попечение отца Натана и его ордена, как это было при Эрланде. Покои жреца
располагались позади храма, в противоположном конце нефа, за алтарем
четырех главных богов. Арута пошел через большой сводчатый зал мимо
алтарей младших богов, расположенных по обеим сторонам прохода, его сапоги
гулко стучали по каменному полу. Миновав неф, Арута увидел, что дверь в
покой Натана открыта и внутри заметно какое-то движение.
Он вошел в комнату жреца, и прислужники Натана отошли в сторону.
Аруту очень удивил вид комнаты - все в ней было просто: ни лишних вещей,
ни каких-либо украшений - глава ордена обитал почти что в келье. Статуэтка
Санг в виде прелестной молодой женщины в длинном белом одеянии стояла на
маленьком столике рядом с кроватью Натана.
Жрец выглядел слабым, изможденным, но был бодр духом. Он лежал на
высоких подушках. Младший жрец находился поблизости, готовый исполнить
любую просьбу Натана. Рядом с кроватью расположился и королевский лекарь.
Он поклонился принцу:
- Он крепок, ваше высочество, только очень истощен. Пожалуйста,
ненадолго.
Арута кивнул, и лекарь вместе с прислужниками Натана вышел в коридор,
не позволив войти в комнату спутникам принца.
Арута подошел поближе к Натану:
- Как ты?
- Я буду жить, ваше высочество, - тихо ответил жрец.
- Ты не просто будешь жить, Натан. Ты скоро снова станешь прежним.
- Я пережил ужас, какого никому не довелось испытывать, ваше
высочество. И, как вы понимаете, мне надо кое-что вам поведать. - Он
кивнул в сторону двери. Младший жрец прикрыл дверь и вернулся к постели
Натана.
- Я должен поведать вам, ваше высочество, о том, что мало известно за
пределами храма, - продолжил Натан. - Я беру на себя большую
ответственность, но мне кажется, что дело не терпит отлагательств. - Арута
наклонился, чтобы лучше слышать слабый голос жреца. - Во всем есть свой
порядок, Арута, равновесие, установленное Ишапом - Тем, Который Над Всем.
Старшие боги правят через младших богов, которым и прислуживает жречество.
Каждый орден имеет свою задачу. Может показаться, что один орден
противостоит другому, но высшая истина в том, что все ордена занимают свое
место в общем мировом порядке. Бывает, что те служители храмов, кто
относится к низшему рангу, не знают о других орденах. Отсюда и трения,
возникающие иногда между храмами. Мое неприятие обрядов верховной жрицы
этой ночью объясняется не столько враждой к ней, сколько заботой о благе
моих прислужников. Понятливость человека определяется тем, сколько истины
откроют ему храмы. Многим нужны простейшие понятия добра и зла, света и
тьмы, чтобы по ним выстраивать ход жизни. Ты же не таков. Я был воспитан в
следовании Единственному Пути, ордену, для которого я больше всего подхожу
по характеру. Но, подобно всем тем, кто достиг моего ранга, я хорошо знаю
природу и проявления воли других богов и богинь. Однако то, что нынче
ночью появилось в той комнате, мне совершенно неизвестно.
Арута растерялся:
- Что ты имеешь в виду?
- Когда я боролся с силой, которая воплотилась в морреле, я ощутил ее
природу. Это нечто чуждое, темное и пугающее, нечто безжалостное. Сила эта
яростна, она стремится победить или разрушить все вокруг. Даже боги,
называемые темными, - Лимс-Крагма и Гьюис-ван - в свете истины не являются
злыми. Но это существо - затмение света надежды. Это воплощение отчаяния.
Младший жрец дал понять Аруте, что пора уходить. Когда принц
повернулся к двери, Натан окликнул его:
- Погоди, ты вот что еще должен понять: та сила пропала не потому,
что я ее победил, а потому, что я лишил ее тела, в котором она обитала. У
нее не стало телесной оболочки, чтобы продолжать битву. Я всего лишь
одолел ее проводника. В это мгновение она раскрыла себя. Она еще не была
готова встретиться лицом к лицу с Госпожой Единственого Пути, но она
презирает ее и прочих богов. - Лицо жреца выражало тревогу. - Арута, эта
сила презирает богов! - Натан приподнялся на подушках, протянул руку, и
Арута, вернувшись, взял ее. - Ваше высочество, эта сила полагает себя
высшей. Она полна ненависти и готова уничтожить всех, кто противостоит ей.
Если...
- Тихо, Натан, - попросил Арута.
Жрец кивнул и снова откинулся на подушки.
- Стремись к мудрости, превосходящей мою, Арута. Вот что еще чувствую
я: этот враг, эта всепоглощающая тьма становится сильнее.
- Поспи, Натан. Пусть все это станет еще одним дурным сном.
Арута кивнул младшему жрецу и вышел из комнаты. Проходя мимо
королевского лекаря, он сказал:
- Помоги ему.
И в его голосе прозвучала скорее мольба, чем приказ.
Не один час провел Арута в ожидании вестей от верховной жрицы
Лимс-Крагмы. Он сидел в одиночестве, а Джимми спал на низком диване.
Гардан проверял посты. Волней был занят повседневными делами управления, а
Арута не мог думать ни о чем, кроме загадок прошедшей ночи. Он решил не
сообщать Лиаму о происшествии в подробностях до тех пор, пока король не
прибудет в Крондор. Как он заметил ранее, угрозу для Лиама могло бы
представлять лишь военное соединение, по численности равное небольшой
армии, никак не меньше.
Отвлекшись от своих мыслей, Арута разглядывал Джимми, который во сне
выглядел совсем ребенком. Он несерьезно отнесся к своей весьма серьезной
ране и, как только все кончилось, тут же уснул. Гардан осторожно положил
его на диван. Мальчишка был обыкновенным преступником, паразитом на теле
общества, не трудившимся ни единого дня в своей юной жизни. Ему едва
минуло пятнадцать лет, а он уже был хвастуном, лжецом, бродягой, но, кем
бы он ни был, он оставался другом Аруты. Принц вздохнул: что же делать с
юным воришкой?
Прибыл дворцовый паж с посланием от верховной жрицы. Аруту просили
прибыть как можно скорее. Принц тихо поднялся, чтобы не разбудить Джимми,
и последовал за пажом туда, где выхаживали жрицу ее целители. Стражники
Аруты стояли вне помещений, отведенных жрице, а стражники из храма
расположились сразу за дверями - такой порядок Арута пообещал жрецу,
явившемуся к нему из храма. Жрец холодно приветствовал принца, словно тот
был виноват в том, что его госпожа пострадала. Он проводил Аруту в
спальню.
Арута опять обратил внимание на внешность женщины. Она лежала,
опираясь спиной на груду цилиндрических подушек, светло-русые волосы
обрамляли лицо, лишенное красок жизни, словно ледяная голубизна зимы
заморозила его. Она выглядела так, словно за день постарела на двадцать
лет. Но Арута, ощутив устремленный на себя взгляд, понял, что аура силы
окружает ее по-прежнему.
- Вы пришли в себя, госпожа? - заботливо спросил Арута, склоняясь к
ней.
- У владычицы моей есть для меня дела, ваше высочество. Она пока еще
не призывает меня к себе.
- Это радостная весть.
Женщина села. Она машинально отвела со лба прядь почти белых волос, и
Арута еще раз отметил, что, несмотря на мрачное выражение лица, верховная
жрица была женщиной необычайной красоты - красоты, в которой не было
нежности. Голосом, все еще слегка напряженным, она сказала:
- Арута кон Дуан, наше королевство в опасности. И более того. В
царстве владычицы смерти только один человек стоит выше меня - это наша
Мать-Матриарх в Рилланоне. Кроме нее, никто не может бросить мне вызов в
обители смерти. Но теперь появилось нечто, что бросает вызов самой богине,
нечто, пока еще слабое, но стремительно набирающее силу, которая скоро
превзойдет мою власть в царстве владычицы моей. Понимаешь ли ты, что это
значит? Представь, если бы младенец, отнятый от груди, пришел к тебе во
дворец... нет, во дворец к твоему брату-королю и повернул всех слуг, всех
стражников, даже всех подданных против него, сделав его беспомощным прямо
на троне, символе его власти. Вот с чем мы встретились! И, пока мы здесь
беседуем, мощь и злобность неизвестного врага растут. Это нечто очень
древнее... - Она широко распахнула глаза, и вдруг Арута увидел в ее
взгляде намек на безумие. - Оно древнее и молодое одновременно... Мне не
постичь этого.
Арута кивнул целителю и повернулся к жрецу. Жрец жестом предложил
принцу удалиться, и Арута направился к двери. Выходя, он слышал, как жрица
разрыдалась.
В приемной жрец обратился к нему:
- Ваше высочество, я Джулиан, главный жрец Внутреннего круга. Я
отправил письмо в наш главный храм в Рилланоне, где сообщил обо всем, что
случилось здесь. Я... - Казалось, он ощущал неловкость, собираясь о чем-то
поведать. - Скорее всего через несколько месяцев я стану верховным жрецом
Лимс-Крагмы. Мы будем заботиться о ней. - Жрец кивнул на запертую дверь. -
Но она никогда больше не сможет направлять нас в служении владычице нашей.
- Он снова повернулся к Аруте: - Я слышал от стражников храма, что
произошло сегодня ночью, и слова верховной жрицы я тоже слышал. Если храм
может вам чем-то помочь, мы поможем.
Арута размышлял над словами жреца. Ничего необычного не было в том,
чтобы жрец того или иного ордена был советником правителя. Немало было
мистически важных дел, в которых знать не смогла бы разобраться без
руководства духовенства. Поэтому отец Аруты не был первым, кто считал
чародея одним из своих советников. Но храм и временная власть, каковой
считалась власть короля, редко действовали вместе. Наконец Арута сказал:
- Благодарю, Джулиан. Когда мы лучше узнаем, о чем столкнулись, мы
обратимся к вашей мудрости. Мне только что довелось понять, что мой взгляд
на мир узок. Надеюсь, вы окажете нам действенную помощь.
Жрец склонил голову. Когда Арута уже уходил, он сказал:
- Ваше высочество...
Арута, оглянувшись, встретил озабоченный взгляд священника.
- Да?
- Узнайте, что это такое. Узнайте и уничтожьте его.
Арута смог только молча кивнуть. Он вернулся к себе в кабинет и тихо
сел, чтобы не побеспокоить Джимми, который по-прежнему спал на диване.
Арута заметил, что ему оставили на столике тарелку с фруктами и сыром и
графин с охлажденным вином. Вспомнив, что он целый день ничего не ел, он
налил себе бокал вина, отрезал ломтик сыра и снова сел. Откинувшись на
спинку кресла, он положил ноги на стол и задумался. Последние две ночи он
спал очень мало, и усталость навалилась на него, но мысли его были заняты
событиями двух последних дней. Существо, обладающее сверхъестественными
силами, бродило по его владениям, некое загадочное создание, повергшее в
ужас жрецов двух самых могущественных орденов Королевства. Менее чем через
неделю прибудет Лиам. Чуть ли не все дворяне съедутся в Крондор на
свадьбу. В его город! А он не мог ничего придумать, чтобы защитить их.
Так и сидел Арута примерно час - жевал и запивал еду вином, но мысли
его были далеко. Оставшись один, он часто отдавался мрачным размышлениям,
и, столкнувшись с трудной задачей, не переставал искать решения, подходя к
ней с разных сторон, теребя ее и так и этак, словно терьер крысу. Он
рассмотрел десяток разных подходов и тщательно обдумал все сведения,
которыми располагал. Наконец, отказавшись от десятка планов, он понял, что
будет делать. Он снял ноги со стола и взял спелое яблоко с блюда,
стоявшего перед ним.
- Джимми! - крикнул он, и мальчишка-вор тотчас проснулся - годы
опасностей приучили его к чуткому сну. Арута бросил мальчишке яблоко, и
тот, с удивительной скоростью извернувшись, поймал яблоко уже у самого
лица. Арута понял, почему Джимми прозвали Рукой.
- Что? - спросил парнишка, надкусывая яблоко.
- Надо, чтобы ты передал пару слов своему мастеру.
Джимми так и не удалось полакомиться фруктом.
