Правую сторону обычно убирать легче. За ней нет домов - сразу
начинается пустырь, и можно сметать листья прямо туда. Листья влево,
листья вправо, листья влево, листья вправо, листья влево... Даже собирать
не надо. И в контейнер ссыпать. За полчаса легко управишься. Поэтому Бор
решил сперва покончить с более объемной работой - перебрать мусорные баки.
Надо отделить пищевые отходы от непищевых, а непищевые разобрать на
натуральные и синтетические. Пищевые отходы потом идут на пищекомбинат -
готовить спецпаек. Натуральным мусором кормят скот, а синтетику - снова на
синтетику. Круговорот мусора в природе. Бор кряхтя опрокинул бак,
увернулся от водопада зловония и натянул перчатки. Что-то совсем немного
стало пищевых отходов, а жаль, за них самое большое вознаграждение
полагается. Видно, народ поумнее стал, сам запасы делает. Но Бор на них не
в обиде. Так вообще спокойнее, не имей ни к кому претензий, и никто не
будет иметь претензий к тебе. Надеваешь оранжевый жилет, перчатки,
приседаешь на корточки, и зарабатываешь себе на жизнь... и право на
жизнь... Комок влево, клочок вправо, клубок влево, пучок вправо...
Низко пригнувшись, сосед сделал первую перебежку, упал на пустыре.
Неудачно - от его падения взметнулось облачко пыли. Тотчас же с третьего
этажа ударил пулемет. Мишень перекатилась за столб и ответила из автомата.
Пулемет на мгновение затих, и сосед сделал еще один рывок, к колодцу. Саш
не участвовал в этом выяснении отношений - у него было дело, и он ждал
своего момента. Пулемет заработал снова, догрызая колодец. Со стороны Саша
было заметно, как над колодцем мелькнула рука, доставая гранату -
экономный, позавидовал Саш, сберег до дома. Сосед пару раз попугал
одиночными, подобрался для броска, выждал вдох пулеметчика, вскочил из-за
укрытия и швырнул гранату. И залег опять. Глухой взрыв потряс здание.
Посыпалось стекло, мусор, обломки. Удачливый дуэлянт выпрыгнул на простор
и, петляя, побежал к подъезду. И тут он заметил Саша. Точнее, его ствол.
Выстрелить он не успел бы, поэтому, надо отдать должное его реакции,
моментально прыгнул вбок и закатился за песочницу. Дети, как по команде,
достали водяные пистолеты - огнестрельные им еще не полагались - и окатили
шустряка. Кожа мгновенно обуглилась, одежда тоже, тело скорчилось в
страшной судороге. Саш понял, что это его миг.
Подхватив сына под мышку и прижимаясь к стене дома, он бросился к
ближайшей канаве. Краем глаза он видел, как дети отволокли хрустящее тело
от песочницы (и чем они их заправляют?) и принялись восстанавливать
нарушенные туннельчики. Но Саша это не касалось. Он подбежал к канаве,
прощупал ее очередью - без взаимности - и прыгнул туда. Откуда-то из
поднебесья снова заговорил пулемет. Поздно, поздно... Саш огляделся - ему
повезло, это была одна из магистральных канализационных канав, ею они
доберутся почти до самых окраин. А там уже и до магазина рукой подать.
Вспомнив о сыне, поставил его на землю, точнее на то, что здесь называлось
землей, и пошел впереди, расчищать дорогу.
Вас вывел машину из гаража, притормозил и задумался. Потом на это
времени не будет - процесс езды поглощает на дороге все внимание.
Сегодняшний день прошел недурно. Разрешено несколько мелких региональных
конфликтов, наказаны за нарушения сколько-то там граждан, закрыты две
газеты (одна - вместе с сотрудниками), введен запрет на пользование
приемниками на частоте 25 МГц... Неплохо, неплохо. Вас заложил руки за
голову, потянулся, удовлетворенно ухмыляясь, потер усталые веки. Да,
сегодняшний день прожит совсем не напрасно. Домой, домой...
Вас вырулил на тротуар - все дороги были давно и надежно перекопаны,
дождался красного светофора и рванул с места, внимательно глядя по
сторонам. Был знаком путь. Сейчас поворот на территорию химкомбината - в
этом месте разворочен и тротуар. Теперь, мимо токсичной свалки, въезжаем
во двор роддома. Окна все распахнуты настежь, из них доносятся надрывные
вопли новорожденных. Так и надо, удовлетворился Вас, выживут самые
сильные, самые приспособленные. Наша страна не может позволить себе
плодить хлюпиков, неспособных выжить даже в обычном городе. И пусть детей
останется мало, зато какие это будут дети! Он лично еще вчера направил в
этот роддом бригаду штукатуров - проводить текущий ремонт в родильном
зале, не останавливая его работы, разумеется. Вас притормозил и
поприветствовал племя младое автомобильной сиреной. Крик из окон сразу
усилился - нормальные рефлексы, крепкие дети, здоровая нация - и поехал
дальше.
Дим работал экскаваторщиком. Он и не представлял себе, что может
работать кем-то еще. Можно даже сказать, что ему нравилась эта работа. Он
ничего больше не умел. И не хотел уметь. А зачем? Пусть каждый занимается
своим делом, мусорщики - убирают, экскаваторщики - копают, летчики -
летают, начальники - м-м-м, начинают. И все делают свое дело. А если
делать не свое дело, то что же это может получиться? Что? Ничего хорошего
не выйдет, это я вам точно говорю. Поэтому надо каждому хорошо работать на
своем месте, делать свою работу. Вот как я, например. Нормальный средний
экскаваторщик, делаю свое дело. И не дурак какой-нибудь, разбираюсь в чем
надо. Вот ты скажи, какие грунты бывают, и как их надо ковшом цеплять. Или
что надо сделать по инструкции, когда видишь транспарант: "Не копать!
Кабель!"? Не знаешь? То-то. И не надо тебе это знать. Каждый пусть сидит
на своем месте. Набираешь грунта побольше, несешь осторожно и сыплешь куда
надо. Раз, два, три, раз, два, три... Смену отработал - имеешь право на
отдых.
"...акцентировать на прикладном эффекте изучаемых закономерностей.
Голая теория бессмысленна и не усваивается учениками. Любой физический
закон выведен из повседневных наблюдений человека-труженика, и так же на
конкретных прикладных примерах он запоминается. Кроме того, если изучение
теории оторвано от нужд повседневности, то специфика детского мышления
будет способствовать тому, что ученики не смогут применять даже известные
им законы в реальной жизни. Учителю надлежит помнить: конкретность и еще
раз конкретность - если он хочет хоть чему-нибудь научить своих
воспитанников.
Так, например, закон всемирного тяготения можно пояснить на примере
струи жидкости, охлаждающей резец: она течет все время вниз, на
расположенную под ней заготовку.
Свойства поверхностного натяжения и трения можно проиллюстрировать
разлитым на полу цеха маслом.
И так далее, и тому подобное. Думающий педагог всегда найдет массу
подобных примеров. Понятно, что на темах, которые принципиально не могут
быть проиллюстрированы подобным образом, не следует останавливаться. Они
все равно не будут усвоены учащимися. А сбереженное время лучше
использовать для практического закрепления полученных знаний. На
производительный труд, подготовку к будущей большой жизни.
Наше общество, не забывайте об этом, стало таким благодаря
неустанной..."
- Ты посмотри на это чудовище, Сим!
- Я сволочь, я сволочь, я сволочь...
- Да, зрелище...
- Прилепился к стене, как...
- Встань ты, животное, ты же Человек! Вспомни о своем достоинстве!
- Я... я... ой, оставьте меня.
- Ну, ты, не позорь звание Человека. Встань!
- И иди!
- Я не могу. Ребята, спасибо, что помогли, но я пока не могу. Полежу
немного и пойду. Оставьте меня. Спасибо. Спасибо.
- Нет, так мы тебя не оставим. Вставай, а не то...
- Сейчас я его!
- Под ребра, под ребра! Дай я!
- Ой, м-м-м... Вы что?! Все-все... Я сволочь, я сволочь...
- Нет, он безнадежен. Человека из него все равно не выйдет. Как они
все надоели, дерьмо, а не люди. С такими мы все погибнем. Где пистолет?
- Не надо... Я больше не буду...
- Надо. В назидание. Только очистив народ от такого дерьма, мы сможем
что-то сделать в этой жизни. Стреляй, чего тянешь.
- Ребя... м-м...
- Животное... Как жил, так и сдох... Пошли.
- Может убрать?
- Еще мараться... Тут позагорает.
Да... Что-то совсем мало пищевых отходов сегодня. Так можно и совсем
без вознаграждения остаться. Что же придумать? Может, из бака с органикой
добрать? Нет, заметят - совсем плохо будет. Что же делать? Ну ладно, время
не ждет. Можно пока убрать правую сторону. И подумать. Чем хороша работа
Бора - пока подметаешь, можно подумать, о чем угодно. О чем только душа не
пожелает. Листья влево, листья вправо. Чем же дополнить пищевой бак?
Думаешь, о чем хочешь, и никаких забот. Камень - на совок. Листья на
пустырь, хорошо - домов справа нет. Умный стал народ, пищевые отходы не
выбрасывает. О чем хочешь, о том и думаешь. А тут пыльно, надо веник
смочить. Листья влево, листья вправо. Потом на пустырь. И подальше, не дай
бог, заметит проверка. А до пустого бака им нет дела - вознаграждение-то
мое, а не их. И выкручиваться мне. Но зато я свободен. Никого не трогаю, и
меня никто не трогает. Самая честная профессия. И свободная. Руки
работают, а сам думаешь, о чем хочешь. Листья влево... А это что такое?
Бор подошел к неподвижно лежащему на тротуаре телу. Наклонился.
Несчастный истекал кровью, но еще дышал.
- Эх... Кто это тебя так? А?
- Х-х-х-х-г...
Бор с трудом перевернул тело, пошарил по карманам, нашел документы.
Ишь ты, профессор... Так, пропуск на выход на улицу, талоны на спецпаек,
паспорт, удостоверение личности, пропуск в институт, свидетельство о
прописке... Район не наш. Далековато отсюда. И как тебя занесло? Понятно,
раз полез не в свой район, то и шлепнули. Раненый пошевелился и опять
захрипел.
- П-пить... Д-домо...
- Ясно, ясно, домой хочешь. Чего ж тут не понять. Детишки там всякие,
семья, ждут не дождутся... Не повезло тебе... Бедняга.
Бор припрятал веник и совок за кирпичную глыбу, надел рукавицы,
подцепил профессорское тело под мышки и поволок, кряхтя от натуги. Из
болтающейся головы доносились шипение, мычание, стоны, несвязное
бормотание, которое Бор истолковывал, как выражение благодарности и жалобы
на боль.
- Ничего, ничего, не стоит... Потерпи, сердешный, скоро дойдем.
И он волок, обливаясь чужой кровью, тянул, перекатывал непослушную
груду мяса, костей, которую он раздел для облегчения веса, вперед, вперед,
к ведомой только ему цели.
Саш остановился, переводя дыхание, давая отдохнуть сыну - готовились
к очередному рывку. Это было второе опасное место на их пути - карьер.
Дальше канава, по которой они шли, сворачивала обратно, и надо было
перебраться в заброшенные кварталы. Обычно Саш делал это на аэродроме, в
зоне посадки вертолетов. Ленивые, зажравшиеся летчики, как и все в армии,
реагировали туго. Пока они оторвутся от непрерывной болтовни, пока
сообразят, что происходит, пока вспомнят, с какого конца нажимают на
гашетку, можно перейти даже такое простреливаемое место, как взлетное
поле. А если повезет, и застанешь посадку вертолета, то под его брюхом еще
и отдохнуть можно успеть.
Но сегодня этот номер не пройдет. Во-первых, Саш с сыном, а он может
не успеть сообразить, что и как делать. Во-вторых, они идут не в тот
магазин... Поэтому надо переходить карьер. Собственно говоря, это был не
карьер, а старое кладбище. Но с тех пор, как естественные месторождения
иссякли, промышленные свалки исчерпались, а все отходы прямым ходом пошли
в переработку, выяснилось, что наиболее перспективное место добычи сырья -
старые могилы. Сырье, накопившееся в телах при жизни, могло дать фору
