Город Атлантида - или то, что от него осталось - находился на
расстоянии ста миль. Им потребовалось двадцать дней, чтобы добраться через
обломки до его окраин.
- Может, ли Властелин увидеть нас? - спросил Вольф.
- Мог бы, я полагаю, с помощью какого-нибудь телескопа, - ответил
Кикаха. - Однако я рад, что ты спросил, потому что нам лучше начать
путешествовать по ночам. Даже и так мы будем замечены ими.
Он показал на пролетавшего ворона.
Проходя через развалины столицы они двигались неподалеку от
имперского зоопарка Радаманта. Там все еще осталось на месте несколько
прочных клеток, и в одной из них содержалась орлица. На заплеванном дне
валялось множество костей, перьев и клювов. Орлицы в клетках избегали
голодной смерти, поедая друг друга.
Единственная уцелевшая сидела истощенная, слабая и несчастная на
самом высоком насесте.
Вольф открыл клетку и поговорил вместе с Кикахой с орлицей Армонидой.
Сперва Армонида хотела одного - напасть на них, хоть и была ослабленной.
Вольф бросил ей несколько кусков мяса, а затем двое друзей продолжили свой
рассказ.
Армонида заявила, что они - лгуны и имеют на уме какую-то
человеческую, и следовательно, дурную цель.
Когда же она выслушала рассказ Вольфа до конца, и он указал ей, что
им незачем было освобождать ее, она начала верить. Когда Вольф объяснил,
что он придумал план, как отомстить Властелину, тусклость в ее глазах
сменилась острым светом.
Мысль действительно напасть на Властелина, и наверно успешно, была
большей пищей, чем само мясо. Она оставалась с ними три дня, отъедаясь,
набираясь сил и точно запоминая, что именно она должна сообщить Подарге.
- Вы еще увидите смерть Властелина, а новые, юные и прекрасные
девичьи тела будут вашими, - пообещал Вольф, - но только если Подарга
поступит так, как я ее прошу.
Армонида пустилась в воздух с утеса, устремилась вниз, захлопала
своими размашистыми крыльями и начала взлетать.
Вскоре зеленое небо поглотило зелень ее перьев. Ее красная голова
стала черной точкой, а затем и она пропала.
Вольф и его отряд оставались в буреломе павшего леса до ночи, прежде
чем отправиться дальше. К этому времени, благодаря какому-то тонкому
процессу, Вольф стал номинальным лидером. Раньше Кикаха, с одобрения всех,
держал поводья в своих руках.
Случилось что-то, давшее Вольфу власть принимать решения, но Вольф не
знал что, ибо Кикаха оставался таким же шумливым и энергичным, как и
прежде. Переход капитанского звания не был преднамеренным усилием со
стороны Вольфа. Все выглядело так, словно Кикаха ждал, пока Вольф не
узнает от него все, что можно, а затем передал ему жезл.
Они путешествовали строго в ночное время, когда они видели очень мало
воронов. Очевидно, в этом районе в них не было нужды, поскольку он
находился под пристальным наблюдением самого Властелина. Кроме того, кто
бы посмел сюда вторгнуться после того, как был столь катастрофически
выражен гнев Властелина?
Прибыв к огромной опрокинутой массе башни радаманта, они укрылись в
развалинах. Тут имелось больше чем достаточно металла для плана Вольфа. Их
единственными проблемами были добывание достаточных запасов пищи и попытки
скрыть шум от пилки и ковки и пылание их маленьких кузниц. Первая была
разрешена, когда они нашли склад зерна и сушеного мяса.
Многое из припасов было уничтожено огнем, а потом водой, но осталось
вполне достаточно, чтобы они могли протянуть несколько недель. Со второй
управились, работая глубоко в подземных помещениях.
Прорытие траншеи заняло пять дней - период не волновавший Вольфа,
потому что он знал, что пройдет некоторое время, прежде чем Армонида
доберется до Подарги, если она вообще достигнет своей цели. Многое могло
случиться с ней по пути, особенно нападение воронов.
- Что если она не сумеет долететь? - спросила Хрисенда.
- Тогда нам придется придумать что-нибудь еще, - ответил Вольф.
Он погладил рог и нажал на его семь кнопок.
- Кикаха знает врата, через которые он прошел, когда покинул дворец.
Мы можем вернуться через них. Но это было бы безрассудством. Нынешний
Властелин не так глуп, чтобы не оставить там тяжелой охраны.
Прошло три недели. Запас пищи настолько уменьшился, что приходилось
отправлять за дичью охотников. Это было опасно даже ночью, так как нельзя
было сказать, когда может поблизости оказаться ворон. Более того, при
всем, что знал Вольф, у Властелина могли быть приборы, позволявшие видеть
ночью столь же легко, как и днем.
В конце четвертой недели Вольф вынужден был отказаться от расчетов на
Подаргу. Либо Армонида не добралась до нее, либо Подарга отказалась
слушать.
Той самой ночью, когда он сидел под прикрытием огромной пластины из
согнутой стали на луну, он услышал шорох крыльев. Он взглянул во тьму.
Вдруг лунный свет блеснул на чем-то черно-белом, и перед ним очутилась
Подарга. За ней виднелось много крылатых силуэтов и блеск луны на желтых
клювах и светившихся красным огнем.
Вольф провел их вниз по туннелям в большое помещение. В свете
костерков он снова посмотрел на трагически прекрасное лицо гарпии.
Теперь, когда она думала, что сможет нанести Властелину ответный
удар, она действительно выглядела счастливой.
Ее стая принесла с собой пищу: поэтому, пока все ели, Вольф объяснил
ей свой план.
Когда они обсуждали детали, один из обезьян, часовой, привел
человека, пойманного им, когда тот крался по руинам.
Это был хамшем Абиру.
- Это несчастье для тебя и огорчительное событие для меня, - сказал
Вольф. - Я не могу просто связать тебя и оставить здесь. Если ты сбежишь и
вступишь в контакт с вороном, Властелин будет заблаговременно
предупрежден. Ты должен умереть, если сможешь убедить меня в обратном.
Абиру огляделся вокруг и увидел только смерть.
- Отлично, - сказал он. - Я не хотел говорить и не стану говорить
перед всеми, если смогу избежать этого. Поверь мне, я должен поговорить с
тобой наедине. Речь идет настолько же о твоей жизни, насколько и о моей.
- Ты не можешь сказать ничего такого, что нельзя сказать перед всеми,
- ответил Вольф. - Говори.
Кикаха приблизил рот к уху Вольфа и прошептал:
- Лучше сделай, как он говорит.
Вольф был поражен. К нему вернулись сомнения насчет истинного лица
Кикахи. Обе просьбы были такими странными и неожиданными, что у него на
миг возникло чувство странности.
Он казалось уплывал от них всех.
- Если никто не возражает, я выслушаю его наедине, - сказал Вольф.
Подарга нахмурилась и открыла рот, но прежде чем она смогла что-либо
сказать, ее перебил Кикаха.
- Великая птица, теперь настало время для доверия. Ты должна верить в
нас, доверять нам. Неужели ты хочешь упустить свой единственный шанс
отомстить и получить обратно свое человеческое тело? Ты должна
содействовать нам в этом. Если ты вмешаешься - все потеряно.
- Я не знаю, о чем тут собственно речь, - сказала Подарга, - но
чувствую, что меня каким-то образом предают. Но я сделаю, как ты говоришь,
Кикаха, потому что я знаю тебя и знаю, что ты злейший враг Властелина. Но
не испытывай чересчур моего терпения.
Затем Кикаха прошептал Вольфу нечто еще более странное:
- Теперь я узнаю Абиру. Меня одурачили эта борода и краска на коже,
плюс то, что я двадцать лет не слышал его голоса.
Сердце Вольфа часто забилось от неопределенного опасения.
Он взял ятаган и проводил Абиру, чьи руки были связаны за спиной, в
маленькую комнату. И здесь Вольф выслушал Абиру.
16
Час спустя он вернулся к другим. Он выглядел ошеломленным.
- Абиру отправится с нами, - заявил он. - Он может оказаться очень
полезным. Нам понадобится каждый, кого мы сможем заполучить, и каждый
человек обладающий знанием.
- Ты не хотел бы объяснить? - осведомилась Подарга.
Она сузила глаза, на лице ее стала образовываться маска безумия.
- Нет, не хотел бы, не буду и не могу, - ответил он. - Но я чувствую
сильнее, чем когда-либо, что у нас есть хорошие шансы на победу. Теперь,
Подарга, насколько сильны твои орлицы? Они летели так далеко сегодня
ночью, что мы должны подождать до завтрашней ночи, чтобы дать им
отдохнуть?
Подарга ответила, что они готовы к стоявшей перед ними задаче.
Она не хотела больше задерживаться.
Вольф отдал приказ, который Кикаха передал обезьянам, поскольку те
подчинялись только ему. Одни вынесли наружу большие поперечины и веревки,
а другие последовали за ними.
В ярком свете луны они подняли тонкие, но прочные поперечины. Затем
человеческие существа и обезьяны забрались в паутинообразные люльки под
поперечинами и привязались для страховки ремнями. Орлицы схватили веревки,
прикрепленные к каждому из четырех концов поперечин, а еще одна схватила
веревку, привязанную в центре креста. Вольф подал сигнал. Хотя и не было
никаких шансов потренироваться, все птицы одновременно подпрыгнули в
воздух, захлопали крыльями и медленно поднялись вверх. Канаты были
вытравлены больше чем на пять-десять футов, чтобы дать орлицам шанс
набрать высоту, прежде чем надо будет поднимать поперечины вместе с
привязанными к ним пассажирами.
Вольф почувствовал внезапный рывок и резко выпрямил согнутые ноги,
чтобы придать добавочный толчок вверх.
Поперечина накренилась на одну сторону, чуть не качнув его на одну из
поперечин. Подарга, летевшая над другими, отдала приказ. Орлицы подтянули
канаты вверх или выпустили еще отрезок, чтобы восстановить равновесие.
Через несколько секунд поперечины были на правильном уровне.
На земле этот план был неосуществимым. Птицы размером с орлицу,
вероятно, не могли бы подняться в воздух, не спланировав с высокого утеса.
Даже тогда их полет был бы очень медленным, может быть слишком медленным,
чтобы удержаться от потери скорости или не спикировать обратно на землю.
Однако Властелин дал орлицам мускулы с силой, соответствовавшей их весу.
Они поднимались все выше и выше.
Бледные стены монолита в миле от них мерцали в лунном свете. Вольф
вцепился в ремни своей люльки и посмотрел на других. Хрисенда и Кикаха
помахали ему в ответ, а Абиру остался неподвижен. Разбитые и распростертые
обломки башни Радаманта стали меньше. Никаких воронов не прилетело
поразиться увиденному и взмыть вверх предупредить Властелина. Те орлицы
которые не служили носительницами, широко развернулись, чтобы
предотвратить такую возможность. Воздух был заполнен армадой, биение их
крыльев громко барабанило по ушам Вольфа, настолько громко, что он не мог
себе представить, что этот шум не разносится на много миль.
Пришло время, когда перед ним развернулась охватываемая одним
взглядом эта сторона опустошенной Атлантиды.
Затем появилась грань и часть яруса ниже ее. Дракландия стала видимой
как огромный полудиск. Тянулись часы. Появилась масса Индеи, выросла и
вдруг была обрублена на грани.
Сад Океаноса, настолько ниже Америнден и такой узкий, увидеть было
нельзя.
Теперь и луна и солнце стали видны из-за сравнительной узости
монолита. Тем не менее, орлицы и их ноша все еще оставались в темноте, в
тени Идаквиззрхруза. Это продлится недолго. Скоро эта сторона окажется под
полным пыланием дневного света. Любые вороны смогут увидеть их за много
миль.
Эскадра однако подлетела поближе к монолиту, так что всякому на
вершине надо будет находиться на краю, чтобы заметить их.
Наконец, после свыше четырех часов, как раз когда их коснулось
