которую он платил почти все свое жалование сторожа, на кухне протекал
кран, нудными каплями мешая разговору, чай остыл. Рубинов долго молчал, и
я, подумав, что он просто не хочет касаться этой, самой больной для него
темы, решил перевести разговор.
Неожиданно Савелий встал и вытянул из груды сваленных на полу книг
большой том на русском - в плотном коленкоровом переплете. "История
Испании", издательство Санкт-Петербургского университета, год 1898.
- Это один наш историк привез, - объяснил Рубинов, - а я одолжил у
него и вот уж третий месяц не возвращаю.
Он открыл книгу на заложенной странице и протянул мне. Текст я
привожу здесь полностью, без комментариев и выводов. Какие выводы сделал
Рубинов, вы можете догадаться сами, а мои комментарии вряд ли прояснят
ситуацию.
"Испания конца XIV века еще не подошла к тому жестокому периоду в
своей истории, который связан с деятельностью инквизиции. Но тайная вражда
католицизма и иудаизма и в те времена приводила к трагедиям. В частности,
испанская хроника "Ворота истины", датированная 1401 годом, содержит
описание процесса над евреем Хаимом Бараком, обвиненным церковью в
ритуальном убийстве своих соотечественников, супругов Толедано, которых в
городе многие знали. Трупы не нашли, но это не помешало судьям, по
указанию кардинала Толедского, вынести обвинительный вердикт. Барак был
приговорен к повешению, казнь произошла на Ратушной площади и послужила
сигналом к началу большого погрома, завершившегося гибелью около ста
евреев."
- Здесь написано - Хаим, - сказал я.
- Он мог назваться и так...
- Савелий, а что же с вашей главной идеей? Точнее, с идеей Барака. Вы
тоже думаете, что Мессия придет только после того, как в Израиле соберутся
евреи не только из всех стран рассеяния, но и из всех времен?
Рубинов опять долго молчал, нервно потирая правый висок пальцами, и я
вновь уже был готов отступить, когда он сказал:
- Если бы это было физически невозможно, я бы сказал "нет, я так не
думаю". В конце концов, я вовсе не стал верующим. Но ведь это было!
Значит, это может быть. Может! А Тору толковали по-всякому. И разве могли
даже самые мудрые из наших мудрецов две тысячи или тысячу лет назад придти
к мысли о том, что воскрешение тел должно достаться Сохнуту, а Мессия
возьмет на себя воскрешение душ?
- Савелий, вы не можете себе простить, что не пошли в прошлое вместо
Моше?
Я не должен был задавать этого вопроса, я понял это сразу, но слова
как-то неожиданно для меня самого сорвались с губ. Рубинов не ответил. Он
вообще не проронил больше ни слова - ни тогда, когда я просил прощения за
бестактность, ни тогда, когда прощался. Он просто закрыл за мной дверь.
И решение свое он принял потом не сразу. Поэтому я вовсе не уверен,
что именно мой вопрос спровоцировал его сделать то, что он сделал две
недели спустя.
Репатриант из России Савелий Рубинов, 43 лет, поднялся рано утром на
гору Кармель и бросился с уступа скалы на дорогу, по которой именно в этот
момент тащился на первой скорости огромный панелевоз.
Если Хаим и Рахель живы, я не думаю, чтобы их следовало искать в
кибуце или мошаве. Все же они жили в большом по тем временам городе
Толедо. Может быть, кто-нибудь, проходя по улицам южного Тель-Авива или
старого Яффо, или древнего Акко, встречал странную пару: мужчину с черной
бородой и мудрыми глазами и женщину, которую он ведет за руку? Говорят
они, скорее всего, на ладино, но, может быть, уже и на иврите. Женщина,
возможно, прижимает к груди ребенка, ведь израильская медицина
действительно творит чудеса...
Описание, конечно, мало пригодное для розыска, но лучшего у меня нет.
Хотел бы я знать, кому достались рубиновские листы с расчетами.
Сохнуту? Полиции? Мосаду?
Или, что вероятнее всего, - мусорной корзине?
П.АМНУЭЛЬ
А БОГ ЕДИН...
Человек по имени Моше Беркович живет сейчас в доме престарелых, что
находится в Иерусалиме, в районе Рамат Эшколь. Это вполне респектабельное
заведение, суточная плата равна месячному жалованию новых репатриантов,
которые убирают здесь комнаты и помогают старикам и старухам
пересаживаться из обычных кресел в инвалидные. У Моше Берковича нет
богатых родственников, иврит его слаб, и его трудно понять, если старик не
подкрепляет свои слова выразительными жестами. Проживание его оплачивает
Сохнут, и за три года еще ни разу бухгалтерия Еврейского агентства не
просрочила платежей. Это естественно - Сохнут совершенно не заинтересован
в том, чтобы вокруг имени Берковича велись какие-то разговоры.
В документах не указан возраст старика. Наверняка это число не столь
уж и велико - выглядит Моше на семьдесят, но, если посмотреть ему прямо в
глаза, увидеть исходящий из них свет, то немедленно возникнет впечатление,
что это - молодой человек, полный энергии и творческих планов.
Собственно, оба впечатления неверны.
Иногда - примерно раз в два месяца - Берковича навещает внук. То
есть, это санитарки так полагают, что мужчина в вязаной кипе, но без
бороды, худощавый, высокий и сутулый, приходится Берковичу внуком. На
самом деле между ними нет никакого родства. Но этот посетитель -
единственный человек, с кем Моше ведет долгие беседы, размахивая при этом
руками, волнуясь и переходя с шепота на крик. Никто, впрочем, разговоров
этих не слышит, потому что ведутся они в кабинете начальника, при закрытых
дверях, и сам начальник при этом не присутствует, удаляясь в дни посещений
по своим личным делам.
После ухода посетителя Моше Беркович опять становится безразличен ко
всему, и до следующего посещения ничем не выдает ни своего ума, ни знаний,
ни даже желания жить на этом свете.
Санитарки почему-то считают, что Беркович родом из Венгрии. У этой
идеи нет разумных оснований, как нет и ни единого доказательства. Именно
поэтому она и нравится многим. В конце концов, если Беркович почти не
говорит на иврите, не понимает ни по-английски, ни по-русски, ни даже
идиш, то он, естественно, родом из Венгрии. Не убеждает? Ну, это ваши
проблемы.
Кстати, посетитель разговаривает с Моше по-арабски, но кто слышал их
беседы?
И, еще раз кстати, зовут посетителя Исаак Гольдмарк.
Мои экскурсы в историю Израиля последнего полустолетия время от
времени становятся похожими больше на некие литературные реминисценции,
нежели на строго аргументированный рассказ о точно известных фактах. Это
естественно - точно известные факты можно найти в учебниках, я же вижу
свою задачу в том, чтобы обнаружить в нашей истории скрытые пружины. Часто
ничего не могу доказать. У меня есть определенные соображения о том,
откуда взялся Моше Беркович, и какое к этому имеет отношение Исаак
Гольдмарк. У меня есть определенные соображения о том, что может стать с
Ближним Востоком, если Моше Беркович начнет говорить. А он начнет
говорить, если им заинтересуются репортеры. А им непременно заинтересуются
репортеры, если я напишу и опубликую то, что намерен написать и
опубликовать. И тогда может оказаться, что я действительно прав, и легче
от этого никому не будет. А если я промолчу? Оставлю мои соображения при
себе или на дискете, которую никто не прочтет? Моше Беркович доживет дни в
Бейт-авот, Исаак Гольдмарк доработает свою стипендию и, скорее всего,
вернется в Соединенные Штаты. Если он и начнет что-то рассказывать
знакомым, так кто ж ему поверит?
А мне? Кто поверит мне?
В 2021 году, как вы помните, экономическое положение Израиля было
очень даже неплохим. Это потом начался очередной спад, увольнения и прочие
общеизвестные прелести капитализма. В том же двадцать первом году в
российские президенты вырвался Николай Евдокимов, а что это была за
личность, рассказывать не приходится. Результат: алия резко возросла, и на
историческую родину прибыл-таки давно ожидаемый двухмиллионный оле из
России. Им оказался бердичевский старичок, знавший об Израиле только то,
что это государство, где дают пенсию, и где его не достанет собственная
дочь, вышедшая замуж за гоя.
В том же году произошла трагедия, о которой я уже рассказывал в
"Истории Израиля" (глава "Из всех времен и стран"): сохнутовский пакид и
русский оле изобрели машину времени и вознамерились вывезти на ней в
современный Израиль всех евреев, какие когда бы то ни было проживали на
нашей планете. Барак погиб в Испании XV века, и руководство Сохнута,
думаю, не было этим очень уж огорчено. Планы у руководства были, как я
теперь понимаю, несколько иными.
Доктор Исаак Гольдмарк репатриировался в Израиль из Соединенных
Штатов после того, как сделал докторат по физике в Колумбийском
университете. Поселился он с женой и тремя детьми в Петах-Тикве,
Тель-Авивский университет предложил ему читать курс лекций по теории
перемещений во времени (вот вам, кстати, пример дискриминации - "русский"
хронодинамик Лоренсон в том же году сторожил склад в Раанане), а Сохнут
пригласил Гольдмарка консультировать работу комиссии по расследованию
событий в испанском городе Толедо в 1502 году. Вот тогда-то Гольдштейн и
узнал о скрытой за семью печатями истории "абсолютной алии".
Конечно, идея Барака показалась ему не столько безумной, сколько не
оправданной методологически. Государство не резиновое, оно не в состоянии
принять сто миллионов евреев из прошлых веков. Скорее наоборот...
Вот это "скорее наоборот" он и изложил на заседании комиссии по
расследованию. Получилось так, что именно в тот день в Бен-Гурион прибыл
двухмиллионный русский оле, и в министерстве строительства всерьез начали
поговаривать о закупке караванов, как это уже было лет тридцать назад.
Доктор Гольдмарк был ученым, он мог и не продумать политические
последствия своих расчетов, но руководство Сохнута думало именно о
политике. Вот цитата (за точность ручаюсь) из выступления председателя
сохнутовской комиссии по алие и абсорбции Моти Топаза:
- Мне кажется, господа, идея уважаемого профессора ("доктора", -
поправил с места Гольдмарк) спасет страну от страшной беды. Закон о
возвращении не может быть изменен, все такие попытки наталкивались на
полное непонимание в Кнессете. Но и принять миллионы олим страна не в
состоянии, особенно сейчас, когда столько проблем с государством
Палестина. В России осталось пять миллионов евреев, еще несколько лет
назад их было втрое меньше. Все мы понимаем причину, но, господа, что-что,
а еврейская бабушка есть, по-моему, у трети населения России! Бессмысленно
осуждать бабушек, нужно спасать Израиль, не нарушая Закон о возвращении. И
предложение господина профессора ("доктора!", - опять не выдержал
Гольдмарк) как нельзя кстати.
Вернувшись в тот день домой, доктор Гольдмарк сказал своей жене Риве
(за точность цитаты не ручаюсь):
- А знаешь, в этом Сохнуте не такие идиоты, какими они кажутся на
первый взгляд. Мне удалось-таки их убедить.
На что Рива, продолжая кормить грудью их четвертого сына, ответила с
мудростью еврейской женщины:
- Даже идиот становится разумным, когда нет иного выхода.
Три месяца спустя сохнутовские эмиссары в Москве и других странах
бывшего СНГ (и еще более бывшего СССР) начали рассказывать всем евреям,
желающим репатриироваться, о том, как плохо сейчас в Израиле - половину
земель оттяпали палестинцы, на оставшейся половине экономический кризис
