цыпленку,- сказал Шеннон.- Или лучше, попрошу этим заняться
корсиканца, а он из тебя все кишки выпустит.
- Могила, чтоб мне не жить,- запротестовал Бенни.- Гони
тысячу фунтов и через четыре дня получишь свою ксиву, и все
втихаря.
Шеннон выложил пятьсот фунтов.
- Возьмешь стерлингами,- сказал он.- Половину сейчас,
половину - когда получу письмо.
Ламбер собрался запротестовать, но понял, что ничего не
получится. Ирландец ему не доверял.
- Я зайду к тебе в среду,- сказал Шеннон.- Принеси письмо
и получишь оставшиеся пять сотен.
После его ухода Бенни Ламбер задумался. Что же теперь
делать? В конце концов, он решил сначала достать письмо,
получить деньги и только после этого связаться с Ру.
Следующим вечером Шеннон улетел в Африку и приземлился на
рассвете.
Дорога вглубь страны была долгой. В грохочущем как телега
такси было нестерпимо жарко. Сухой сезон был еще в разгаре, и
небеса над плантациями масличных пальм сверкали слепящей
голубизной, без единого облачка. Шеннон не возражал. Приятно
снова побывать в Африке, хотя бы всего полтора денька, даже
после утомительного шестичасового бессонного перелета.
Здесь ему все было знакомо больше, чем в городах Западной
Европы. Знакомые звуки и запахи, крестьяне, вереницей
бредущие вдоль дороги на базар, группы женщин, облаченных в
одежды вроде индийских сари с кувшинами и тюками на головах,
удивительно неподвижными - будто приклеенными.
В каждой деревне, которую они проезжали, шумел обычный
утренний базар. Под навесами из пальмовых листьев, у хлипких
лотков, крестьяне переговаривались, торговались, продавали и
покупали. Женщины суетились вокруг прилавков, а мужчины чинно
сидели в тени и говорили о важных проблемах, понятных только
им самим. Голые темнокожие ребятишки копошились в тени, снуя
под ногами своих родителей и ползая под прилавками.
Шеннон раскрыл окна с двух сторон. Откинувшись на сиденье,
он вдыхал влажные запахи пальм, дыма костров и болотной гнили
от зацветших бурых речек. Он еще из аэропорта позвонил по
телефону, который дал ему журналист, и знал, что его ждут.
Около полудня подъехал к вилле, спрятавшейся в тени
небольшого частного парка в стороне от дороги.
Охранники встретили его у ворот и обыскали от колен до
подмышек, прежде чем разрешили расплатиться с такси и войти
внутрь. Во дворе он узнал в лицо одного из личных помощников
человека, к которому приехал. Слуга широко улыбнулся ему и
склонил голову. Он подвел Шеннона к одному из трех домов,
стоящих в тени парка, и впустил в пустую гостиную. Ему
пришлось ждать в одиночестве полчаса.
Шеннон смотрел в окно, чувствуя, как прохладный ветерок из
кондиционера сушит его взмокшую одежду. В этот момент
скрипнула дверь, и за его спиной послышалось шарканье
сандалий по кафельному полу. Он обернулся.
Генерал был таким же, как тогда ночью, на лесном
аэродроме. Та же роскошная борода, тот же густой низкий
голос.
- Ну, майор Шеннон, недолго же вы отсутствовали. Не
терпится вернуться?
По своему обычаю он слегка подтрунивал. Шеннон улыбнулся,
и они пожали друг другу руки.
- Я приехал сюда, потому что кое в чем нуждаюсь, сэр. Мне
кажется, есть вещи, которые нам с вами неплохо было бы
обсудить. У меня возникла смутная идея.
- Бедный изгнанник не может вам многого предложить,-сказал
генерал,-но я всегда готов выслушать ваши идеи. Если мне не
изменяет память, в свое время они были у вас весьма удачными.
Шеннон сказал:
- У вас есть одна вещь, даже сейчас, в изгнании, которой я
мог бы воспользоваться. Это преданность ваших людей. А мне
нужны люди.
Они говорили до ланча и после него. За окном уже стемнело,
а они продолжали обсуждать что-то, склонившись над столом,
где были разложены нарисованные Шенноном схемы. Он ничего не
взял с собой кроме чистых листков бумаги и набора цветных
фломастеров. На случай пристрастного досмотра на таможне.
Они пришли к соглашению по основным пунктам к заходу
солнца и в течение ночи вырабатывали план. Только в три часа
утра была вызвана машина, чтобы отвезти Шеннона на побережье,
в аэропорт, к отлету утреннего рейса в Париж.
Прощаясь на террасе, у которой уже стояла машина с сонным
шофером, они вновь пожали друг другу руки.
- Я буду на связи, сэр,-сказал Шеннон.
- А мне нужно будет немедленно выслать своих эмиссаров,-
отозвался генерал.-Через два месяца люди там будут.
Шеннон смертельно устал. Начинало сказываться напряжение
долгой дороги, бессонные ночи, бесконечная вереница
аэропортов и гостиниц, переговоров и встреч. Это выжало из
него все соки. В машине, направляющейся к югу, он впервые
заснул за последние два дня. И продремал в самолете до самого
Парижа. Полет слишком часто прерывался, чтобы можно было no-
человечески выспаться. Сначала час просидели в Уагадугу,
потом где-то на Богом забытом аэродроме в Мавритании и,
наконец, в Марселе. В "Ле Бурже" он прилетел только около
шести часов вечера. Шел к концу День Пятнадцатый.
В тот момент, когда его самолет приземлился в Париже,
Мартин Торп садился в ночной поезд, следующий по маршруту:
Лондон-Глазго-Стирлинг и Перт. Оттуда ему предстояло
пересесть на местный поезд до Данди, где находилась контора
старой адвокатской фирмы "Далглиш и Далглиш". В портфеле у
него лежал документ, подписанный в конце недели леди
Макаллистер и засвидетельствованный миссис Бартон, а также
чеки, выписанные цюрихским Цвинглибанком, в количестве
четырех штук, каждый на сумму 7500 фунтов стерлингов,
достаточную для того, чтобы купить 75000 штук из числа акций
компании "Бормак", принадлежащих леди Макаллистер.
"Двадцать четыре часа",-подумал он, задергивая занавески
купе первого класса в спальном вагоне, за окном которого все
быстрее пробегала платформа вокзала "Кингс Кросс". Через
двадцать четыре часа дело будет сделано, и он вернется домой,
а еще через три недели в Совете директоров компании "Бормак"
появится новый человек, послушно исполняющий приказы,
исходящие от него или от сэра Джеймса Мэнсона. Улегшись на
полку, он подложил под подушку портфель и с удовольствием
ощущал затылком его твердость, глядя в потолок купе.
Позже, тем же вечером, во вторник, Шеннон поселился в
отеле неподалеку от Мадлен, в центре Восьмого Аррондисмана
Парижа. Ему пришлось оставить свое обычное прибежище на
Монмартре, где его знали как Карло Шеннона, ибо теперь он
выступал под именем Кейт Браун. Но отель "Плаза-Сюрен" был
вполне достойной заменой. Он принял ванну, побрился и
собирался отправиться ужинать. Заказал по телефону столик в
своем любимом в этом районе ресторане "Мазагран", и мадам
Мишель обещала приготовить филе "Миньон" как он любит-с
листочками зеленого салата на гарнир и бутылкой "По де
Ширубль".
Два междугородных переговора, которые он заказал,
последовали один за другим. Сначала на линии возник некий
месье Лаваллон из Марселя, известный ему как Жан-Батист
Лангаротти.
- Ты узнал адрес агента по экспорту?-спросил Шеннон, когда
они обменялись приветствиями.
-Да,-сказал корсиканец.-Это в Тулоне. Очень хорошая фирма,
уважаемая и надежная. У них собственный таможенный склад в
порту.
- Передавай по буквам,-сказал Шеннон. Бумага и карандаш
были уже наготове.
- Морское агентство Дюфо,-медленно произнес Лангаротти и
продиктовал адрес.-Пересылайте грузы в агентство с
обязательной отметкой "Собственность мсье Лангаротти".
Не успел Шеннон повесить трубку, как телефон зазвонил
снова. Дежурный отеля сообщал, что на связи некий мистер
Дюпре из Лондона.
- Я только что получил твою телеграмму,-прокричал в трубку
Жанни Дюпре.
Шеннон также по буквам продиктовал ему название и адрес
фирмы из Тулона, и Дюпре записал.
- Прекрасно,-сказал он после этого.-Первый из четырех
ящиков уже готов к отправке. Я велю лондонским агентам
побыстрее отослать его по адресу. Да, кстати, я нашел
башмаки.
- Хорошо,-сказал Шеннон.-Молодец. Он заказал еще один
разговор. На этот раз в баре города Остенде. Через пятнадцать
минут в трубке послышался голос Марка.
- Я в Париже,-сказал Шеннон.-Тот человек, который должен
был принести образец интересующего меня товара...
- Да,-сказал Марк.-Я с ним связывался. Он готов с тобой
встретиться и обсудить цену и условия сделки.
- Хорошо. Я буду в Бельгии вечером в четверг или утром в
пятницу. Передай ему, что мы можем встретиться в пятницу,
после завтрака, в моем номере, в гостинице "Холлидей Инн",
что рядом с аэропортом.
- Я ее знаю,-сказал Марк.-Хорошо. Переговорю с ним и
позвоню тебе.
- Позвони мне завтра между десятью и одиннадцатью утра,-
сказал Шеннон и повесил трубку.
Только после этого он наконец надел пиджак и отправился
навстречу долгожданному ужину и полновесному ночному сну.
Пока Шеннон спал, Саймон Эндин, в свою очередь, летел в
Африку ночным рейсом. Он прибыл в Париж первым самолетом в
понедельник утром, не мешкая взял такси и отправился в
посольство Дагомеи на авеню Виктор Гюго. Здесь он заполнил
длиннющую анкету с просьбой предоставить ему шестидневную
туристическую визу. Виза была готова только к закрытию
консульства на следующий день, во вторник, и он сел на ночной
самолет, летящий в Котону через Ниамею. Шеннона не очень бы
удивило то, что Эндин отправился в Африку, так как он
понимал, что опальный полковник Боби должен выполнить
определенную роль в игре сэра Джеймса Мэнсона. Очевидно было
и то, что бывший командующий зангарийской армией отсиживается
где-нибудь на африканском побережье. Но если бы Эндин узнал,
что Шеннон только что вернулся после секретной встречи с
генералом в том же районе Африки, ему было бы в самолете не
до сна, несмотря на принятую заблаговременно таблетку
снотворного.
Марк Вламинк позвонил Шеннону в гостиницу в четверть
одиннадцатого на следующий день.
- Он согласился на встречу и принесет образец,- сказал
бельгиец. - Мне тоже прийти с ним?
- Конечно,-сказал Шеннон.-Когда приедете в отель, спросите
у дежурного, в каком номере живет мистер Браун. Да, вот еще
что. Ты купил фургон, который я просил тебя раздобыть?
- Да, а что?
- Тот джентльмен его видел?
Возникла пауза, пока Вламинк напрягал память.
- Нет.
- Не надо приезжать на нем в Брюссель. Найми машину и сам
садись за руль. Прихватишь его по дороге. Понял?
- Да,-сказал Вламинк все еще в недоумении.- Сделаю все,
как скажешь.
Шеннон, который еще не встал с постели, но чувствовал себя
существенно лучше, заказал по телефону завтрак и провел
обычные пять минут под душем. Четыре минуты под обжигающей
горячей струей и минуту-под холодной как лед. Когда он вышел
из душа, кофе и рогалики были на столе. Он сделал еще два
звонка-Бенни Ламберу в Париж и мистеру Штайну в фирму "Ланг и
Штайн" в Люксембурге.
- Ты достал письмо?-спросил он Ламбера. В голосе жулика
чувствовалось напряжение.
- Да. Вчера получил. Повезло, что мой кореш дежурил в
понедельник вечером. Он уже вчера притащил бумагу. Когда
хочешь забрать?
- Сегодня днем, - сказал Шеннон.
- Идет. А бабки у тебя с собой?
- Не дергайся. Все при мне.
- Тогда подваливай часа в три,-сказал Ламбер. Шеннон на
минуту задумался.
- Нет. Встретимся здесь,-сказал он и дал Ламберу адрес
своего отеля. Лучше было встретиться с коротышкой на людях. К
его удивлению, Ламбер, как ему показалось, с облегчением в
голосе согласился подойти к нему в гостиницу. Что-то здесь
было не так, но Шеннон не мог понять, что именно. Ему было
невдомек, что парижский жулик получил от него информацию,
которую собирался позже продать Ру.
Мистер Штайн говорил по другому аппарату, когда Шеннон
прозвонился. Вместо того, чтобы ждать, Шеннон решил
перезвонить позднее. Что он и сделал через час.
- Я бы хотел договориться о собрании, посвященном открытию
моей холдинговой компании "Тайроун Холдинге", - начал он.
- Да, да, мистер Браун,-послышался в трубке голос Штайна.-
Все готово. Когда вы предлагаете его провести?
