он.
Отчаянный взгляд на часы: еще пять минут. Номер 17-1-13-ОР ударил
полицейского ребром ладони, выбил микролебедку, а потом пнул ногой в жи-
вот. Полицейский осел наземь; магнитный прут, впившийся, словно копье,
заколыхался за спиной вместе с лебедкой. Они казались невесомыми. Прохо-
жие старались не глядеть в его сторону, отворачивались. Снова вспыхнул
зеленый свет, и логик бросился бежать.
Нападение, рассуждал в нем кто-то посторонний, нападение на воору-
женного представителя власти является полнейшей неожиданностью; неожи-
данные события вызывают замедленные реакции; следовательно, то, что про-
изойдет в результате моего нападения, будет также замедленной реакцией.
И он подумал, поскольку цепочка умозаключений замкнулась: опять схема
Бамалип. Кто-то посторонний продолжал в нем думать: будущее очевидно! И
в это же время стучала мысль, перекрывая все: лишь бы не было аварии,
боже мой, только бы не это, здесь транспортер часто останавливается. Пе-
шеходный транспортер катил без остановок. Тротуар; на нем толпятся люди;
завыла сирена; далеко сзади послышались свистки, потом раздался пронзи-
тельный свист впереди. Военизированный отряд девушек маршировал по ули-
це. Судя по шуму, целый полк. Флейты, кларнеты, флажолеты, барабаны;
марш номер семь, самый модный на сегодняшний день. Тамбурмажор подбросил
жезл, и девушки замаршировали на месте, готовясь к построению. Жезл
взлетел еще раз; барабанная дробь; перестроение, и логик с магнитным
прутом на спине врезался в ряды девушек, одетых в военную форму.
Тысячеголосый крик возмущения; сбившиеся ряды продолжали перестрое-
ние; одна из девушек упала; толпа бушевала. На противоположной стороне
офицер полиции готовил сеть к задержанию беглеца. Вновь завыла и смолкла
сирена, не в силах заглушить оркестр.
- Камрад полицейский! - закричал логик и помчался прямо на сеть. -
Камрад, не надо меня задерживать! Ребенок в опасности! Ребенок на Дубо-
вой аллее!
Голос логика был таким умоляющим, что офицер одним движением убрал
сеть и молча освободил проход к Дубовой аллее.
- Спасибо, товарищ!- крикнул номер 17-1-13-ОР на бегу. Он знал, что
улица, ведущая к Дубовой аллее, разрыта, но не знал, что рабочие сняли
пластиковые мостки и приспособили их под скамейки, чтобы посмотреть на
уличный концерт. Тот начинался, как всегда, с гимна; от звука флажолетов
у зрителей замирало сердце; логик карабкался через канаву. Кабель, вар,
люминесцентные светильники, шипение газовой трубы. Он боялся взглянуть
на часы.
- Девять минут пятьдесят девять секунд, - твердил он себе, а должно
пройти полных десять минут! Одна секунда, он не видел этой последней од-
ной секунды! Он выбрался из канавы и побежал по Дубовой аллее, задыха-
ясь, хрипя.
- Он бежит, - сказал Пабло, который вместе с вернувшимся Янно смот-
рел пленку, запечатлевшую тридцать секунд будущего - точнее, двадцать
девять секунд, ибо эксперимент был прерван; теперь изображение шло синх-
ронно с реальным временем.
- Конечно, он бежит, - буркнул Янно, - ведь он и видел, что будет
бежать.
Сирена, пожарная машина, логик резко отскочил в сторону.
Что могло его напугать? - спросил Мабло. - Эта штуковина в спине по-
хожа на магнитный прут... ух ты, так он сбежал; значит, в конце концов
он все-таки будет сидеть, - неуклюже сострил он.
Логик смотрел на высотный дом, в котором жили Библи.
- Он увидел дом, - сказал Пабло. На пятом этаже открылось окно. Янно
прикусил губу.
- Окно, - сказал Пабло, - окно открывается. На подоконник вылез ре-
бенок. Ползет, - сказал Пабло и потянулся к бутылке.
- Нет, - закричал логик, - нет! - и огромными прыжками помчался
вслед за пожарными, которые с трудом перелезли через канаву, ведущую
прямо к подъезду; пожарники тащили брезент, который обычно натягивают,
чтобы ослабить удар падающего с высоты тела.
Пленка кончилась; экран вспыхнул ослепительным светом.
- Сейчас он упадет, - сказал Пабло, и тут же Янно заорал:
- Скотина, ты скотина, тупое, спившееся, грязное животное! - Потом
он бросился к каркасу, отшвырнул его ногою в угол и с криком выбежал из
комнаты.
- Можно подумать, будто что-то изменится, - сказал Пабло, покачав
головой и глотнув из бутылки, в которой оставалось не больше половины, -
будто чтото можно изменить! Видно, Янно никогда этого не поймет. Извест-
ное дело, синий коридор, идеалисты... - Он сгреб ногой осколки в кучу. -
А на всю его теорию антикаузальности хватило бы трех слов: "Ничего не
поделаешь!" И только. Если угодно, могу добавить еще три слова: "Умная
машинка это знает!"
Крик Янно еще слышался в коридоре. Пабло бросил пустую бутылку в
угол, к куче мусора и осколков.
- Чему быть, того не миновать! - тихо повторил он; потом подошел к
окну и распахнул его.
Восемнадцатый этаж; издали доносилась музыка уличного концерта. Он
оперся о подоконник; серая пустота качнулась на него, и он отшатнулся
назад.
- Не надо, - сказал он заплетающимся языком: свежий воздух действо-
вал расслабляюще; он стоял неподвижно и прямо, как стоят пьяные, перед
тем как грохнуться на землю; он громко сказал, борясь с косноязычием: -
Очень хотел бы я знать, заплатит ли он за проигранное пари! - И, глядя
на обрывок провода, добавил: - Я бы на все деньги малышу венок купил,
да, венок, на все деньги, на все... - Потом голова его мотнулась вниз,
он пошатнулся и добавил: - Ну ладно, на половину, - после чего рухнул в
обломки разбитого компьютера; крик Янно в коридоре давно умолк.
