они говорят на языках, непонятных друг другу. Они твердо убеждены в том, что
говорят на одном и том же языке и понимают один другого. На самом же деле
эта уверенность не имеет под собой никаких оснований. Язык, на котором они
говорят, приспособлен лишь для практической жизни. Люди могут сообщать на
нем информацию практического характера: но едва они переходят в чуть более
сложную область, как они тотчас же теряются и перестают понимать друг друга,
хотя и не сознают этого. Люди воображают, что они часто, если не всегда,
понимают своих ближних, по крайней мере, способны при желании их понять,
воображают, что понимают авторов прочитанных ими книг, что другие люди
понимают их. Такова одна из тех нд.люзцй, которые люди создают для себя и
среди которых живут. На самом же деле никто из них не понимает другого
человека. Двое людей с глубокой убежденностью говорят одно и то же, но
называют это по-разному и до бесконечности спорят друг с другом, не
подозревая, что думают совершенно Одинаково. Или наоборот, они говорят одни
и те же слова и воображают, что согласны друг с другом, что достигли
взаимопонимания, а в действительности они говорят совершенно разные вещи, ни
в малейшей степени не понимая друг друга.
"Если мы возьмем самые простые слова, которые постоянно встречаются в
речи, и попытаемся проанализировать те значения, которые им придают, мы
увидим, что в любой момент своей жизни всякий человек вкладывает в каждое
такое слово особый смысл, который другой человек в это слово никогда бы не
вложил и даже не предположил.
"Возьмем слово "человек", вообразим себе разговор в группе людей, где
часто слышится это слово. Без преувеличения можно сказать, что оно будет
иметь здесь столько значений, сколько собралось людей, принимающих участие в
разговоре; и во всех этих значениях не будет ничего общего.
"Говоря слово "человек", каждый невольно связывает с этим словом ту
точку зрения, с которой он вообще привык рассматривать человека или с
которой он по той или иной причине рассматривает его в настоящий момент.
Возможно, одного из собеседников занимает вопрос о взаимоотношениях между
полами; в таком случае слово "человек" не будет иметь для него общего
смысла; услышав его, он прежде всего задаст себе вопрос: что за человек?
мужчина или женщина? Другой собеседник может оказаться религиозным
человеком, и его первым вопросом будет: христианин или не христианин? Третий
может оказаться врачом, и понятие "человек" будет означать для него
"здоровый" или "больной", - конечно, с его специальной точки зрения. Спирит
подумает о "человеке" с точки зрения "астрального тела", "потусторонней
жизни" и т.д.; если ему зададут вопрос, он, возможно, ответит, что люди
делятся на медиумов и не-медиумов. Натуралист, говоря о человеке, перенесет
центр тяжести своих мыслей на идею зоологического типа, т.е., говоря о
человеке, будет думать о строении его зубов, пальцев, о лицевом угле, о
расстоянии между пальцами. Юрист, говоря о "человеке", увидит в нем
статистическую единицу, или юридического субъекта, или потенциального
преступника, или возможного клиента. Моралист, произнося слово "человек",
непременно введет туда идею добра и зла - и так далее, и тому подобное.
"Люди не обращают внимания на все эти противоречия, не замечают того,
что они не понимают друг друга и говорят о разных вещах. Понятно, что для
надлежащего изучения и точного обмена мыслями необходим точный язык, который
дал бы возможность установить, что в действительности означает слово
"человек"; такой язык включал бы в себя указание на ту точку зрения, с
которой рассматривается данное понятие, определял бы центр тяжести этого
понятия. Идея совершенно ясна, и каждая научная дисциплина пытается
выработать и установить для себя точный язык. А универсального языка нет.
Люди непрестанно смешивают языки различных наук и не могут установить их
точные соответствия. Даже в каждой отрасли науки постоянно возникает новая
терминология, новая номенклатура. И чем дальше, тем дело обстоит хуже.
Растет непонимание; оно возрастает вместо того, чтобы уменьшаться; есть все
основания думать, что оно будет продолжать возрастать, а люди - все меньше
понимать друг друга.
"Для точного понимания необходим точный язык. И изучение систем
древнего знания начинается с изучения языка, который позволяет точно
установить, что именно говорится, с какой точки зрения и в какой связи. Этот
новый язык едва ли содержит какие-либо новые термины или новую номенклатуру,
но он утверждает конструкцию речи на новом принципе, а именно: на принципе
относительности. Иными словами, он вводит относительность во все понятия и
таким образом делает возможным точно установить угол мышления; в обычном
языке выражения относительности как раз отсутствуют.
"Когда человек овладеет этим языком, тогда, используя его, он сможет
передать и сообщить массу таких знаний, такой информации, которую на обычном
языке передать невозможно, даже если пользоваться разными научными, и
философскими терминами.
"Фундаментальное свойство нового языка, его особенность, заключается в
том, что все его идеи сосредоточены вокруг одной идеи, т.е. они берутся в
своих взаимоотношениях с точки зрения одной идеи. Эта идея - идея эволюции;
конечно, не эволюции в смысле механического развития, потому что такой
эволюции не существует, - но в смысле сознательной, намеренной эволюции,
которая одна только и является возможной.
"Все в мире, от солнечных систем до человека и от человека до атома,
движется вверх или вниз, эволюционирует или дегенерирует, развивается или
распадается. Но ничто не эволюционирует механически; механически протекают
лишь дегенерация и разрушение. То, что не в состоянии эволюционировать
сознательно, вырождается. Внешняя помощь со стороны возможна только до тех
пор, пока она ценится и принимается, даже если сначала она только ощущается.
"Язык, в котором возможно понимание, строится на указании отношения
рассматриваемого субъекта к возможной для него эволюции, на указании его
места на эволюционной лестнице.
"Для этого многие из наших обычных идей разделяются в соответствии со
ступенями этой эволюции.
"Обратимся еще раз к идее человека. В языке, о котором я говорю, вмести
слова "человек" употребляются семь слов, а именно: челопек номер один,
человек номер два, человек номер три, человек номер четыре, человек номер
пять, человек номер шесть и человек номер семь. С этими семью понятиями
люди, говоря о человеке, уже смогут понимать друг друга.
"Человек номер семь - это такой человек, который достиг полного
развития, возможного для человека, который обладает всем, чем может обладать
человек, т.е. волей, сознанием. постоянным и неизменным Я,
индивидуальностью, бессмертием. а также многими иными свойствами, которые мы
в своей слепоте и в своем невежестве приписываем себе. Лишь тогда, когда мы
до известной степени понимаем человека номер семь и его свойства, мы можем
понять и те постепенные переходы, которыми к нему приближаемся, т.е.
понимаем процесс возможного для нас развития.
"Человек номер шесть стоит очень близко к человеку номер семь. Его
отличает от человека номер семь только то обстоятельство, что некоторые из
его качеств еще не стали постоянными.
"Человек номер пять также является недостижимым для 1 нас стандартом,
так как это человек, достигший единства.
"Человек номер четыре - это промежуточная стадия. Я поговорю о нем
позднее.
"Человек номер один, два и три - это люди, образующие механическое
человечество и пребывающие на том же уровне, на каком они родились.
"Человек номер один - это человек, у которого центр тяжести психической
жизни лежит в двигательном центре. Это человек физического тела, у которого
двигательная и инстинктивная функции имеют перевес над эмоциональной и
мыслительной функциями.
"Человек номер два - это человек на том же уровне развития, но его
эмоциональный центр совпадает с центром тяжести психической жизни. Это
человек, у которого эмоциональная функция имеет перевес над всеми прочими,
человек чувств, эмоций.
"Человек номер три означает человека на том же уровне развития; но у
него центр тяжести психической жизни лежит в интеллектуальном центре, т.е.
мыслительная функция получает преобладание над двигательной, инстинктивной и
эмоциональной функциями; это человек рассудка, который ко всему подходит с
точки зрения теорий и умственных соображений.
"Каждый человек рождается как человек номер один, номер два или номер
три.
"Человек номер четыре не рождается готовым. Он рожден как номер один,
два или три, и становится номером четыре только в результате определенного
рода усилий. Человек номер четыре - это всегда продукт школьной работы. Он
не может ни родиться, ни развиваться случайно, в результате ординарных
влияний, воспитания, образования и тому подобного; человек номер четыре уже
стоит на уровне, отличном от уровня номер один, два и три; он имеет
постоянный центр тяжести, состоящий из его идей, его оценки работы, его
отношения к школе. Вдобавок, его психические центры уже начали приходить в
равновесие; в нем один из центров не может иметь такого преобладания над
другими, как это бывает у людей первых трех категорий. Он уже начинает
познавать себя, начинает понимать, куда идет.
"Человек номер пять уже достиг кристаллизации; он не может измениться
так. как изменяется человек номер один, номер два или три. Но нужно
отметить, что человек номер пять может появиться в результате как
правильной, так и неправильной работы. Он может стать номером пятым из
номера четвертого; но он может стать номером пятым, не побывав номером
четвертым. В этом случае он не способен развиваться далее, стать номером
шестым и седьмым. Чтобы сделаться номером шестым, он должен вновь расплавить
свою выкристаллизовавшуюся сущность, намеренно утратить свое бытие в
качестве человека номер пять. Этого можно достичь только путем ужасных
страданий. К счастью, такие случаи неправильного развития бывают очень
редко.
"Деление человека на семь категорий, или семь номеров, объясняет тысячи
явлений, которые иначе понять невозможно. Это деление дает верное понятие об
относительности в приложении к человеку. Вещи могут быть одними или другими
в зависимости от рода того человека, с точки зрения которого они
воспринимаются или по отношению к которому они берутся.
"В соответствии с этим все внутренние и внешние проявления человека,
все, что принадлежит человеку, все, что им создано, также делится на семь
категорий.
"Теперь можно сказать, что существует знание номер один, основанное на
подражании или инстинктах, заученное, втиснутое в человека, сообщенное ему
долгими упражнениями. Человек номер один, если он таков в полном смысле
слова, заучивает все наподобие попугая или обезьяны.
"Знание человека номер два - это просто знание того, что ему нравится;
а того, что ему не нравится, он не знает. Всегда и во всем: он желает
чего-то приятного. Если же это больной человек, он будет, напротив, знать
только то, что ему неприятно, что его отталкивает, пробуждает в нем страх,
ужас, отвращение.
"Знание человека номер три - это знание, основанное на
субъективно-логическом мышлении, на словах, на буквальном понимании. Это
знание книжного червя и схоласта. Человек номер три, например, подсчитал,
