дворник-программист, понимавший иврит, видимо, не блестяще, а на
английском говоривший еще хуже, переводил путаную старухину речь, из коей
следовало, что коробку она отдаст только за сто шекелей и не меньше, и
только наличными, и прямо сейчас, и нечего было подсовывать ей вещи, она
думала, что это бомба, боялась в туалет ходить! Почему не заявила в
полицию? Еще чего! От полиции и шекеля не дождешься. Кто коробку подсунул,
пусть и деньги платит! Сто шекелей, и не меньше!
Несколько часов спустя, когда с моря потянуло вечерним ветерком, мы
сидели в номере "Хилтона", я наслаждался зрелищем бухты, похожей на
раскрытую акулью пасть с клыками-отелями, Пуаро дегустировал вино
"Кармель", а Вильнер, только что завершивший операцию по водворению машины
времени в ее "законную" камеру, ожидал, когда мой друг соблаговолит начать
объяснения. Честно говоря, я тоже терялся в догадках.
- Хорошее вино, - сказал Пуаро, - но "Тоскана" лучше... Нет, господа,
старушка здесь не при чем.
- Это даже и мне понятно, - сказал Вильнер. - Но ведь машина пропала!
Из запертого сейфа!
- Вот именно, - улыбнулся Пуаро. - Как можно было украсть машину
времени? Не далее как сегодня утром Гастингс развернул перед нами цепь
рассуждений, по-своему безупречных. Но я-то по этой цепочке пробежал
сразу, когда слушал объяснения месье Вильнера.
- Рассуждать "а если" было бессмысленно, - продолжал Пуаро, - я ведь
не физик. Если машина не была подключена к сети и не имела своих
источников питания, как могли воры использовать ее - и именно ее -
свойства? Чего бы они добились, запустив машину? Она отправилась бы в
прошлое или будущее. Гастингс говорил об этом, я с ним согласен: ни то, ни
другое не могло помочь ворам. На какое-то время я начал склоняться к
мысли, что похищение именно машины времени - просто случайность.
Преступники воображали, что в сейфе, скажем, слиток с золотом. Это сбило
меня со следа почти на сутки!.. Загадка "запертой комнаты": или
преступление было совершено раньше, или - не там. Или... А? Есть еще
"или", о котором забывают. Психологическая инерция! И я, Эркюль Пуаро,
поддался ей как малое дитя! Еще одно "или": преступления вовсе не было.
- Вы хотите сказать, что профессор сам отнес коробку в комнату
выжившей из ума старухи, а потом инсценировал похищение? - удивился
Вильнер. - Это невозможно. По крайней мере шестеро, кроме самого
профессора, присутствовали, когда коробку помещали в сейф: директор банка,
адвокат профессора, трое охранников и самый надежный свидетель -
телекамера.
- Я и не сомневаюсь, что машина была в сейфе... Но если отбросить все
возможные предположения, а мы их успешно отбросили, тогда именно то, что
останется, и будет истиной, какой бы невероятной она ни казалась. Итак,
что осталось после всех наших рассуждений?
- Машина была помещена в сейф, - сказал Вильнер, - а потом оказалась
в комнате старухи.
- Вот-вот, - удовлетворенно сказал Пуаро. - Была там, стала здесь.
Других вариантов нет. Так вот, когда я убедился, что этот вариант нужно
рассматривать серьезно, то сделал открытие в физике! Если машина времени
исчезла из сейфа и появилась в комнате старухи на расстоянии двух сотен
метров, значит, она могла самопроизвольно перемещаться не только во
времени, но и в пространстве.
- Вы так рассуждаете, Пуаро, - не выдержал я, - будто сами обладаете
докторской степенью по физике.
- Зачем она мне? - отмахнулся Пуаро. - У меня есть серые клеточки -
этого достаточно. Помните, Гастингс, я спрашивал вас: почему профессор
хранил машину в сейфе? Опасался грабителей? Но почти год прибор стоял в
лаборатории. Профессор лишь недавно подумал о возможном грабеже? Нет! Он
лишь недавно понял, что машина способна самопроизвольно совершить нечто, и
безопаснее хранить ее в сейфе. Почему? Модель не имела источников питания.
Да, верно. Однако, в ней был "кристалл времени". Я не знаю, что это. Как и
вы, Гастингс, я слышал только, что "кристалл" связан с неким единым
временным полем, на волнах которого мы с вами движемся из прошлого в
будущее. Этой связи недостаточно, чтобы двигаться далеко в прошлое. А на
какие-то доли секунды? На какие-то минимальные частички времени, которые,
кажется, называются квантами? Это похоже на самопроизвольные скачки
электронов с орбиты на орбиту внутри атома. Уж настолько-то и я знаю
физику, дорогой Гастингс... Но ведь время и пространство накрепко связаны!
Сдвинувшись чуть-чуть в прошлое или будущее, машина должна чуть-чуть
сместиться и в пространстве. Думаю, что профессор рассуждал именно так.
Ему было, кстати, неизмеримо труднее делать эти выводы, чем мне: я знаю
результат, а он мог о нем только догадываться и строить гипотезы.
Итак, профессор помещает аппарат в банковский сейф из опасения, что
машина может самопроизвольно перескочить на малую долю секунды в прошлое
или будущее, и следовательно, в один прекрасный момент она окажется не в
лаборатории, а где-то в другом месте. Где? Он начинает делать расчеты и
обнаруживает, что машину лучше хранить внутри замкнутого пространства.
Когда физики разберутся в расчетах профессора, они, думаю, подтвердят то,
о чем я говорю.
- Вы думаете, господин Пуаро, - сказал Вильнер, - что модель сама
сдвинулась в этом пресловутом временном поле? Что-то вроде кванта времени,
да? И поэтому... Но почему именно квартира старухи привлекла ваше
внимание?
- Это же ясно! - пожал плечами Пуаро. - Машина могла оказаться внутри
банка - этого или соседнего, но тогда ее быстро обнаружили бы. Она могла
оказаться внутри стены или в земле. Если бы это случилось, произошел бы
взрыв - попробуйте втиснуть одно вещество между атомами другого! Но в
окрестностях банка ничего не взрывалось. Если бы модель оказалась в
отделении министерства, это тоже не прошло бы незамеченным. Оставался
многоквартирный дом. Но разве инженер или физик, пусть даже и бывшие, не
обратились бы в полицию, обнаружив в квартире странную металлическую
коробку? Оставался один вариант - выжившая из ума старуха, которая просто
не помнила, что и когда с ней происходило...
- Дорогой месье Пуаро, - торжественно произнес Вильнер, - вы оказали
полиции услугу, но, видимо, еще большую услугу вы оказали физике. Кто-то
наверняка получит за это открытие Нобелевскую премию, а ваше имя даже не
будет упомянуто...
- Меня беспокоит другое, - сказал Пуаро. - Помните, как я торопился в
Тель-Авив? Я очень боялся, что машина совершит очередной прыжок во времени
и пространстве - кто знает, как часто это происходит? Сейчас машина в
сейфе, а где она окажется завтра? Может быть, в той огромной куче мусора,
что я обнаружил позади вашего самого надежного банка?
П.АМНУЭЛЬ
ВПЕРЕД, В ПРОШЛОЕ!
Весной 2002 года в истории Государства Израиль произошли два события,
важность которых для страны была, конечно, несоизмерима. Премьер-министр
Хаим Визель подписал с сирийским диктатором Асафом Кади договор о полном
отказе Израиля от контроля за Голанами. Естественно, в обмен на мир,
точнее - на бессрочное перемирие. В отличие от этого события, о втором
газеты не писали: из Киева в аэропорт Бен-Гуриона самолет компании
"Украина эйрлайнз" доставил нового репатрианта по имени Соломон Лоренсон.
Так вот, можете поверить, второе событие было куда важнее первого.
О том, что, заполучив Голаны, арабы непременно нарушат подписанное
ими соглашение, израильские правые не уставали повторять еще со времен
Рабина, когда в Сирии, соответственно, правил еще Хафез Асад, отличавшийся
от Кади лишь щеточкой усов - признаком, для политика абсолютно
несущественным. А о том, какую роль сыграет в истории страны С.Б.Лоренсон,
не предупреждал никто, хотя фамилия его и была закодирована в тексте Торы,
в книге "Дварим", глава шесть. И ученые Бар-Илана, занимавшиеся
компьютерным анализом Книги, могли бы это вычислить.
Впрочем, кого в то время интересовал некий Лоренсон?
Кстати, он прекрасно понимал, что никому в Израиле интересен не
будет. Возраст - самый критический: 53 года. Специальность - самая
"необходимая": специалист по физике высоких энергий. И жена-украинка. В
Киеве оставил должность старшего научного сотрудника, квартиру на улице
Адама Мицкевича и престарелую тещу, проводившую дочь и зятя напутствием:
"главное - с жидами не связывайтесь, облапошат".
Лоренсоны поселились в Рамат-Гане, сняв двухкомнатную квартиру на
улице Кацнельсон всего за семьсот пятьдесят долларов. Взяли ссуду в банке
"Дисконт", поскольку корзину абсорбции отменили еще в 2001 году, когда на
землю обетованную ступила нога давно ожидаемого миллионного оле из давно
распавшегося СНГ, а по данным Сохнута, число евреев, сидящих там на
чемоданах, достигло-таки шести миллионов, сравнявшись с населением
Израиля, включая вернувшихся домой палестинцев.
В ульпан супругов не взяли, поскольку у них не было денег на оплату
учебы, в лишкат аводе их не поставили на учет, потому что они не имели
справки об окончании ульпана, а Марию Степановну не приняли в союз
уборщиц, из-за того, что она не знала, как будет на иврите "эти стекла я
уже протирала". Что до Соломона Борисовича, то он покрутился день-другой
на физическом факультете Тель-Авивского университета и понял, что киевская
наука побогаче израильской - там он получал неплохие деньги из фонда
Сороса как нуждающийся украинский исследователь, а здесь мог надеяться
только на стипендию Шапиро (по имени известного начальника времен
алии-90), да и то при условии, что выдержит конкурс - пять человек на
место плюс экзамен по физике плазмы, которой он никогда в жизни не
занимался.
Что обычно делает человек в таких обстоятельствах? Правильно -
возвращается туда, откуда приехал. Есть другие предложения? Правильно -
некоторые вешаются. Оба эти варианта, предложенные от чистого сердца,
Соломон Борисович отверг. Первый - из самолюбия. Второй - из-за
неэстетичности. Для судьбы Государства Израиль это решение имело, как
оказалось впоследствии, принципиальное значение.
- Теория вероятности на нашей стороне, - сказал он жене. - Невезуха
имеет критическую массу, а мы уже на пределе. Значит, нужно проедать
оставшиеся деньги и спокойно ждать. Должно повезти в ближайшее время.
Оптимистическое заявление. Есть немало людей, для которых полоса
везения началась только после смерти: они попали в рай, где круглые сутки
могут теперь смотреть стриптиз с участием духа Мерилин Монро.
Как бы то ни было, у Соломона Борисовича в ожидании полосы везения
оказалось много свободного времени, и он посвятил его занятию, о котором
давно мечтал. Еще в Киеве он, бывало, говорил: "вот выйду на пенсию, и
засяду за расчеты". По утрам Мария Степановна уходила к соседке-ватичке,
приехавшей в Израиль в пиковом 1990 году, помогала ей ухаживать за детьми
и получала не столько плату (пятнадцать шекелей в час - чисто
символически), сколько удовольствие: малыши-близнецы были просто
лапочками.
А Соломон Борисович пристраивался на кухне за сохнутовским столом и
писал длинные цепочки формул. Когда что-то не получалось, он выходил на
улицу и прогуливался до алмазной биржи. На ходу думалось лучше, но
приходилось запоминать идеи, чтобы, вернувшись, записать на бумаге. Может,
если бы у него был компьютер, даже завалящий вроде пятьсот восемьдесят
шестого процессора с матобеспечением IBM Mathematics, дело пошло бы более
