сказано, особенно в том случае, когда впереди светит
дополнительная оплата за удачную работу. Не волнуйся, он
подберет хорошую парочку до конца этой недели.
- Правильно. Хорошо. Это как раз то, что мне надо.
Подготовьте "Тоскану" к отплытию. Полная проверка и
профилактика двигателей. Портовые пошлины должны быть
уплачены, документы на нового капитана оформлены как
положено. Маршрутный лист - с указанием выхода в Тулон для
загрузки товара, отправляемого в Марокко. Запаситесь горючим
и провизией. Рассчитайте так, чтобы хватило на всех членов
команды плюс дополнительно двенадцать человек. Питьевая вода,
пиво, вино, сигареты должны быть в избытке. Когда все будет
готово, идите в Тулон. Вы должны быть там не позднее 1 июня.
Я буду вас ждать вместе с Марком, Жанни и Жан-Батистом. Связь
со мной держи через агентства по экспорту. Агентство "Маритим
Дюфо". Их склад на территории порта. Там и увидимся. Желаю
удачи!
Глава шестнадцатая
Жан-Батист Лангаротти дожил до своих лет отчасти благодаря
способности чувствовать опасность задолго до ее приближения.
В первый день, появившись в парижском отеле, он просто тихо
сидел в холле и читал журнал. Прошло два часа после
назначенного Шенноном времени, но главарь наемников так и не
появился.
На всякий случай, корсиканец поинтересовался у
регистратора. Хотя Шеннон и не говорил, что собирается
остаться на ночь в Париже, но, возможно, он прибыл рано утром
и взял себе номер. Дежурный клерк сверился с журналом
регистрации гостей и сообщил Лангаротти, что в гостинице нет
никакого "месье Брауна из Лондона". Лангаротти решил, что
Шеннон задерживается и прибудет на встречу завтра, в тот же
час.
Итак, корсиканец сидел в то же время в холле гостиницы
шестнадцатого числа. Шеннона так и не было, но он заметил
кое-что еще. Дважды один и тот же служащий гостиницы
выглядывал в холл и исчезал, как только Лангаротти поднимал
глаза. Прождав снова два часа, в течение которых Шеннон так и
не появился, он опять вышел из гостиницы. Проходя по улице,
он заметил человека у одного из подъездов, с неестественным
интересом разглядывающего витрину магазина напротив. В
витрине были выставлены образцы женских корсетов. У
Лангаротти возникло ощущение, что этот человек как-то не
вписывается в общую спокойную картину этой тихой, спокойной
улочки, освещенной весенним утренним солнцем.
В течение следующих двадцати четырех часов корсиканец
вынюхивал, откуда ветер дует, в парижских барах, где любили
собираться наемники. У него были свои люди среди
представителей подпольного Союза Корсиканцев. Он продолжал
каждое утро исправно ходить в гостиницу и на пятый день,
девятнадцатого, там оказался Шеннон.
Он прилетел предыдущим вечером на самолете из Генуи через
Милан и провел ночь в гостинице. Настроение у него было
хорошее, и он рассказал приятелю за кофе в баре гостиницы,
что ему удалось купить корабль, необходимый для их операции.
- Никаких проблем? - спросил Лангаротти. Шеннон
отрицательно покачал головой.
- Никаких.
- Зато здесь, в Париже, у нас проблемы возникли. Лишенный
возможности точить нож в таком людном месте, малыш корсиканец
сидел, положив руки на колени. Шеннон опустил чашку с кофе на
стол. Он знал, что если Лангаротти говорит о проблемах, то
дело плохо.
- Какие именно? - тихо спросил он.
- На тебя заключили контракт, - ответил Лангаротти.
Они посидели молча, пока Шеннон обдумывал новость.
Приятель не перебивал его. Он обычно отвечал на вопросы
только после того, как ему их зададут.
- Тебе известен наниматель? - спросил Шеннон.
- Нет. Как и тот, кто под это дело подписался. Но ставка
высокая, около 5000 долларов.
- Давно?
- Говорят, в течение последних шести недель. Не совсем
ясно, действует ли тот, кто предложил контракт, а он должен
жить в Париже, от своего имени или выполняет чье-то
поручение. Поговаривают, кроме того, что подписаться под тебя
может только либо хороший профессионал, либо дурак. Но кто-то
за это взялся. О тебе наводят справки.
Шеннон тихо выругался. Он практически не сомневался в том,
что корсиканец говорит правду. Слишком он осторожен, чтобы
зря разбрасываться непроверенной информацией такого рода. Он
попытался припомнить случай в прошлом, который мог привести к
заключению контракта на его голову. К сожалению, можно было
насчитать слишком много возможных причин. О чем-то он мог
даже и не подозревать.
Он начал методично перебирать все известные ему
возможности. Этот контракт имеет отношение к настоящей
операции или возник по причинам более далеким? Сначала он
рассмотрел первую предпосылку.
Возникла утечка информации? Какое-нибудь правительственное
учреждение получило сведения от разведки о том, что он
планирует переворот в Африке, и решило одним махом
предупредить его, выведя из игры командующего операцией? У
него даже мелькнула мысль, что сэр Джеймс Мэнсон узнал о
многократной дефлорации - если такое словечко подходит для
этой искушенной Лолиты - своей дочери. Все эти варианты он
решительно отбросил. Может быть, он случайно обидел кого-
нибудь из темного мира дельцов оружейного черного рынка,
который решил жестоко с ним рассчитаться, оставаясь в тени.
Но подобным действиям обязательно должны предшествовать споры
при заключении сделки, скандал из-за денег, обмен
оскорблениями или угрозы. Ничего подобного не было.
Он начал вспоминать более далекие события, прошедшие
сражения и войны. Беда в том, что никогда не догадаешься, не
разозлил ли ты ненароком какую-нибудь большую организацию,
сам того не зная? Вдруг кто-нибудь из тех, кого ему пришлось
пристрелить, был секретным агентом ЦРУ или КГБ. Обе эти
организации давно точат зубы друг на друга, а так как они
укомплектованы самыми беспринципными в мире людьми, то часто
настаивают на сведении счетов даже тогда, когда для этого нет
никаких весомых оснований, кроме обыкновенной мести. Он знал,
что ЦРУ до сих пор держит открытым контракт на убийство Брюса
Росситера, который пристрелил американца в баре Леопольдвиля
за то, что тот на него уставился. Американец, как выяснилось
позднее, был одним из местных резидентов ЦРУ, хотя Росситер
об этом понятия не имел. Это ему не помогло. Контракт до сих
пор действует, а Росситер по сей день в бегах.
КГБ ничем не лучше. Они рассылают убийц по всему миру,
чтобы ликвидировать перебежчиков, иностранных агентов,
которые им насолили, провалившихся осведомителей, выведенных
на чистую воду и лишившихся защиты своих прежних хозяев. При
этом русских не интересуют практические мотивы, как,
например, информация, которую человек пока не разгласил. Они
убивают исключительно из мести.
Оставалась еще французская СДЕКЕ и британская СИС.
Французы могли бы его прикончить сотню раз за последние два
года и наверняка это случилось бы где-нибудь в африканских
джунглях. Более того, они никогда не стали бы связываться с
человеком из Парижа и рисковать провалом операции. У них в
штате есть свои хорошие ребята. С англичанами версия еще
менее вероятная. Закоренелые буквоеды, они должны будут
получить разрешение на акцию чуть ли не на уровне кабинета
министров и используют эти методы только в случае
чрезвычайной важности, чтобы предотвратить глобальную утечку
информации, создать прецедент, способный заставить остальных
поверить в силу организации. Возможно, конечно, и сведение
счетов, но только в том случае, когда кто-нибудь из агентов
был преднамеренно убит, и личность убийцы хорошо известна.
Шеннон был уверен, что за свою жизнь ни разу не прикончил ни
одного владельца британского голубого удостоверения, поэтому
мог не ждать неприятностей с этой стороны. Русские и французы
готовы убить по любой причине, но только не англичане. Они
оставили в живых Стивена Уорда и дали ему предстать перед
судом, что чуть было не привело к отставке правительства
Макмиллана; они не тронули Филби после того, как он был
раскрыт, да и Блейка тоже. Во Франции или в России оба
изменника давно бы пополнили собой список жертв дорожных
происшествий.
Оставались нелегальные организации. Союз Корсиканцев? Нет,
Лангаротти не стал бы с ним связываться в таком случае.
Насколько ему было известно, он ни разу не вступал в конфликт
ни с итальянской мафией, ни с североамериканским синдикатом.
Таким образом, дело сводилось к частному лицу, что-то
имеющему против него. Если это не правительственная
организация и не большая частная фирма, значит, речь идет об
одиночке. Но кто же это, черт возьми?
Лангаротти внимательно смотрел на него, ожидая, что он
скажет. Шеннон нахмурился.
- Им известно, что я в Париже?
- Думаю, да. По-видимому, они знают про эту гостиницу. Ты
всегда здесь останавливаешься. Это ошибка. Я был здесь четыре
дня назад, как ты велел...
- Разве ты не получил письма, где я просил перенести
встречу на сегодня?
- Нет. Мне пришлось поменять гостиницу в Марселе неделю
назад.
- Ах, вот как. Продолжай.
- Кто-то наблюдал за гостиницей, когда я пришел сюда во
второй раз. Я до этого справлялся по твоему поводу, назвав
фамилию Браун. Поэтому, мне кажется, что информация поступила
отсюда, из гостиницы. Человек продолжал наблюдение вчера,
наблюдает и сегодня.
- Значит, мне надо переехать в другой отель, - сказал
Шеннон,
- Кто знает, удастся ли тебе от него избавиться таким
образом. Кому-то известно имя Кейт Браун. Они тебя везде
разыщут. Часто ты собираешься бывать в Париже в ближайшие
недели?
- Несколько раз,-ответил Шеннон.-В основном короткие
визиты проездом. А через два дня придется везти из Бельгии в
Тулон через Париж груз Марка.
Лангаротти пожал плечами.
- Они, возможно, сейчас не найдут тебя. Нам неизвестно,
насколько они умелы или сколько их. И кто они. Но в следующий
раз они могут на тебя выйти. Тогда возникнут неприятности.
Вероятно, с полицией.
- Я не могу себе это позволить. Только не сейчас. Не с тем
грузом, который будет в фургоне Марка, - сказал Шеннон.
Он был человеком рассудительным и при других
обстоятельствах предпочел бы переговорить с человеком,
выписавшим на него контракт. Но сейчас он решил поступить
иначе.
Шеннон, конечно, не отказался бы побеседовать с этим
типом. Но надо было сначала узнать, кто это. Ему угрожал в
данный момент один человек. Тот, что подрядился его убить. Он
сказал это корсиканцу, который в ответ угрюмо кивнул.
- Да, mon ami (20), наверное ты прав. Нам придется брать
убийцу. Но сначала надо его выманить.
- Ты поможешь мне, Жан-Батист?
- Конечно, - сказал Лангаротти. - Кем бы он ни был, к
Союзу это не имеет отношения. Раз это не мои люди, я в твоем
распоряжении.
Почти час они просидели над разложенной на столе картой
Парижа. Потом Лангаротти ушел.
Днем он поставил свой фургон с марсельскими номерами в
условленном месте. Ближе к вечеру Шеннон подошел к стойке
дежурного и спросил, как пройти к известному ресторану,
который находился приблизительно в миле от гостиницы. Тот
служащий, которого описал ему Лангаротти, в этот момент
находился поблизости и все слышал. Дежурный администратор
рассказал ему, как добраться до ресторана.
- Это недалеко? - спросил Шеннон.
- Ну, конечно, месье. Минут пятнадцать, ну, может быть,
двадцать ходьбы.
Шеннон поблагодарил клерка и, воспользовавшись его
телефоном, заказал столик на 10 вечера, на фамилию Браун.
Остаток дня он не выходил из гостиницы.
Ровно в девять сорок, с саквояжем в одной руке и
перекинутым через другую руку плащом, он вышел из отеля и
свернул на улицу, ведущую в сторону ресторана. Путь не был
прямым. Предстояло пройти две улочки еще меньше той, на
которой располагалась гостиница. Прохожих встречалось все
меньше и меньше и, наконец, он вышел на тускло освещенный
пустынный переулок в Первом Аррондисмане Парижа. Он замедлил
шаг и начал подолгу рассматривать освещенные витрины закрытых
магазинов, попросту убивая время. Ему уже давно надо быть в
