говорит...
Висколайн нахмурился.
- Грегор...
- Что еще? - убийца спрятал пистолет в кобуру.
- Совсем нет крови, сэр.
Грегору было отпущено достаточно времени понять это перед тем, как
его голова разорвалась. Висколайн развернулся, поднял оружие, но не
достаточно быстро. Пистолет в его конвульсивно дрогнувших руках пробил
крошечную дырочку в дальней стене. Затем он рухнул, словно срубленное
дерево, рядом с бесформенными, обезглавленными останками Грегора.
Лу-Маклин молча осмотрел комнату и два тела. Оборонительное оружие,
которым он оснастил свою квартиру, мирно лежало на маленьком столике. Он
размышлял, что предпринять дальше.
Лу-Маклин давно хотел проверить, поможет ли ему копирование. Аппарат
человеческих копий обошелся ему в приличную сумму. На фирме, изготовившей
для него это копировальное устройство, любопытствовали, как заказчик
собирается пользоваться им. Большинство их продукции предназначалось для
продюсеров развлекательных шоу, поскольку правительство по-прежнему
хмурилось, когда демонстрировали настоящие убийства и другие виды насилия.
- Я собираюсь устроить сюрприз моим приятелям, - пояснил Лу-Маклин
служащим фирмы, и те понимающе кивнули. Копия, подсунутая в постель,
всегда вызывала много смеха.
Таким образом в течении всей сцены он просто стоял за пределами своей
квартиры, манипулировал кнопками управления, следя за происходящим через
хрустальные глазки и говоря с помощью искусственной гортани точного
воспроизведения, вмонтированной в стену.
Теперь было ясно, кто подослал убийц. Лу-Маклин всегда отлично знал,
почему Лал хотел убрать его. Он вздохнул. День начался с совсем
несерьезных вещей, с нескольких разбитых лиц. Но теперь же им уничтожены
сразу трое.
Последние двое причинили немного больше хлопот, чем ювелир, хотя
только с технической точки зрения. Эмоционально они совсем не задели его.
Теперь следовало убрать трупы и почистить комнату. Обычно в подобных
ситуациях обращаются к организациям, предлагающим такие услуги, но сейчас
Лу-Маклин не доверял никому. Мир нелегальных был полон жестокой борьбы, но
равные Лалу являлись все же его союзниками, а не врагами. Они скорее
помогли бы боссу мощного синдиката, чем непредсказуемому зеленому юнцу.
Тела нужно было убрать надежно и аккуратно, предварительно расчленив,
поскольку мусоропровод в квартире не принимал больших предметов. Кроме
того, Лу-Маклину приходилось выполнять эту отвратительную задачу одному.
Нет, он не доверится ни одному из коллег Лала. Лу-Маклин не доверял людям
с тех пор, как помнил себя...
2
Его мать была добровольной шлюхой. Она получала от своей работы
удовольствие, или, точнее, купалась в удовольствиях. Воспитанная женщина,
которая могла бы добиться гораздо большего, она, очевидно, смаковала
бесконечные и неподражаемые разновидности деградации, обеспечиваемые ее
клиентами. Это был редкий случай полного соответствия профессии и
состояния души.
Отец Лу-Маклина навсегда остался для сына неизвестным лицом,
вероятно, по обоюдному согласию родителей. У мальчика не было ни сестер,
ни братьев. Вырастив его до шести лет (достаточный возраст, чтобы
понимать, что с тобой происходит), мать преспокойно вышвырнула сына на
улицу.
Лу-Маклин понятия не имел, где она сейчас, жива или умерла. Да ему
было и наплевать на это. День в опекунском офисе ярко запечатлелся в его
памяти. По крайне мере, по той причине, что тогда он плакал последний раз.
Лу-Маклин обладал хорошей памятью, и разговор ему хорошо запомнился.
- Вы уверены, мадам, - спросил клерк с осунувшимся лицом, - что не
хотите попытаться вырастить ребенка сами? Кажется, у вас есть возможности.
И духовные, и финансовые.
Лу-Маклин стоял в углу. Это было наказанием за то, что он взял
дорогие часы, посмотреть как они работают. Факт возвращения их на место в
рабочем состоянии не смягчил приговора. Мальчик мог повернуть голову и
увидеть свою мать, разговаривающую со странным маленьким уставшим
человечком, но это грозило побоями. Поэтому он смотрел вниз и
прислушивался, понимая, что решается что-то очень важное и относящееся к
нему.
- Слушайте, мне не нужен этот маленький подонок, - проговорила его
мать. - Я вообще не знаю, почему провозилась с ним так долго. В общем, я
отправляюсь в путешествие с одним джентльменом, и он не хочет больше
никого брать с собой. Я тоже.
- Но, мадам, когда вы вернетесь...
- Да, конечно, когда я вернусь, - раздраженно ответила она, - тогда и
посмотрим.
Лу-Маклин помнил аромат ее духов, доносившийся до его угла, приятный,
роскошный, дорогой.
- Может, кто-нибудь и сможет помочь ему. Я неспособна быть матерью.
Выяснив, что прозевала предельный срок, я хотела подать в суд на
химическую компанию, выпускающую эти пилюли.
- Если вы не хотели растить его, зачем ждали до сих пор?
- Думаю, я была пьяной, когда принимала решение, - ответила мать с
громким смешком, отлично запомнившимся Лу-Маклину. Он был пронзительным,
напоминал звук флейты или электронный сигнал, но только еще более
бесчувственный.
- В общем, это не имеет значения. Он здесь. Я знаю, что надо было
избавиться от него раньше, но у меня постоянно дела. Бизнес, знаете ли.
Занимает почти все мое время. Короче говоря, однажды я обнаружила, что
мальчишка все время вертится у меня под ногами. Это маленький орангутанг
без длинных волос.
Отвращение в ее голосе совсем не задело Лу-Маклина, насколько он мог
помнить. В офисе его расстроило что-то другое. Мальчик начал тихо рыдать.
Странное ощущение: теплые слезы катились по щекам.
Клерк прокашлялся.
- Это ваш выбор, как легальной горожанки, мадам.
- Ага, я знаю, это мой выбор. Поэтому давайте вместе составим
документ. Я возьму отпечатанную копию. Мой корабль скоро отправляется.
Чертовски не хочу опоздать.
Потом мать встала и сказала клерку:
- Теперь он ваш.
И ушла.
Лу-Маклин моргнул и посмотрел на жужжащий мусоропровод. Он почти
закончил с останками тела Грегора. Висколайн пошел первым. От второго
убийцы осталась только одна нога.
Лу-Маклин достал маленький топорик, еще один инструмент из своего
личного арсенала, разрубил ногу пополам чуть ниже колона и бросил верхнюю
часть в люк. Послышался легкий гул; когда плоть отделялась от кости. Затем
кость раздробилась и отправилась в городскую канализационную систему. На
стойке в тех местах, к которым прикасались пальцы Лу-Маклина, остались
темные пятна. Его руки слегка дрожали. Он заставил себя успокоится,
стараясь дышать ровнее.
После окончания мерзкой работы он убрал в комнатах, а потом позволил
себе принять горячий душ.
Лу-Маклин надел эффектный, серебряный с голубым, спортивный костюм и
открыл запечатанный шкаф, просунув руку в соответствующее гнездо.
Раздался щелчок, и двойная панель скользнула в сторону. Внутри шкафа
лежали аккуратно сложенные орудия нынешней профессии Лу-Маклина. Он
собирал их уже семь лет. Они блестели, словно хирургические инструменты.
Выбрав наиболее подходящие по его мнению, Лу-Маклин закрыл шкаф,
побрызгал в комнатах дезодорантом и вышел из дому.
Лал был маленьким человечком, но относительно крупные размеры важны
только для социальных дикарей, чье мнение формируется их невежеством.
Аелмосская ящерица, например, всего три дюйма длиной, а укус ее убивает за
две минуты.
Волосы шефа синдиката подернулись серебром. Это ему шло, придавало
солидный вид, как и от электрический бархатный костюм, чье мерцающее поле
поднималось на четверть сантиметра над поверхностью ткани. Дорогая
электростатическая одежда свидетельствовала о богатстве и положении в
обществе. Лал принадлежал к нелегалам двенадцатого класса: довольно
высокое положение для мира типа Ивенвейт. Он не рассчитывал получить
однозначный номер, но надеялся на это. Его огромное частное владение
состояло из множества зданий, соединенных в трубах надежно защищенными
проходами. В тот вечер у него собрались мужчины и женщины разных статусов,
от шестидесятых до десятых номеров, легалы и нелегалы.
В отличие от большинства своих коллег по подпольному миру, Лал
стремился к респектабельной жизни, но как нелегал не мог надеяться достичь
в этом идеала. Однако, внешнее впечатление оставалось для него очень
важным. Он давно решил, что если не можешь чего-то заполучить, то можешь,
по крайней мере, создать видимость обладания. Сегодняшняя вечеринка
предназначалась именно для этого.
Чья-то рука легла Лалу на плечо. Он обернулся и увидел лицо своей
любовницы Жанин. Она была легальной тридцать второго класса, отличалась
редкой красотой, но больших амбиций не имела. Ее вполне устраивала
нынешняя роль. Инвестиции в легальные корпорации делали эту женщину весьма
состоятельной.
Через несколько лет она, вероятно, оставит Лала и начнет вести
легкую, спокойную жизнь. Этот факт шефа синдиката не беспокоил. Он понимал
ее так же хорошо, как и себя. Кругом было много других женщин. А власть и
деньги для них весьма привлекательны.
- Что-то не так, дорогая?
- Нет.
Она наклонилась, и Лал с привычным наслаждением почувствовал плечом
тепло ее груди.
- Там молодой элегантный джентльмен...
- С усами?
- Нет, рядом с ним.
- О, кажется, это Ао Тайлмет. Его отец относится к двенадцатому
уровню и является президентом Группы по редким металлам. Они работают на
Боурлт Терминус на юге. Хочешь познакомиться?
Жанин провела рукой по тонким волосам Лала.
- Мне никогда не нужно ничего говорить тебе, дорогой, правда?
- Нет, милая. Мы с тобой и так прекрасно понимаем друг друга.
- Ты расстроен?
- Конечно, нет.
Он улыбнулся ей, направляясь к группе разговаривающих молодых людей.
- Завтра вечером я расстроился бы.
- Завтрашний вечер твой, дорогой. И послезавтрашний тоже. И потом. Но
сегодня, если не возражаешь...
- Довольно, дорогая, - голос Лала перешел в шепот, когда они подошли
к гостям.
- Я сделаю тебя величайшим открытием со времен Морильо Скрин,
дорогой.
- Если ты так считаешь, то так и будет, - согласился он.
- И это еще не все, - улыбнулась она.
Лал представил гостям Жанин и стал с восхищением наблюдать, как она
ловко увела молодого промышленника в сторону от группы из нескольких
женщин. Легальные дамы крутились вокруг Тайлмета весь вечер, но им было
трудно тягаться с Жанин.
Умная девочка, подумал Лал. Нужно время от времени напоминать ей о ее
положении, понижать уровень. Но действует она великолепно. И
интеллигентно. Он любил такую манеру.
В отличие от того скрытного парня... Как, черт побери, его имя? Ах
да, Киис ван Лу-Майкмин... Нет, Маклин. Его дела плохи. Он подавал большие
надежды. Но странно, странно... никогда не проявлял никаких эмоций, а
теперь мертв, словно земля снаружи.
Если человек никогда не проявляет своих чувств, трудно судить о его
верности. Злится он на тебя или остается невозмутимым, понять его
невозможно. Лу-Маклин никогда ни на что не злился, подумал Лал. Никогда не
кричал, никогда ни во что не вмешивался.
Так действовали роботы, но они имели, по крайней мере, одно
достоинство: предсказуемость. Лал считал их более понятными, чем
Лу-Маклина.
Он посмотрел на свои часы, исключительно точный прибор, носимый им
обычно на розовом пальце. Они показывали не только время и относительную
