Он поднял копье и прошептал:
- Аве аткве вале, Кикаха!
Он желал, чтобы он мог отнять еще несколько жизней у шолкинов -
особенно у Абиру - в уплату за жизнь Кикахи, но вынужден был оставаться
практичным. Была еще Хрисенда и был еще рог. Но он чувствовал в себе
пустоту и слабость, словно оставил здесь часть своей души.
11
Той ночью он спрятался в ветвях высокого дерева на некотором
расстоянии от города. План у него был последовать за работорговцами и при
первом же удобном случае вызволить Хрисенду и рог. Работорговцы обязаны
были выбрать тропу, поблизости от которой он ждал. Она была единственная,
ведущая в Тевтонию. Пришел рассвет, пока он ждал, испытывая голод и жажду.
К полудню ему стало невтерпеж. Наверняка же они ищут его до сих пор.
Вечером он решил, что должен по крайней мере напиться воды. Он спустился и
направился к ближайшему ручью. Рык отправил его на другое дерево. Вскоре
через кустарник проскользнуло семейство леопардов и принялось лакать воду.
К тому времени, когда они кончили и ускользнули обратно в кусты, солнце
приблизилось к повороту за монолит.
Он вернулся к тропе, уверенный что находился слишком близко к ней,
чтобы большой караван человеческих существ прошел бы неуслышанным. И все
же никто не появился. Той ночью он прокрался по развалинам к зданию из
которого сбежал.
Никого не было заметно. Уверенный, что они ушли, он порыскал по
заросшим кустами дорогам и улицам, пока не наткнулся на сидевшего у дерева
человека. Человек этот был наполовину без сознания от дхиза, но Вольф
пробудил его надавав сильных оплеух по щекам. Приставив нож к горлу, он
допросил его. Несмотря на свое ограниченное знание хамшемского и даже
меньшее владение долинзским, они сумели наладить общение.
Абиру и его отряд уплыли этим утром на трех боевых каноэ с наемными
долинзскими гребцами.
Вольф нокаутировал допрашиваемого и отправился к пирсу.
Тот был пустынен, предоставляя ему таким образом выбирать любое
нужное ему судно.
Он взял узкую легкую лодку с парусом и отправился вниз по реке.
Две тысячи миль спустя он оказался на границах Тевтонии и
цивилизованного Хамшема. След провел триста миль вниз по реке Гуризит, а
затем по суше. Хотя ему полагалось бы уже давно догнать медленно
двигавшийся караван, он трижды терял его и был задержан в другие разы
тиграми и топороклювами.
Постепенно местность пошла под уклон вверх. Внезапно из джунглей
поднялось плато. Восхождение всего лишь в шесть тысяч футов - ничто для
человека, дважды поднявшегося на тридцать тысяч. Перевалив через грань, он
оказался в иной стране. Хотя воздух был ничуть не прохладнее, здесь росли
дубы, платы, самшит, трехгранный тополь, орешник, сушеница и липа.
Животные, однако, отличались. Он прошел не более двух миль по сумраку
дубового леса, прежде чем его вынудили спрятаться.
Мимо него медленно прошел дракон, взглянув на него разок, зашипел и
пошел дальше. Он походил на общепринятые западные изображения, был около
сорока футов длиной, десяти футов высотой и покрыт большими чешуйчатыми
пластинами. Он не дышал огнем. Фактически он остановился в ста футах от
убежища Вольфа на ветвях дерева и принялся щипать высокую траву.
"Так, - подумал Вольф, - значит существуют драконы не только одного
типа".
Гадая, как он сумеет отличить плотоядный тип от травоядного, не
обеспечив сперва безопасности наблюдения, Вольф слез с дерева. Дракон
продолжал набивать себе брюхо, издавая слабый гром пищеварения.
Осторожнее чем раньше, Вольф проходил под гигантскими ветвями
деревьев и мхов, свисавших с ветвей зелеными водопадами. Рассвет
следующего дня застал его покидавшим опушку леса. Перед ним расстилалась
полого понижавшаяся земля. Он мог видеть на много миль вперед. Справа от
него текла по дну долины река. На противоположной стороне, венчая собой
колонну неровной скалы, находился замок. Поднимавшийся из трубы дым вызвал
у него ком в горле. Ему казалось, что он не хотел бы ничего больше, чем
сидеть за столом с завтраком за чашкой кофе с друзьями после хорошего
ночного сна в мягкой постели и болтать ни о чем конкретно. Боже! Как он
тосковал по лицам и голосам истинных человеческих существ, о месте, где не
были бы все против него!
По его щеке пробежало несколько слезинок. Он осушил их и продолжал
свой путь. Он сделал свой выбор и должен принимать плохое наряду с хорошим
так же, как принимал бы на отвергнутой Земле. А этот мир был, во всяком
случае в данный момент, не так уж и плох. Он был свежим и зеленым, без
всяких телефонных проводов, афиш, газет и усеявших сельскую местность
консервных банок, без смога или угрозы атомной бомбы. Многое можно было
сказать в его пользу, как бы ни плоха была его нынешняя ситуация. И он
имел то, за что многие продали бы душу: молодость вместе с опытом
возраста.
Всего лишь час гадал, сумеет ли сохранить этот дар. Он вышел на узкую
грунтовую дорогу и шагал по ней, когда из-за поворота выехал рыцарь в
сопровождении двух пеших ратников. Конь его был огромным и черным,
частично экипированным доспехами. Рыцарь же был облачен в черный
пластинчато-кольчужный доспех, который по мнению Вольфа, выглядел похожим
на на доспехи, носимые в Германии тринадцатого века.
Забрало было поднято, открывая мрачное ястребиное лицо с
ярко-голубыми глазами.
Рыцарь натянул поводья коня. Он окликнул Вольфа на
средне-верхнегерманском наречии, с которым Вольф был знаком благодаря
Кикахе, а также своим исследованиям на Земле.
Язык, конечно, изменился и был обременен заимствованиями из
хамшемского и аборигенского, но Вольф смог разобрать большую часть того,
что сказал обратившийся к нему.
- Стой смирно, хам! - крикнул рыцарь. - Что ты делаешь разгуливая с
луком?
- С позволения вашего августейшества, - язвительно ответил Вольф, - я
охотник, и поэтому имею королевское позволение носить лук.
- Ты лжец! Я знаю всех законных охотников на много миль вокруг. Ты
мне кажешься похожим на сарацина или даже на идше, такой ты смуглый. Брось
лук и сдавайся, или я зарублю тебя, как свинью, каковой ты, собственно и
являешься.
- Приди и возьми его, - посоветовал Вольф, чувствуя нараставшую
ярость.
Рыцарь взял копье наперевес, и его скакун пустился в галоп.
Вольф удержался от импульса броситься в сторону или назад от
сверкавшего наконечника копья. В то что, как он надеялся, было точной
долей секунды, он бросился вперед. Копье опустилось над ним, а затем
воткнулось в землю. Словно прыгун с шестом, рыцарь вылетел из седла и, все
еще цепляясь за копье, описал в воздухе дугу. Шлем его ударился о землю на
конце дуги, и столкновение, должно быть, оглушило его или сломало ему шею
или хребет, потому что он больше не шевелился.
Вольф не терял времени даром. Он снял с рыцаря меч в ножнах и
застегнул пояс на талии. Конь убитого - великолепный чалый - вернулся и
встал рядом со своим бывшим хозяином.
Вольф сел на него и поскакал дальше.
Тевтония была названа так из-за того, что завоевала ее группа
Тевтонского ордена или Тевтонских Рыцарей Госпиталя Святой Марии в
Иерусалиме.
Этот орден возник во время третьего крестового похода, но позже
отклонился от своей первоначальной цели. В 1229 году Немецкий Орден начал
завоевание Пруссии для обращения в христианство прибалтийских язычников и
подготовки немецкой колонизации. Одна группа вступила на планету
Властелина на этом ярусе либо благодаря случайности, что казалось
маловероятным, либо потому что Властелин преднамеренно открыл для них
врата или силой вынудил их войти.
Что бы ни было причиной, Орден Тевтонских Рыцарей покорил аборигенов
и установил общество основанное на том, которое они оставили на Земле.
Оно, конечно, изменилось как из-за естественной эволюции так и из-за
желания Властелина смоделировать его по собственному вкусу. Первоначально
единое королевство или Гроссмейстерство, выродилось во множество
независимых королевств. Эти, в свою очередь, состояли из мало связанных
между собой баронетств и множества незаконных или разбойничьих баронетств.
Еще одним аспектом плато было государство Идше. Его основатели прошли
через врата немного раньше тевтонских рыцарей. Опять же оставалось
неизвестным, прошли ли случайно или по замыслу Властелина. Но множество
говорящих на идше жителей Германии обосновалось в восточном конце плато.
Хотя они и были первоначально купцами, они стали хозяевами туземного
населения. Они также приняли феодально-рыцарскую организацию Тевтонского
Ордена, скорее вынуждены были так поступить, чтобы выжить. Именно это-то
государство и поминал тот первый рыцарь, когда обвинил Вольфа в том, что
он идше.
Думая об этом, Вольф невольно рассмеялся. Опять же, могла быть
случайностью, что немцы вступили на уровень, где уже существовало
архаически-семитический Хамшем, и где их современники были презренные
евреи. Но Вольфу думалось, что он видит за этим ироническое лицо
Властелина, с улыбкой глядящего на созданную ситуацию.
На самом деле в Дракландии не было ни христиан, ни иудеев. Хотя две
веры все еще употребляли свои первоначальные названия, обе стали
извращенными. Властелин занял место Яхве и Готта, но к нему обращались,
используя эти имена. Последовали и другие изменения в теологии: церемонии,
ритуалы, заповеди.
Вольф отправился в путь к владениям Элгерса. Он не мог сделать этого
столь быстро, как желал, потому что должен был избегать по пути дорог и
деревень. После того, как он вынужден был убить рыцаря, он не посмел даже
срезать путь через баронетство фон Лаурентиуса, как сперва планировал.
Весь округ искал его, повсюду шныряли люди с собаками.
Каменистые холмы, отмечавшие границу, были самой срочной формой его
проезда, каковую он и выбрал.
Два дня спустя он добрался до пункта, где мог спуститься, не попадая
в пределы сюзеренитета фон Лаурентиуса.
Съезжая с крутого, но не особенно трудного холма, он завернул за
угол.
Ниже его расстилался широкий луг с речушкой. На противоположных
концах его были разбиты два лагеря. Вокруг нарядных, украшенных флагами и
вымпелами шатров в центре каждого располагалось множество палаток
поменьше, костры и лошади.
Большинство людей скопилось в двух группах. Они следили за своим
паладином и его противником, которые атаковали друг друга с копьями
наперевес. Как раз в тот момент, когда Вольф увидел их, они со страшным
лязгом встретились на середине поля.
Один рыцарь полетел назад от врезавшегося в его щит копья другого.
Другой, однако, потерял равновесие и с лязгом упал несколько секунд
спустя.
Вольф изучил открывшуюся сцену.
Это был не обыкновенный рыцарский турнир. Отсутствовали крестьяне и
горожане, которым полагалось бы толпой обступать стороны и построенный на
скорую руку стадион с его клумбой ярко разодетой знати и дам. Это было
одинокое место рядом с дорогой, где паладины разбивали свои шатры и
вызывали на бой всех подходивших по званию проезжих.
Вольф осторожно спустился с холма.
Хотя он и находился на виду у тех, которые были внизу, он не думал,
что они проявят в такое время много интереса к одинокому путешественнику.
Он был прав. Ни из одного лагеря никто не поспешил расспросить его. Он
смог подойти к краю луга и понаблюдать, не торопясь.
Флаг под шатром слева от него демонстрировал желтое поле со звездой
