ночные события и решила, что жалеть ей не о чем. Ей не надо кривить ду-
шой перед самой собой - она знала наверняка, что любит Тэйна по-прежне-
му. Сейчас было уже поздно сожалеть о том, что она сама разрушила свое
счастье, но по крайней мере ей не надо было больше лгать себе.
- А, уже проснулась. - Тэйн, полностью одетый, вышел из ванной. Лицо
его было сурово. - Я провожу тебя вниз позавтракать. Не задерживайся,
ладно? Чем раньше мы вернемся на Андромеду, тем лучше.
Сапфира кивнула, с трудом проглотив комок в горле, а Тэйн, не произ-
неся больше ни слова, вышел из комнаты.
Чего же другого она ожидала? Борясь с отчаянием, она спустила с кро-
вати длинные ноги. По крайней мере он поступил благоразумно, оставив ее
одну, чтобы она без смущения могла одеться. Она и не рассчитывала, что
утром он встретит ее с прежней пылкостью. Тэйн был воплощением мужест-
венного самца, он легко возбудился при виде полуголой женщины, и она са-
ма поощрила его на дальнейшие действия.
Во всем виновата только она. Она снова поступила безрассудно, как в
прошлом. Тэйн сполна расплатился за ту ее первую ошибку. Ей тогда стоило
только взглянуть в его суровое лицо, чтобы понять, в какой он был ярости
оттого, что пошел ей на уступку.
Сапфира быстро приняла душ и переоделась, а алую грацию скомкала и
засунула в сумку, отправив туда же и алый вечерний костюм. Своим поведе-
нием она добилась только того, что теперь он еще больше станет ее прези-
рать, но она не сожалела о прошедшей ночи.
Завтрак прошел в молчании, так же как и последующая поездка в машине
домой. Тэйн открыл дверь их виллы и пропустил ее вперед. Эфими уже спе-
шила им навстречу, приветливо улыбаясь.
- Как малыши? - спросила Сапфира, заранее читая ответ на довольном
лице пожилой женщины.
- Как всегда.
- Я пойду взгляну на них.
- Подожди минуту. - Тэйн удержал ее за руку. - Сперва я хочу погово-
рить с тобой наедине. Пожалуйста, пройдем в кабинет.
Что еще? Разбор ее вчерашнего поведения? Взаимные обвинения? Она хо-
тела отказаться от разговора, но его просьба была больше похожа на при-
каз, и у нее не хватило духу ослушаться. Самое лучшее, что они могли
сделать, - это забыть об этой ночи. Стереть ее из памяти. Если бы он на-
чал анализировать события, он бы все опошлил, а ей этого вовсе не хоте-
лось.
- Стоит ли? Нам вроде не о чем говорить.
- Ошибаешься, Сапфи. - Голос его звучал с грустью. Он ввел ее в каби-
нет и плотно закрыл дверь, указав на кресло. Сам же стал мерить шагами
комнату. - Я хочу сказать что-то важное.
- Да? - Она почувствовала стеснение в груди, дышать стало трудно,
сердце учащенно забилось.
- Ты была права, когда говорила, что мы не можем жить так дальше. -
Он остановился напротив и посмотрел на нее сверху вниз как судья, гото-
вящийся произнести приговор. - Я передумал, Сапфи. Я приложу все усилия,
чтобы ты могла как можно скорее со мной развестись.
Глава одиннадцатая
Ошеломленная словами Тэйна, Сапфира буквально онемела, только расши-
ренные от изумления глаза да внезапная бледность выдавали ее состояние.
- Каким я был глупцом, полагая, будто раздельное проживание может по-
мочь нам, - произнес он суровый приговор. - Ты оказалась права с самого
начала: развод - вот единственный выход. С моей стороны было безумием
думать, что я смогу силой привязать тебя к себе навсегда.
- А дети? - почти шепотом вырвалось у нее. Она согласилась отдать ему
детей, считая само собой разумеющимся, что всегда сможет быть рядом. Не
собирается ли Тэйн использовать это против нее в суде?
- Разумеется, останутся с тобой, - с трудом сохраняя самообладание,
выддавил он сквозь зубы. - После вчерашнего вечера я вряд ли могу пре-
тендовать на право считать себя достойным отцом!
Тэйн испытывал неподдельную боль, казня себя презрением за свою пору-
ганную philotimo. Он считал, что подверг себя унижению и позору, и соз-
нание этого причиняло ему невыносимую боль.
Облегчение, испытанное было Сапфирой, теперь уступило место чувству
сострадания и одновременно гнева на него за то, что он осмелился предпо-
ложить, будто она манипулирует им в своих целях, а также чувству вины за
то, что произошло между ними утром.
- Ты считаешь, что я использую это против тебя в суде? - гордо спро-
сила она. - Ты действительно думаешь, что я способна на это, или, может
быть, ты считаешь, что я все это спланировала заранее, чтобы отобрать у
тебя детей? - Сапфира почувствовала, как дрожит ее голос.
- При том, что я сам заказал комнату? - горько усмехнулся Тэйн. -
Нет, Сапфи, ни в каком злонамеренном умысле я тебя не подозреваю. Ты ду-
маешь, я не знаю, что ты пострадала невинно?
Да, она действительно пострадала, но вовсе не так, как это представ-
ляется Тэйну. Невинно? О нет! Вряд ли. Она с недоумением отметила напря-
женность всей его позы.
- Я... я понимаю, почему ты изменил свое первоначальное решение о
разводе. - Какое будущее может ожидать человека, наделенного таким жиз-
нелюбием и силой, как Тэйн, и связанного с женщиной, любить которую он
не может? - Но ведь однажды ты мне сказал, что никогда не отдашь своего
сына.
- Да, - Тэйн с шумом втянул в себя воздух. - Но это было до того, как
ты Доказала, что настоящая любовь не боится жертв и не знает эгоизма,
что, как бы сильно и глубоко ты ни любил, если приходит время расс-
таться, нужно суметь это сделать просто и красиво, как бы невыносимо тя-
жело тебе ни было. Ты была права, говоря, что Стефанос и Виктория нужда-
ются друг в друге, но это еще не все. Как бы сильно я этого ни хотел, я
не могу заменить им материнской любви и ласки. И не только потому, что я
большую часть времени нахожусь вне дома, все гораздо серьезнее. Я пытал-
ся закрыть глаза на собственные недостатки, но после отдыха на острове,
когда ты стала жить на новой квартире, я уже не в состоянии был их скры-
вать. И травма Стефаноса была лишь верхушкой айсберга.
Он помолчал, и Сапфира силилась понять, что же означают эти слова
Тэйна.
- Ну и вот... - он улыбнулся ей грустной улыбкой. - Теперь, когда
благодаря тебе я стал лучше понимать нужды детей, у меня нет иного выбо-
ра, как забыть о собственных желаниях и потребностях и решить все в твою
пользу. Не буду отрицать, мне это нелегко, но, в конце концов, я это
заслужил. Я принес в твою жизнь одни несчастья, сначала соблазнив тебя,
затем увезя за тысячи миль от родного дома и друзей, поселив в стране с
незнакомыми обычаями и языком. Ты забеременела, не прожив со мной и го-
да... - Тэйну стало трудно дышать... - А потом, когда та заболела, я
умудрился ничего не заметить. Мне недостало терпения и способности по-
нять... Theos mou, Сапфи! Ты вправе была ожидать от меня всяческой под-
держки, но не получила ничего! Я заслуживаю того, чтобы ты не чувствова-
ла ко мне ничего, кроме отвращения.
- Это была не твоя вина, Тэйн! - Ее захлестнула волна сочувствия и
желание разделить с ним его вину. - Я была слишком эгоистична и неопыт-
на. Я даже не попыталась понять и разделить твою жизнь. - Боясь встре-
титься с ним взглядом. Сапфира смотрела на свои руки. - К тому же это я
соблазнила тебя. Я бросилась к тебе, не задумываясь о последствиях. Даже
когда ты сказал моему брату, что собираешься жениться на мне, я застави-
ла себя поверить, будто ты любишь меня, не обращая внимания на тот оче-
видный факт, что ты оказался жертвой мимолетного увлечения и чувствовал
себя обязанным по долгу чести "сделать из меня порядочную женщину", пос-
ле того как нас застали на месте преступления.
Услышав его смех, она с удивлением подняла на него глаза.
- Дорогая Сапфи, я ведь действительно любил тебя! Я не был настолько
неопытен и наивен, чтобы позволить себя соблазнить помимо моей воли. Бе-
ли бы у меня не возникло твердого намерения жениться на тебе, я бы ни-
когда не оказался в такой заведомо опасной ситуации. Твое столь лестное
для меня внимание очаровало меня и намного ускорило мои планы, вот и
все.
- Ты любил меня? - Она столько лет убеждала себя в том, что это не
так. Неужели это правда? Какой ему смысл лгать ей именно теперь?
- Разумеется, я любил тебя. - В его взгляде была задумчивая нежность.
- Разве ты забыла первый год нашей совместной жизни?
- Как я могу это забыть! - Она опустила глаза и остановила свой
взгляд на его груди, уставившись в ярко сверкнувшую на солнце, похожую
на жемчужину пуговицу на его рубашке. - Но я все погубила, разве не так?
Я была испорченной, с трудным характером девчонкой, слишком эгоистичной
и жестокой. И я на корню разрушила наше хрупкое счастье.
- Ты была больна, Сапфи! А я, глупец, ничего не хотел замечать. Theos
mou! Как подумаю, сколько тебе пришлось перенести тогда, когда ты носила
под сердцем наших детей, да и после!
Правда заключается в том, что я из ревности ничего не хотел видеть. Я
не готов был делить тебя даже с нашими детьми. Да, я любил всех вас, но
тебя я любил сильнее. Я почувствовал себя отвергнутым, когда ты стала
дни и ночи проводить с ними. Мне казалось, что ты просто помешалась на
них. У всех моих сестер уже были свои дети, но они никогда не уделяли им
так непомерно много времени... Сапфи, ты меня слушаешь? - Он опустился
на одно колено у ее стула и нежно прикоснулся пальцами к ее руке. -
Только когда, отчаявшись, я пригласил к нам Эбби, я стал кое-что пони-
мать. Я надеялся, что она сможет пробиться к тебе, поможет мне наладить
с тобой контакт. Именно Эбби заставила меня увидеть, что мои сестры жили
в окружении своей многочисленной родни, бабушек, теток, двоюродных сес-
тер и тому подобное - короче, тех, кто всегда мог принять на себя часть
забот о детях, в то время как с тобой радом не было никого из близких
тебе людей или родственников. До того времени я был слишком самоуверен,
считая, что смогу обеспечить любую необходимую тебе поддержку и помощь.
Но моя работа не давала мне возможности уделять тебе достаточно времени,
и я был слишком увлечен ею, чтобы понять это. - Тэйн беспомощно развел
руками. - Я был далеко не беден, но мне нужно было обеспечить источники
твердых доходов. - Его рот искривился в горькой усмешке. - Нужно было
кормить еще двух малышей, не говоря уже о расходах на оплату услуг Спи-
ридоулы.
- А в награду за все это ты получил истеричку жену, устраивающую тебе
дикие скандалы из-за сестры, с которой ты якобы крутил роман. - Ее
взгляд остановился на сильных длинных пальцах, покоившихся на ее руке.
Она так много потеряла по собственной вине. И все же, как ни странно,
этот разговор оказывал на нее какой-то терапевтический эффект, будто ее
открытую рану обработали антисептическим средством. Сначала жгучая боль,
потом следовал процесс заживления. - Если бы я не была тогда совершенно
невменяемой, я бы никогда не бросила тебе эти дикие обвинения... - Нес-
мотря на все усилия держать под контролем свои эмоции, Сапфира по-
чувствовала, как по щекам у нее покатились две слезинки.
- Не плачь, Сапфи, - нежным прикосновением Тэйн вытер ее слезы. - Ты
не отвечала за свои поступки, у тебя ведь был полностью нарушен обмен
веществ.
- Зато потом, когда я возвратилась из больницы, со мной было все в
порядке, - безжалостно констатировала она. - Я была переполнена жалостью
к самой себе. Вместо того чтобы думать о будущем, я не переставала зада-
ваться вопросом, почему это случилось именно со мной? Вместо того чтобы
радоваться, что болезнь позади, я была озабочена мыслями о том, какая я
несчастная. Я была отвратительным, вечно ноющим и эгоистичным существом,
которого ни один человек не смог бы терпеть радом с собой.
- Не было у меня никакой другой женщины, Сапфи, - грустно промолвил
он. - Что до Ангелии Андроникос, то самое большее, чем она могла быть,
это верным другом и умелым и очень полезным деловым партнером.
