Фрат застыла с
широко раскрытыми глазами, а потом, отбросив в сторону щит,
побежала к нему. Беспомощно опустив руки, Мела смотрел, как
она летит по тропинке, легко и сильно отталкиваясь от земли.
Корни сосен, проползающие под толстым хвойным ковром, золотые
солнечные пятна, маленькие ноги, обутые в ременные сандалии...
Она не успела добежать до него. Грубые руки схватили Мелу,
отобрали меч, заломили локти за спину и поставили на колени.
Мела не сопротивлялся.
Фрат замерла, точно наткнувшись на стену. Стоя на коленях,
Мела смотрел снизу вверх, как меняется ее лицо по мере того, как
она узнает тех, кто держит его. Она стала тяжело дышать. И тут,
словно желая дать ответ на все невысказанные вопросы, один из
схвативших Мелу нащупал на его шее кожаный шнурок, сильно
дернул и сорвал маленький мешочек. Очень медленно развязал
тонкие завязки и вытряхнул на широкую ладонь содержимое
мешочка. Нестерпимо ярким блеском сверкнуло золото, уничтожая
последнюю надежду.
Это были тяжелые женские серьги с пластинами,
изображавшими лебедя и его отражение, - ритуальный дар для
Черной Тиргатао.
Мела стоял посреди деревенской площади между двух воинов,
вооруженных длинными копьями. Он казался спокойным, как
обычно, и только был очень бледен. Оружие у него отобрали, все
украшения сняли. Обнаженный до пояса, босой, со связанными
руками, он стоял перед Фарзоем и, не мигая, смотрел на
вознесенного в яркое небо Золотого Лося.
Фрат и ее отец стояли по правую руку от вождя, девушка на
полшага позади мужчины, как и подобает тени воина. Лица обоих
были бесстрастны, и никто не видел, как Фрат, таясь от всех, до
боли жмет пальцы Фратака.
Пузан тоже был здесь, в молчаливой толпе. Вся его злоба на
Мелу куда-то пропала, и он демонстративно вздыхал и бросал на
преступника жалостливые взгляды.
Синяки не было видно, но Мелу это не беспокоило. Может
быть, странный пришелец с темной кожей поможет младшему
брату, кто знает? Они, вроде бы, подружились...
- Мела, сын Арванда, - сказал Фарзой. - Вчера наш народ был
опозорен перед лицом Смерти, которая пришла забрать к себе
наших погибших. Я сказал, что виновный в этом позоре умрет. Ты
