Арута не ответил. Он окинул взором всю сцену: за спиной Гардана
стояли четверо солдат с копьями, преграждая путь решительно настроенным
стражникам храма в черных с серебряным плащах Лимс-Крагмы.
- Что происходит, капитан?
- Госпожа пожелала, чтобы ее гвардейцы вошли с ней, а я запретил, -
ответил Гардан.
Жрица заговорила с холодной яростью в голосе:
- Я пришла, как ты просил, хотя никогда жрецы не признавали над собой
временную власть. Но я не буду пленницей даже ради тебя, принц Крондора.
Арута распорядился:
- Двое стражников могут войти, но пусть встанут подальше от пленника.
Госпожа, вам придется подчиниться мне и войти. - Тон Аруты не оставлял
сомнений в его намерениях. Может быть, жрица и была главой могущественного
ордена, но перед ней стоял второй после короля правитель Королевства,
человек, который не потерпит стороннего вмешательства в дела высшей
важности. Жрица кивнула двум стоявшим впереди стражникам, и все вошли в
комнату. Дверь за ними закрылась, и Гардан отвел в сторону стражников,
вошедших со жрицей. Оставшаяся за дверью дворцовая стража не спускала глаз
со стражников храма и их зловещих кривых сабель в ножнах.
Отец Натан приветствовал верховную жрицу сухим официальным поклоном -
их ордена не испытывали друг к другу теплых чувство. Жрица же решила
вообще не замечать отца Натана.
Увидев пентаграмму, начертанную мелом на полу, она спросила:
- Вы боитесь вмешательства потусторонних сил? - Голос ее прозвучал
неожиданно спокойно и рассудительно.
Ей ответил Натан:
- Госпожа, мы во многом не уверены, но делаем все, что в наших силах,
чтобы избежать угрозы из различных источников - и материальных, и
нематериальных.
Она ничего не сказала и подошла к двум людям, лежавшим на кроватях, -
мертвому и раненому. Увидев черные туники, она споткнулась и повернулась к
Аруте. Даже сквозь покрывало он почти осязал ее неприязненный взгляд.
- Эти люди принадлежат к моему ордену. Как случилось, что они
оказались здесь?
Лицо Аруты застыло от сдерживаемого гнева.
- Госпожа моя, именно для того, чтобы получить ответ на этот вопрос,
вас и привезли сюда. Вы знаете этих людей?
Она внимательно вгляделась в лица обоих мужчин.
- Этого я не знаю, - сказала он, указывая на тело человека с седой
прядью. - А другой - жрец моего храма по имени Морган, он недавно приехал
к нам из храма в Вабоне. - Она помолчала, словно обдумывая что-то. - Он
носит знак Братства Серебряной Сети. - Она повернула голову, чтобы еще раз
взглянуть на Аруту. - Это вооруженный кулак нашего ордена. Братство
подчиняется старшему мастеру в Рилланоне, а он отвечает лишь перед нашей
МатерьюМатриархом. - Помолчав, она добавила: - Да и то не всегда. - Ей
никто не ответил, и она продолжала: - Но я не могу понять, почему один из
жрецов моего храма носит этот знак. Кто он? Член братства, выдающий себя
за священника? Или жрец, прикидывающийся воином? Или же он не жрец и не
член братства, а самозванец? Любое из предположений невероятно. Кто посмел
бы не устрашиться гнева ЛимсКрагмы? Почему он здесь?
- Госпожа, - сказал Арута, - если все, что вы говорите, - правда,
тогда то, что здесь происходит, касается вашего храма не меньше, чем меня.
Джимми, расскажи, что ты знаешь о ночных ястребах.
Джимми, которому явно было не по себе под пристальным взглядом
верховной жрицы богини смерти, заговорил быстро, опуская столь любимые им
подробности. Когда он закончил, жрица сказала:
- Ваше высочество, эти слова свидетельствуют о мерзком деянии перед
лицом нашей богини. - В ее голосе звучала ледяная ярость. - В давно
ушедшие времена некоторые адепты приносили ей жертвы, но это давно
запрещено. Богиня смерти терпелива: все рано или поздно приходят к ней.
Черные убийцы нам не нужны. Я поговорю с этим человеком. - Она указала на
пленника.
Арута не знал, что делать. Отец Натан едва заметно покачал головой:
- Он близок к смерти. Если допрос окажется для него тяжелым, он может
умереть, прежде чем мы погрузимся в глубину темных вод.
- Не беспокойся, жрец, - уверенно заявила жрица. - Даже мертвый, он
все равно мой. Я рука Лимс-Крагмы. В ее владениях я могу отыскать правду
даже там, где ни один живущий ее не найдет.
- В царстве смерти ты правительница. - Отец Натан поклонился и
обратился к Аруте: - Позволено ли будет мне и моим братьям удалиться, ваше
высочество? Мой орден считает обряды поклонников богини смерти
святотатственными.
Принц кивнул, а жрица сказала:
- Прежде чем уйти, сними замедляющее заклятие. Мне будет труднее это
сделать.
Натан быстро совершил необходимое, и человек на кровати мучительно
застонал. Жрец и прислужники богини Санг поспешно покинули комнату. Когда
они вышли, жрица сказала:
- Пентаграмма поможет удерживать внешние силы, не позволяя им
вмешиваться. Я бы попросила всех оставаться за пределами фигуры, потому
что внутри нее каждый человек воздействует на магическую ткань. Это -
самый справедливый обряд, потому что независимо от исхода госпожа моя
потребует себе этого человека.
Все встали за пределами пентаграммы, а жрица сказала:
- Говорите, только когда я дам позволение, и следите, чтобы свечи не
погасли, иначе силы могут иссякнуть и восстановить их будет трудно. - Она
откинула покрывало с лица, и Аруту поразила ее внешность. Жрица выглядела,
как девочка, - голубые глаза, нежная, как ранняя заря, кожа. Судя по
бровям, волосы ее могли быть цвета бледного золота. Жрица подняла руки над
головой и начала молитву. Ее голос был тихим и мелодичным, но слова
звучали странно-пугающе.
Она продолжала чтение, и человек на кровати задергался. Вдруг он
открыл глаза - его взгляд был направлен в потолок. Он забился, натягивая
державшие его веревки. Потом успокоился и повернул голову к жрице. Судя по
его лицу, чтото отдаленное завладело его вниманием - он никак не мог
сосредоточить взгляд. Через мгновение его губы сложились в окованную
улыбку, выражавшую какую-то болезненную жестокость, рот раскрылся, и
раздался глубокий, гулкий голос:
- Что это за обряд, госпожа?
Жрица слегка нахмурилась - что-то в его поведении показалось ей
странным, но, сохраняя прежний вид, она властным тоном сказала:
- На тебе знак Братства Серебряной Сети, и в то же время ты служишь в
храме. Объясни, что это значит.
Человек рассмеялся высоким, визгливым смехом, который постепенно
затих.
- Я тот, кто служит.
Жрице такой ответ не понравился.
- Отвечай же, кому ты служишь?
Опять раздался смех, и тело человека опять напряглось, натягивая
веревки, на лбу выступили капли пота, на руках вздулись вены. Потом он
успокоился и снова рассмеялся.
- Я тот, кого поймали.
- Кому ты служишь?
- Я тот, кто стал рыбой. Я - в сетях. - И снова безумный смех и
конвульсивные содрогания. Человек напрягался, по его лицу потоками
струился пот. Закричав, он снова забился в веревках. Когда казалось, что
он переломает себе кости, пленник вдруг завизжал:
- Мурмандрамас! Помоги слуге своему!
Внезапно одна из свечей погасла, словно ее задул неизвестно откуда
пахнувший ветер. Человек на кровати еще раз сильно дернулся, выгнулся
дугой - только ступни и голова касались ложа, - так натянув веревки, что
они врезались в кожу до крови, и рухнул на спину. Жрица отступила на шаг,
затем снова подошла и взглянула на пленника.
- Он мертв. Зажгите свечу, - тихо сказала она.
Арута махнул рукой, и один из стражников, запалив лучину от горящей
свечи, зажег погасшую. Жрица начала читать очередное заклинание. Если при
первом всем стало просто неуютно, то это заклинание вызывало чувство
страха, на присутствующих повеяло холодом из какого-то дальнего края
затерянной, морозной обители. В нем слышались отзвуки криков тех, кто
утратил покой и надежду. И в то же время было в нем и властное,
притягивающее, утешающее чувство; должно быть не так уж плохо - оставить
земное бремя и отдохнуть. Заклинание продолжало звучать, и дурные
предчувствия все больше одолевали тех, кто слушал его. Некоторые с трудом
подавляли желание бежать прочь от верховной жрицы, монотонно произносившей
слова.
Вдруг она замолчала, и в комнате стало тихо, как в могиле. Жрица
заговорила на королевском наречии:
- Ты, чье тело сейчас с нами, а душа отошла госпоже нашей
Лимс-Крагме, внемли мне! Как повелительница наша призывает к себе все и
вся, так и я призываю тебя ее именем. Вернись!
Тело на кровати пошевелилось, но осталось безмолвным. Жрица воззвала
еще раз:
- Вернись! - И тело снова шевельнулось. Вдруг голова мертвеца
поднялась, и его глаза открылись. Казалось, он оглядывал комнату, хотя
глаза закатились и были видны только белки. Тем не менее у всех появилось
чувство, будто труп все видит, потому что он замер, обернувшись к жрице.
Рот его раскрылся, и из груди вырвался гулкий смех.
Жрица вытянула руки вперед:
- Молчать!
Мертвый замолчал, но на лице его появилась улыбка - постепенно она
становилась шире и от этого только ужаснее. Черты лица начали меняться.
Телесная оболочка задрожала, просела, словно расплавленный воск. Изменился
цвет кожи - она сделалась светлее, почти совсем побелела. Лоб стал выше, а
подбородок меньше, переносица выгнулась дугой, уши заострились. Волосы
потемнели до полной черноты. За несколько мгновений человека, которого
допрашивали, не стало - на топчане лежало существо, не имеющее с людьми
ничего общего.
- Великие боги! Братство Темной Тропы! - тихо ахнул Лори.
Джимми нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
- Ваш брат Морган прибыл не из Вабона, а из гораздо более дальних
мест, госпожа, - прошептал он. Но насмешки не было в его голосе - один
только страх.
И снова непонятно из какого угла задул холодный ветер, и верховная
жрица обернулась к Аруте. Ее глаза были огромными от страха, казалось, она
пыталась что-то сказать, но никому не удалось расслышать, что именно.
Существо на кровати - всеми ненавидимый моррел - издало крик зловещей
радости. Рванувшись с неожиданной силой, моррел порвал стягивавшие его
веревки, высвободил сначала одну руку, а потом и другую. Стражники не
успели подбежать к нему, а он уже разодрал и веревки на ногах. В то же
мгновение мертвец вскочил и бросился к жрице.
Женщина стояла неподвижно, излучая спокойную, уверенную силу. Она
протянула руку к существу:
- Замри!
Моррел повиновался.
- Силой госпожи моей приказываю тебе, призванному мною, подчиниться.
В ее царстве обитаешь ты теперь и подвластен ее законам и приказам.
Властью ее я приказываю тебе вернуться!
Моррел помедлил и вдруг, с пугающей быстротой бросившись вперед,
схватил жрицу за горло. Гулким, далеким голосом он закричал:
- Оставь в покое слугу моего. Если же ты так горячо любишь свою
госпожу, то ступай к ней!
Жрица схватилась за его запястье, и вся рука существа озарилась
голубым огнем. Взвыв от боли, оно подняло жрицу, словно соломенную куклу,
и бросило ее к стене, где стоял Арута. Ударившись о стену, жрица упала на
пол.
Все оцепенели. Стремительное превращение человека в ужасное существо
и его неожиданное нападение на жрицу повергло всех в шок. Стражи храма
просто приросли к месту, увидев, что их госпожа побеждена какой-то темной,
нездешней силой. Гардан и его люди тоже застыли.
С громоподобным раскатом смеха существо повернулось к Аруте:
- Вот мы и встретились, Владыка Запада. Настал твой час!
