заслуги верного ученика и продолжателя дела великого Ленина перед партией,
перед Родиной. Сталин честно служил нашему народу и снискал всеобщее
уважение трудящихся. Он был неутомимым организатором, крупнейшим теоретиком
и пропагандистом марксизма-ленинизма, страстным борцом за счастье
трудящихся, за мир и дружбу между народами".
В этой же статье имя Сталина упоминается рядом с именами Маркса,
Энгельса, Ленина. Без ведома и согласия Хрущева, в то время уже первого
секретаря ЦК КПСС, подобные статьи, прославляющие Сталина, не могли бы
появиться в советской прессе. И трудно себе представить, чтобы Хрущев,
прославляя Сталина в речах и в советской прессе, в то же время готовил свой
предстоящий доклад на XX съезде КПСС, в котором он представил Сталина как
жестокого изверга, труса, человека недальновидного в международной политике,
невежественного и безответственного в военном деле и т. д.
Как первый секретарь ЦК КПСС, Хрущев хотел расширить и усилить свою
личную власть до сталинских масштабов и, конечно, готовился к этому. В
советской прессе по указаниям первого секретаря КПСС перед XX съездом уже
создавался "культ личности" Хрущева. Эту угрозу почувствовали члены
президиума ЦК КПСС. Они были против претензий Хрущева стать вторым Сталиным
и приняли свои меры. Не только товарищи Хрущева в президиуме ЦК КПСС, не
только маршалы советской армии, но, без сомнения, также и деятели партийного
аппарата, подчиненные непосредственно Хрущеву, были встревожены его
возвышением, боясь, что первый секретарь захочет идти по стопам Сталина.
Грозные дни самовластия Сталина, когда жизнь советских граждан, не исключая
и коммунистов, находилась в постоянной опасности, были свежи в памяти
каждого.
Открытие съезда 14. 2. 1956 г. и вступительные слова Хрущева,
предложившего почтить память Сталина вставанием, вовсе не предвещали, что
через 10 дней Хрущев произнесет свою обличительную речь. В отчетном докладе
ЦК КПСС Хрущев посвятил Сталину целый абзац, который свидетельствует о его
преданности умершему диктатору и о высокой оценке Хрущевым роли Сталина, как
знаменосца "марксизма-ленинизма". Хрущев сказал: "Вскоре после XIX съезда
партии смерть вырвала из наших рядов Иосифа Виссарионовича Сталина. Враги
социализма рассчитывали на возможность растерянности в рядах партии,
раздоров в ее руководстве, колебаний в проведении ее внутренней и внешней
политики. Однако эти расчеты провалились. Коммунистическая партия еще теснее
сплотилась вокруг своего Центрального Комитета, еще выше подняла
всепобеждающее знамя марксизма-ленинизма." ("Правда", 15 февраля 1956).
Только в одном месте своего доклада Хрущев сделал намек на "культ личности"
Сталина, сказав, что "ЦК решительно выступил против чуждого духу
марксизма-ленинизма культа личности". Почуяв, что, в связи с его
притязаниями на власть, на съезде создалась неблагоприятная атмосфера,
Хрущев выразил в отчетном докладе свою преданность принципу "коллективного
руководства".
Решительную атаку на XX съезде против сталинских приемов первым начал
Микоян. Он сказал: "В течение примерно 20 лет у нас фактически не было
коллективного руководства, процветал культ личности ..., и это, конечно, не
могло не оказать крайне отрицательного влияния на положение партии и на ее
деятельность" ("Правда", 18 февраля 1956). За Микояном последовали и другие
участники съезда, например, Панкратова, профессор истории, затем известный
писатель Шолохов и другие. Повидимому, Хрущев понял "веяние времени" и сам
решил присоединиться к критикам Сталина. Его доклад на закрытом заседании не
мог быть составлен им самим в короткое время, во время съезда. Следует
считать, что этот доклад был составлен задолго перед XX съездом выдающимися
членами партии, не желавшими повторения режима, подобного сталинскому.
Хрущев, согласившись прочесть на съезде доклад о "культе личности" Сталина,
внес в него некоторые изменения, чтобы выгородить себя, избавиться от
обвинений за соучастие в преступлениях Сталина. Это касается, например,
ликвидации секретаря Коммунистической партии Украины Станислава Косиора,
который погиб во время чисток в 1937 г. В комиссии по чистке партии,
посланной из Москвы на Украину, состояли Молотов, Ежов и Хрущев. Вот почему
Хрущев в докладе на закрытом заседании XX съезда три раза упомянул имя
Косиора и говорил о его гибели как о примере незаконных действий Сталина,
приписывая одновременно казни невинных людей козням Берия и Ежова. Интересно
отметить, что даже в "Истории Украинской Советской Социалистической
Республики" (т. II, стр. 432, изд. 1958 г., Киев) между жертвами "преступной
своры агента международного империализма Берия" на первом месте стоит имя
Косиора. Берия не имел, конечно, отношения к ликвидации Косиора и других:
этим делом занималась специальная комиссия по чистке партии, к которой
принадлежал Хрущев.
Целью дискуссии о "культе личности" на XX съезде, как объясняют авторы
нового учебника истории КПСС, было создание "прочных гарантий того, чтобы
впредь в партии истране никогда не возникали подобные явления, чтобы
руководство партии осуществлялось на основе принципа коллективности,
правильной, марксистско-ленинской политики, при активном участии миллионов
трудящихся" (стр 643).
Конечно, партийная диктатура исключает активное участие населения в
управлении государством. Поэтому приведенная фраза отражает лицемерие ее
заказчиков. Но, повидимому, рядовым членам КПСС, которые тоже не решают
вопросов политики, а только слушают доклады и исполняют решения ЦК, хочется
быть хотя бы пассивными участниками в политической жизни: чтобы ЦК партии
время от времени обращался к ним за одобрением своих планов и постановлений.
Каждый знает, что возражать против решений ЦК партии опасно и при секретаре
Хрущеве, но все же партийцы могут ощущать своего рода моральное
удовлетворение, что к ним обращается ЦК за одобрением своих решений. Сталин,
как известно, и этого не делал, действуя единолично, по своему произволу.
Критикуя "культ личности" Сталина, авторы Истории КПСС находятся в
очень затруднительном положении. Они приписывают возникновение и развитие
этого культа пребыванию советского государства "в определенных
конкретно-исторических условиях". Эти условия требовали от партии "железной
дисциплины, неустанного повышения бдительности, строжайшей централизации
руководства" (стр. 644).
Как известно, Ленин считал, что личная диктатура не противоречит
существу советской демократии; поэтому авторы Истории КПСС имеют основания
утверждать, что Сталин, находясь на посту генерального секретаря ЦК партии,
"активно боролся за претворение в жизнь ленинских заветов" (стр. 644). Так
как коммунистическая партия одержала выдающиеся "победы" в разных областях
внутренней и внешней политики, создался авторитет ее вождя -- Сталина. Но
поскольку у Сталина были "некоторые отрицательные личные качества", то "он
уверовал в свою собственную непогрешимость, стал поощрять возвеличивание
себя". "Ошибки и недостатки", возникшие вследствие культа личности Сталина,
"тормозили развитие советского общества, причиняли ему большой ущерб, мешали
развитию творческой инициативы масс" (стр. 645). И все же "ошибки и
недостатки" (так мягко авторы Истории КПСС называют жестокую тиранию
Сталина, погубившего миллионы невинных людей) "не могли изменить и не
изменили глубоко демократического, подлинно народного характера советского
строя. Политика, проводимая партией (то есть, самим Сталиным. -- П. Ф.),
была правильной, она выражала интересы народа". И наконец: "И. В. Сталин
сделал много полезного для Советской страны, для КПСС, для всего
международного рабочего движения".
Таким образом, вопрос о Сталине решен окончательно: не система
диктатуры, "неограниченной никакими законами" (определение Ленина), породила
тиранию Сталина, а только его "отрицательные личные качества".
Вдумчивый читатель Истории КПСС может, однако, задать вопрос: почему
"отрицательные личные качества" государственных деятелей демократических
стран (а такими качествами обладают, несомненно, многие политические вожди)
не приводят к террору и физическому истреблению инакомыслящих. Значит, -- в
демократических государствах существуют гарантии, не позволяющие
"отрицательным личным качествам" политических вождей проявиться и угрожать
свободе и самой жизни граждан.
Этих гарантий в коммунистическом государстве нет и быть не может.
4. Проблема создания "мировой системы социализма"
В четвертом разделе XVI главы рассматриваются вопросы "укрепления
содружества социалистических стран" и "образования мировой системы
социализма". Не только правительство Мао Цзэ-дуна заявило, что
полуфеодальный Китай, по примеру СССР, делает прыжок "из царства
необходимости в царство свободы", но и президент высоко-индустриальной
Чехословакии сказал на XIX съезде КПСС: "Мы приходим к вам учиться тому, как
строить социализм" (стр. 611). Москва становится, таким образом, "Меккой"
для коммунистических партий всего мира.
Авторы Истории КПСС утверждают, будто бы "был создан на основе полного
равноправия, взаимной выгоды и товарищеской взаимопомощи новый тип
экономического сотрудничества между СССР и народно-демократическими
странами" (стр. 612). Фактически, однако, создалась система эксплуатации
стран "народной демократии" советским правительством в различных формах
"смешанных обществах" (советско-румынских, советско-венгерских и т. д.),
причем львинную долю прибылей присваивает себе советское правительство.
Авторы также утверждают: "Мировая система социализма представляет собой
совокупность национальных социалистических хозяйств независимых и суверенных
государств" (стр. 613--614). Однако коммунистическая Югославия, как
независимое государство, не согласилась быть объектом советского
колониализма, и это, по приказу Москвы, вызвало бешеную травлю руководства
коммунистической партии Югославии со стороны всех "народных демократий".
"Титоизм" был провозглашен "исчадием фашизма", и коммунистическая партия
Югославии, по велению Сталина, была исключена из Коминформа в 1948 г.
Руководство Коммунистической Партии Югославии, по словам авторов учебника,
"шаг за шагом отходило от принципов пролетарского интернационализма,
скатывалось на позиции национализма" (стр. 614). "Национализм" югославских
коммунистов состоит только в том, что они отказались подчиняться указаниям
Москвы. Не имея своих войск на территории Югославии, советское правительство
не было в состоянии, не рискуя большой войной, принудить коммунистическую
партию Югославии к послушанию.
После неудачной попытки расширить территорию Советской империи путем
присоединения к ней и Югославии, советское правительство после смерти
Сталина пробовало все же наладить с Югославией нормальные отношения. Об этом
лаконически сказано на стр. 614, причем кампания, начатая по инициативе
Сталина против руководителей коммунистической партии Югославии,
приписывается "враждебной деятельности Берия". Таким образом Сталин получил
в Истории КПСС новое "отпущение грехов".
--------
* VII. Политика советского правительства в 1953--1958 гг. *
1. Агрессия в Южной Корее
В главе XVII дается обзор политики советского правительства в 1953 --
