точками, и стало видно, что эти огромные парящие тела - живые существа с
размахом крыльев от пяти до восьми метров. Гигантские стервятники плавали
в нагретом воздухе, поднимающемся с подножия Баршаягада, и редко
встречались ниже двух тысяч метров. Так говорили носильщики, которым, тем
не менее, эти хищники внушали ужас.
Путешественники поднялись вверх, миновав последнюю деревушку маев
несколько дней тому назад, и с тех пор лишь изредка встречали отдельные
группки охотников, очень тепло одетых. Этьен наслаждался относительной
тишиной.
- Миллиарды лет, - прошептал он, - заняло у реки прорезать эти
каньоны.
Лира перестала изучать теплые одежды носильщиков и вернулась к нему с
понимающей улыбкой.
- Так ты доволен, что мы немного отклонились от своего пути?
Этьен не хотел признать правоту жены.
- Конечно, здесь интереснее, чем в той части Баршаягада, из которой
мы ушли, но я все же предпочел бы, чтобы мы следовали своему
первоначальному графику.
- Неужели ты не можешь заставить себя уступить? Не можешь признать
свою неправоту?
- Я признаю, когда буду неправ.
- Конечно. Ты самый упрямый человек, которого я когда-либо встречала.
- Тогда зачем же ты вышла за меня замуж?
- Всегда один и тот же вопрос. Всегда проверяешь, никогда не
доволен... Я как-нибудь соберусь... - Лира повернулась и пошла прочь,
что-то бормоча про себя. Она всегда останавливалась и не заканчивала это
предложение, за что Этьен был ей благодарен. По крайней мере, раньше был
благодарен. Уже десять лет Лира собиралась закончить это предложение.
Теперь, когда они возобновили подъем, Хомат шел торопливой походкой
рядом с ними.
- Носильщики передают всем свою благодарность. Они мерзнут
по-прежнему, но холод уходит из их костей.
- Им должно быть достаточно тепло, - отрывисто откликнулся Этьен, сам
не замечая резкости своего тона. - Черт возьми, им понадобился целый час,
чтобы переодеться.
- Но они не привыкли к такому холоду, де-Этьен, - Хомат потянул за
край капюшона, стараясь прикрыть как можно большую часть своей лысины. - И
я не привык. Они оделись так быстро, как только могли. - Он постарался
заглянуть Этьену в глаза. - А правда, что ни вы, ни де-Лира не испытываете
чувство холода?
На геологе были укороченные кожаные штаны и плотная рубашка поверх
сетчатой майки.
- Мне не только не холодно, Хомат, а напротив, даже жарко.
Май задумался.
- Наши тела не очень отличаются от ваших, де-Этьен. И хотя у вас и
де-Лиры больше шерсти, все же большая часть тела покрыта голой кожей, как
и у нас. Я бы и не подумал, что вам здесь по-прежнему будет тепло.
- Различное окружение вызывает разницу в адаптации, Хомат.
- Верно, - признал Хомат.
- Если ты перестал проявлять высокомерие по отношению к местным
жителям, - сказала Лира мужу на терранглийском, идя впереди них по тропе,
- может быть, мы еще хоть немного продвинемся вперед до заката солнца?
- Я вовсе не проявлял высокомерия, - откликнулся Этьен сердито. - Я
просто объяснял Хомату, что... - Лира уже повернулась и продолжала
взбираться вверх. Когда она вела себя таким образом, он готов был выйти из
себя. Однако, что ему оставалось? Только схватить ее и заставить
выслушать. А он не собирался ругаться с ней на глазах носильщиков. Этьен
подавил свой гнев, убежденный, что это уж точно будет способствовать
появлению у него в желудке язвы, этой болезненной впадины, на которой
повсюду будет написано имя его жены.
Был ранний вечер, когда они наконец пересекли последнюю гряду, откуда
был виден Турпут. Никто не знал, что их ожидало там. Может быть, что-либо
меньшее, чем Кеккалонг? Но, достигнув города, люди были приятно удивлены.
Аккуратные узкие улочки, мощеные серым камнем, сбегали к быстро
текущему Орангу и шли дальше по другому берегу. На обоих берегах
располагалось множество деревянный водных колес, приводимых в движение
быстрым потоком. Вместо грубой архитектуры маев, к которой они привыкли на
Тсламайне, Этьен и Лира увидели здания с куполами, похожими на цветы, и
элегантные арки. Изящные, изгибающиеся стены соединяли основные здания, а
по узкому черепичному желобу со стен стекала дождевая вода. Маленькие
наблюдательные башенки возвышались среди больших зданий. Кроме башен, ни
одно здание не имело больше трех этажей.
За городом Оранг разделялся на несколько небольших водопадов, где
виднелись неясные фигурки, тянущие длинные сети. Террасы, поросшие
фруктовыми кустарниками, поднимались высоко в небо. С вершины последней в
реку низвергался мощный водопад.
Но самым чудесным из всего была масса колокольчиков и бубенчиков,
которые висели в каждом доме, магазинчике и везде, где только можно. Звон,
бряцание и позвякивание не заглушал даже шум Оранга. Колокольчики были
сделаны из металла и керамики, из стекла и глины, из дерева и кости.
- Разве это не замечательно, Этьен?
Стоя за спиной Лиры, Хомат издал непочтительный звук, а Этьен решил
оставить свое мнение при себе. Чужая красота может быть обманчива.
- Это очень красиво, - признал он нехотя. Он чувствовал, что ему
трудно устоять перед привлекательностью этого многоцветного города после
того, как он видел однотонные белые и желтые здания в поселениях маев.
Казалось, что каждое здание в Турпуте было выкрашено в другой цвет. Город
напоминал радугу.
Они стали спускаться с вершины гряды. Приблизившись к городку, они
увидели, что могут войти в него с любой стороны, не встретив препятствий.
Там была единственная маленькая калитка, сделанная из небольших досок и
планок. Но можно было как войти в нее, так и обойти вокруг. Именно здесь
им повстречался их первый тсла.
Ни Лира, ни Этьен никогда не видели до этого тсла, и поэтому не могли
сказать, сколько лет первому, кого они встретили здесь, но обоим ученым он
показался старым. По росту он был выше Лиры, но ниже Этьена. Но сходство
между тсла и человеком, а также между тсла и маем на этом не
заканчивалось.
Одежда, состоящая из тоги и плаща, не скрывала того, что все тело
тсла, кроме кистей и ступней, было покрыто короткой мягкой коричневой
шерстью. Голова покоилась на выгнутой вперед шее, что создавало обманчивое
впечатление старости. Уши походили на короткие круглые обрубки,
прилепившиеся сверху на голове. Шесть пальцев рук были короче и толще, чем
у мая или человека, а глаза светились влажным блеском. Но самым выдающимся
из всего был длинный, в четверть метра хобот, подобный хоботу земного
тапира. Он поворачивался вверх и вниз, словно жил собственной жизнью,
очевидно, передавая что-то понятное только другому тсла. На кончике хобота
из-под меха виднелись ноздри.
Этьену с трудом удалось, призыв на помощь все свои познания в языке
тсла, перевести его приветствие.
- Я сау, хранитель ворот гостеприимства. - К облегчению Этьена, тсла
легко перешел на язык маев. - Слово о том, что вы придете, опередило вас.
Вы те, кто говорят, что пришли из другого мира.
Лира кивнула с умным видом. По способности к языкам она оставляла
Этьена далеко позади и сейчас без колебаний решила попрактиковаться в
местном диалекте.
- Да, это мы, хранитель. Ваши ворота на самом деле должны быть
воротами гостеприимства, так как они не охраняют ничего, кроме воздуха.
- Это все наше тщеславие. - Тсла развел руками в воздухе, показывая
голую кожу без шерсти до самых локтей. - Большинство гостей города ожидают
увидеть ворота, поэтому мы их и сделали. Города выше Турпута нуждаются в
настоящих воротах, мы - нет.
Речь тсла была медленной и словно ленивой, резко контрастируя с
быстрой и мелодичной речью маев. Этьену хотелось, чтобы хранитель
продолжал говорить.
- Мы вас приветствуем и надеемся, что вы окажете нам честь своим
посещением, - произнес тот вежливо, открыто, без всякого двойного смысла,
который в такое приветствие вкладывали маи.
Этьен почувствовал, что в нем зарождается привязанность к тсла. В
этом существе угадывалась доброта, которой не было ни у одного мая, даже у
обходительного посла де-Келхуанга из По-Раби.
- Следуйте за мной, и я отведу вас к месту отдыха. Ваши друзья, -
добавил тсла с почти незаметной долей неприязни, указывая на носильщиков,
- тоже могут присоединиться.
- Очень любезно с твоей стороны, - сказала Лира, как и следовало,
когда тсла повернулся и повел их в город.
Их сопровождающий шел достаточно быстро, но таким темпом, чтобы не
утомлять локтей. Вместо того чтобы поднимать ногу и затем ставить ее перед
собой, тсла скользил вперед, а затем подтягивал одну ногу за другой. Плащ,
покрывающий широкую спину этого существа, был темно-коричневым с одной
желтой полосой посредине. Этот простой рисунок повторялся и на ноге. Этьен
неожиданно почувствовал, что ему приятно увидеть еще одно разумное
существо, покрытое волосами. Отсутствие волос было нормой не только среди
маев, но и среди транксов.
В городе, каждый тсла, которого встречали путешественники,
приветствовал их, поднимая руки, как и хранитель, будто разглаживая
воздух. Маи тихо переговаривались между собой, сбившись в тесную кучу за
спиной людей. Этьен был удивлен их болезненным страхом, типичным для маев.
Он считал, что никакого повода бояться предательства здесь не было.
Стайки детишек тсла следовали за ними на почтительной расстоянии,
поводя короткими забавными хоботками, чтобы получше почувствовать запах
этих странных незнакомцев.
Вскоре хранитель остановился перед длинным, похожим на амбар
строением под немного покатой крышей. Оно напоминало лежащий на боку
глиняный сосуд.
- Это место торговли, - сказал один из носильщиков. - Я здесь был
однажды, но недолго.
Хранитель сделал им знак войти. Внутри было прохладно и темно. Справа
они увидели ряд смежных комнат с окнами в покатом потолке. Стекло было
хорошее, с малым количеством пузырьков. Здесь было градусов на десять
теплее, чем в холле.
- Это для ваших друзей, - объявил хранитель, - а также для вас, если
вы этого хотите.
- Нет, спасибо. - Этьен смотрел, как маи радостно ворвались в большую
комнату и встали, повернув лица вверх, к солнцу. Они освободились от
поклажи без напоминания. - Я думаю, мы предпочтем комнаты, в которых вы
живете сами.
- Как хочешь. - Хранитель провел их назад в холл и затем дальше, в
меньшую комнату, наполненную ароматом свежих благовоний.
- Если тебе здесь нравится, я уйду.
- Мне нравится, - сказал Этьен.
Лира провела рукой по стене рядом с собою:
- Посмотри, Этьен, вся стена покрыта глазурью, словно толстый горшок!
Он коснулся пальцами гладкой поверхности: водонепроницаемая и
холодная летом, отражает огонь зимой... Единственное окно в потолке не
удерживало тепло так, как окна в комнате носильщиков. Окно на уровне глаз
в стене позволяло видеть мощеную улицу.
Через некоторое время к ним присоединился другой тсла. Он был выше
ростом, чем хранитель, и держался несколько прямее, хотя и у него верхняя
часть позвоночника была наклонена вперед. Одет он был в такую же тогу и
плащ, но черный с двумя золотыми полосами.
- Меня зовут Тилл. Я имею честь быть вашим хозяином и проводником во
время вашего визита в Турпут. - Он не скрывал интереса к незнакомцам. -
Что бы вам ни захотелось, нужно только приказать, и, если это возможно, вы
это получите.
- Мы не можем оставаться здесь долго, - ответил Этьен, стараясь не
замечать восхищенного выражения лица своей жены. Это был просто рай для
