изучении.
"В обычных условиях изменение невозможно. Дело в том, что, желая что-то
изменить, человек хочет изменить только эту сторону своей личности. Но в
машине все взаимосвязано, и каждая функция неизбежно уравновешена какой-то
другой функцией или целой их совокупностью, хотя мы и не осознаем внутренней
взаимосвязи различных функций. Машина в каждый момент деятельности
уравновешена во всех своих деталях. Если человек замечает в себе что-то
такое, что ему не нравится, и начинает совершать усилия, чтобы изменить это
качество, он может добиться известного результата. Но одновременно с этим
результатом он обязательно получит и другой, которого он ни в коем случае не
ждал, не желал и даже не предполагал. Стараясь уничтожить или разрушить все,
что ему не нравится, совершая с этой целью усилия, он нарушает равновесие
машины, а она стремится восстановить его - и создает новую функцию, которой
человек не мог предвидеть. Например, человек может заметить, что он очень
рассеян, ничего не помнит, все теряет и т.п. Он начинает бороться с этой
привычкой; и если он достаточно методичен и решителен, ему через некоторое
время удается достичь желаемого результата: он более не забывает своих дел,
не теряет вещей. Это обстоятельство он замечает; однако появляется нечто
иное, чего он не видит, но что заметно другим: он становится
раздражительным, педантичным, неприятным человеком, который повсюду
выискивает ошибки. Раздражительность появилась в результате того, что он
утратил свою рассеянность. Почему? Ответить на это невозможно. Только
детальный анализ умственных качеств данного человека может показать, почему
утрата одного качества вызвала появление другого. Это не означает, что
утрата рассеянности непременно должна вызывать раздражительность. С такой же
легкостью могут появиться другие свойства, не имеющие никакого отношения к
рассеянности, например, язвительность, зависть или что-то еще.
"Итак, если человек правильно работает над собой, он должен учесть
возможность дополнительных изменений и заранее. принять их в расчет. Только
таким путем удается избежать нежелательных перемен или появления качеств,
противоположных целям и направленности работы.
"Но в общем плане работы и функций человеческой машины есть
определенные пункты, в которых можно произвести перемены, не вызывая при
этом каких-либо дополнительных результатов.
"Необходимо знать, что это за пункты, необходимо знать, как к ним
подойти, ибо если человек начинает не с них, он или совсем не добьется
результатов, или получит ошибочные и нежелательные следствия.
"Установив в уме разницу между интеллектуальной, эмоциональной и
двигательной функциями, человек при самонаблюдении должен немедленно
относить свои впечатления к одной из этрх категорий. Вначале ему следует
делать в уме отметки только таких впечатлений, о которых у него не возникает
никаких сомнений, т.е. таких, где сразу видно, к какой категории они
принадлежат. Он должен отбрасывать все неясные и сомнительные случаи и
запоминать только те, которые являются неоспоримыми. Если эта работа ведется
должным образом, число несомненных наблюдений быстро возрастет. И то, что
раньше казалось сомнительным, будет отнесено к первому, второму или третьему
центру. Каждый центр имеет свою память, свои ассоциации, свое мышление.
Фактически, он состоит из трех частей: мыслительной, эмоциональной и
двигательной. Но об этой стороне нашей природы мы знаем совсем мало; в
каждом центре нам известна только одна часть. Однако самонаблюдение очень
скоро показывает, что наша душевная жизнь гораздо богаче, чем мы думаем,
или, во всяком случае, имеет больше возможностей, чем мы предполагали.
"Вместе с тем, наблюдая работу центров, мы будем видеть, наряду с
правильной их деятельностью, деятельность неправильную. т.е. работу одного
центра вместо другого - попытки мыслительного центра чувствовать или
притворяться чувствующим, попытки двигательного центра думать и чувствовать
и т.п. Как уже было сказано, один центр, работающий вместо другого, в
некоторых случаях бывает полезен, потому что сохраняет непрерывность
душевной деятельности. Но когда это становится привычкой, такое положение
оказывается вредным, потому что нарушает правильную работу, позволяя каждому
центру устраняться от своих непосредственных и прямых обязанностей и делать
не то, что ему следует, а то, что в данный момент больше нравится. У
нормального здорового человека каждый центр выполняет свою работу, ту, для
которой он предназначен и которую лучше всего может выполнить. В жизни
возникают ситуации, с которыми может иметь дело и находить их них выход
только мыслительный центр. Если в этот момент вместо мыслительного центра
начнет работать эмоциональный. он внесет путаницу, и результаты его
вмешательства будут самыми неудовлетворительными. У человека
неуравновешенного типа почти всегда происходит замена одного центра другим,
и это как раз и означает "неуравновешенность", или "невроз". Каждый центр
как бы старается передать свою работу другому, а вместо нее выполнять работу
другого центра, к которой он не приспособлен. Эмоциональный центр, работая
вместо мыслительного, приносит ненужную нервность, лихорадочность и
поспешность в таких ситуациях, где, наоборот, важны обдуманность и трезвое
суждение. Мыслительный центр, работая вместо эмоционального, вносит раздумья
в такие положения, которые требуют быстрых решений, а это делает человека
неспособным увидеть особенности и тонкие стороны данной ситуации. Мысль
чересчур медленна; она вырабатывает определенный план действий и продолжает
придерживаться его, даже если изменившиеся обстоятельства делают необходимым
совершенно иной образ действий. Кроме того, вмешательство мыслительного
центра вызывает иногда ошибочные реакции, так как он не способен понять
оттенки и отличительные черты многих событий. Такие события, которые
совершенно различны для двигательного и эмоционального центра, покажутся ему
одинаковыми. Его решения зачастую носят слишком общий характер и не
совпадают с теми решениями, которые принял бы эмоциональный центр. Это
становится явным, если вспомнить о вторжениях мысли, теоретического ума в
область чувств, ощущений или движения: во всех трех случаях вмешательство
ума приводит к самым нежелательным результатам. Ум не в состоянии понять
оттенки чувств. Мы обнаружим это, если представим себе, как один человек
рассуждает об эмоциях другого. Он сам ничего при этом не чувствует, поэтому
чужие эмоции для него не существуют. Сытый голодного не разумеет. Но для
другого человека его эмоции имеют вполне определенное существование. И
решения первого центра, т.е. ума, не смогут его удовлетворить. Точно так же
ум не в состоянии оценить ощущения, для него они мертвы. Неспособен он и
управлять движениями. Случаи подобного рода подыскать легче всего. Какую бы
работу ни выполнял человек, стоит ему попробовать выполнять каждое действие
обдуманно, следуя умом за всеми движениями, - и он увидит, как немедленно
изменится качество его работы. Если он печатает на машинке, его пальцы,
управляемые двигательным центром, сами найдут нужные буквы; но если перед
каждой буквой он начнет спрашивать себя: "Где здесь "к"? Где запятая? Из
каких букв состоит это слово?" - он не сможет печатать быстро, или начнет
делать ошибки, или станет работать очень медленно. Если человек управляет
автомашиной с помощью ума, он может ездить только на малой скорости. Ум не в
состоянии двигаться с такой же быстротой, с какой происходят действия,
необходимые для высокой скорости. Ехать на максимальной скорости, особенно
по улицам большого города, и управлять машиной при помощи ума - для обычного
человека это невозможно.
"Двигательный центр, работая вместо мыслительного, порождает, например,
механическое чтение или слушание, как это бывает, когда человек читает или
слушает только слова и совершенно не сознает их смысла. Обыкновенно это
происходит, когда внимание, т.е. направление деятельности мыслительного
центра, занято чем-то другим, а двигательный центр в это время старается
заменить отсутствующий мыслительный центр; деятельность такого рода легко
переходит в привычку, потому что мыслительный центр обычно отвлекается не на
полезную работу, не на мышление или созерцание, а на мечтания или
воображаемые картины.
"Воображение - вот один из главных источников неправильной работы
центров. Каждый центр имеет свою собственную форму воображения и мечтаний,
но, как правило, и двигательный, и эмоциональный центры пользуются
мыслительным, а он охотно предоставляет себя в их распоряжение, так как
мечтания соответствуют его собственной склонности. Мечтания - абсолютная
противоположность "полезной" умственной деятельности. "Полезная" в данном
случае означает деятельность, направленную к какой-то определенной цели, на
достижение конкретного результата. Мечтания же не преследуют никакой цели,
не стремятся ни к какому результату. Мотив мечтаний всегда лежит в
эмоциональном или двигательном центре, а фактический процесс осуществляется
мыслительным центром. Склонность к мечтаниям отчасти представляет собой
следствие лености мыслительного центра, т.е. его стремления избежать усилий,
связанных с работой, которая направлена к определенной цели, в определенном
направлении; отчасти же это результат склонности двигательного и
эмоционального центров сохранять для себя свежими или повторять некоторые
впечатления, приятные или неприятные, как воображаемые, так и действительно
пережитые. Грезы неприятного, болезненного характера вполне свойственны
неуравновешенному состоянию человеческой машины. В конце концов, можно
понять склонность к приятным мечтаниям и найти им логическое оправдание; но
неприятные грезы совершенно абсурдны. И все же многие люди девять десятых
жизни проводят именно в таких болезненных грезах - о неудачах, которые могут
постигнуть их или их семью, о возможных заболеваниях, о страданиях, которые
им придется перенести. Воображение и мечтания - это случаи неправильной
работы мыслительного центра. И наблюдение за деятельностью воображения, за
мечтаниями составляет очень важную часть самоизучения.
"Следующим объектом самонаблюдения должны стать привычки вообще. Всякий
взрослый человек целиком состоит из привычек, хотя зачастую не осознает
этого и даже уверен, что он вообще избавлен от привычек. Такое невозможно.
Все три центра наполнены привычками, и человек не сможет узнать себя, пока
не изучит все свои привычки. Наблюдение и изучение привычек особенно трудно,
ибо для того, чтобы увидеть их и "записать", человеку нужно отойти от них,
освободиться хотя бы на мгновение. Пока человеком управляет какая-то
конкретная привычка, он ее не замечает; но при первых же Попытках бороться с
ней, какими бы слабыми они ни были, он обнаружит ее присутствие. Поэтому,
чтобы наблюдать и изучать привычки, надо стараться их преодолеть. Это
открывает практический метод самонаблюдения. Ранее было сказано, что человек
не в состоянии что-либо изменить в себе, что он способен лишь наблюдать и
"записывать". Это верно. Но верно и то, что человек не сможет что-либо
заметить и "записать", если он не стремится бороться с собой, со своими
привычками. Борьба эта не принесет прямых результатов; иначе говоря, человек
не сможет добиться каких-то перемен, особенно перемен постоянных и
