дверок, в домиках, в норах живут сотни зверьков, птиц, змей, даже насекомых.
В прозрачной воде "на участке Оу" скользят рыбы с щупальцами, лениво
посапывают у поверхности крупные морские животные, напоминающие дельфинов,
ползают по камням прозрачные, как медузы, крабы. И вся эта живность узнавала
Оу, несомненно, слушалась его, по-своему выражала радость при его появлении.
Мы присели на гладкий, точно отполированный, черный ствол старого дерева,
и я по-настоящему узнал маленького гаянского Дурова.
- Ты дрессировщик, Оу?
- Не совсем, долгожитель, - ответил мальчик, хотя и понимавший, что с
точки зрения Гаянцев я молод, но из-за моей предательской седины настойчиво
обращавшийся ко мне так уважительно. - Как и все остальные юннаты, я
использую аппаратуру... Ее лучи могут вызывать у животных ярость или испуг,
возбуждать либо угнетать, могут усиливать инстинкты. Очень важно точно и
вовремя дозировать облучение и знать повадки своих животных. Каждое
по-разному реагирует на облучение. Я разыскиваю подходящих чуть не на всей
Гаяне.
- Устраиваешь экспедиции?
- Да, долгожитель. Иногда-всей нашей командой, а когда и сам... Как-то на
Уэле, возле космодрома, я отобрал несколько ваалов... Показать?
- Пожалуй...
Оу расстегнул курточку, и я увидел на нем широкий пояс, толщиной в палец,
с миниатюрным пультом управления. Он нажал одну из кнопок и стал
подкручивать верньер.
Я вдруг похолодел от испуга: на прочной паутиновой нити на уровне моих
глаз повис мохнатый паук с черными рачьими глазами навыкате, ярко
раскрашенной спиной. Шустро перебирая длинными многосуставчатыми лапами,
ваал (я уже понял, кто это!), опускался с дерева к ногам мальчика.
- Не бойся, долгожитель, - поспешно успокоил меня Оу. - Они добрые...
Они?!. Я быстро огляделся и увидел, что меня окружили эти существа.
Впрочем, буду справедливым: стоило немного привыкнуть, и я уже начал
находить в них даже что-то симпатичное (да-да!), мне показалось, что я уже
могу отличить один экземпляр от другого, и отважился подставить ладони
самому крупному, пестрому, как павлиний хвост, ваалу...
Оу начал бегать пальцами по пульту, и паучок послушно замирал,
переворачивался на спину или вальсировал, будто желал показать себя со всех
сторон.
- Жду продолжения рассказа, Оу,-напоминаю я.
- Долгожитель,-волнуясь, проговорил мальчик,- точно в то время, когда
звездолет Глебовых "Ри" трижды пробивал стену струйного течения, почти все
мои ваалы были до крайности возбуждены и вели себя очень странно...
Я внимательно всмотрелся в юного первооткрывателя.
"Неужели у всех необыкновенных такие же глаза, как у него и нашего
Звездолюба?-почему-то подумалось мне.-Пусть мальчик ошибается, но такая
смелость мысли делает ему честь".
- Как доказать, что это совпадает во времени?
- Я запросил Генеральный Проблематор: он произвел расчеты.
- И что же?
- Сигналы дошли до моих ваалов со скоростями, равными полету "Ри" в
космических струйных течениях!
А это уже, по словам Боба, кое-что.
- Но...
- Извини, долгожитель: возможно, космические струйные течения иногда
могут излучать Материю Величайших Пространств, но очень слабо, и никто на
Гаяне не обнаружил ее, кроме ваалов.
- Ты сказал, Оу, почти все твои ваалы?..
- Да, долгожитель. Я имел в виду, что бурно реагировали только ваалы с
острова Уэл, пойманные возле вашего звездолета "Юрий Гагарин". Остальные
почему-то нет...
Дальше моя голова, что называется, загудела от мыслей, как печка, в
которую подбросили дров. Я тут же связался с Шелестом и Хоутоном. Пока мы
советовались, Оу молчал и сиял от счастья.
С того дня машина закрутилась...
Целый отряд ученых взялся проверять открытие юнната Оу. Собственно,
проверить его можно было только в нашем полете на Землю. Зато удалось
определенно установить, что микроорганизмы, паразитирующие в теле ваалов с
острова Уэл, несколько отличались...
Получив в чистом виде обе культуры, микробиологи начинили ими капсулы -
приборы для обнаружения и, возможно, измерения поля космического струйного
течения. Капсулы мы назвали оутронами. Кроме них, мы возьмем несколько
ваалов.
- Как это ты смекнул? - спросил меня Шелест.
- После того как Оу сказал, что реагировали ваалы, пойманные им на
космодроме, неподалеку от нашего звездолета, мне ничего не оставалось, как
предположить, что это - влияние его корпуса, "пропитанного" космическим
струйным течением.
- А это уже кое-что! - весело резюмировал Хоутон.
4
Незадолго до расставания нас проведали Эла и Ган. Пообедали вместе и еще
раз обсудили предстоящий вылет. Звездолет оборудовали новейшей аппаратурой;
Ган очень рассчитывал на оутроны.
Наблюдений предстоит выполнить много, но даже если их предполагаемый
объем увеличится втрое- микрозаписи уместятся в монокристалле, размером со"
спичечный коробок. Таких кристаллов будет несколько копий: мы возьмем их по
одной.
В анабиозе мы будем находиться лишь при старте, разгонах скоростей и
торможении, остальное время- бодрствовать: изучать среду, вести счисление
пути- кибернетика не сумеет без нас освоиться полностью с полетом в
космическом струйном течении.
- Ани, - сказала Эла, - многие советуют установить возле вашего дома
художественную скульптуру... Нет ли у вас предложения?
Мы переглянулись, и Шелест ответил:
- Решайте сами.
- Тем лучше, - быстро согласилась Эла. - Признаюсь вам, ани, скульптура
готова: по моему проекту...
5
Утро третьего дня... до старта. Поднимаемся рано: сегодня улетим на Уэл.
У нас гостят Эла, Ган, Рат и, конечно, Ле.
После завтрака, едва успели выйти на крыльцо,- Эла, улыбаясь, говорит:
- Скульптура установлена, ани. Можно взглянуть.
Шелест махнул нам рукой и побежал к берегу...
Метрах в пятидесяти от дома синеватая вода озера незаметно переходила в
крутую пластмассовую волну с белой застывшей пеной на верхушке, окутанной
туманом живых брызг. Едва касаясь волны маленькой ножкой в золотой туфельке,
застыло серебристо-прозрачное изваяние очаровательной девушки. Она откинула
руки назад в беге, устремив взгляд к небу. Кружевное платье оттенка слоновой
кости развевается на ветру.
При взгляде на нее мне вспоминаются с юности знакомые слова: "Правильное,
почти круглое лицо с красивой, нежной улыбкой... в ее... глазах стояла
неподвижная точка... В ее черных волосах блестел жемчуг гребней..."
А вслед за тем, мне почудилось, будто я слышу далекий голос с моря:
"Добрый вечер, друзья! Не скучно ли на темной дороге? Я тороплюсь, я бегу..."
- Фрези Грант?!.- воскликнул я.
- Да,- подтвердила Эла. - "Бегущая по волнам..."
Я знал, что первой русской книгой, которую перевела Эла с моей помощью,-
был однотомник Александра Грина.
Знал, что книга имела успех. Рассказы Грина, его "Алые паруса", "Бегущая
по волнам" - почти в каждом доме. Сердца Гаянцев покорили Пушкин, "все
Толстые", Чехов, Маяковский, Шолохов и многие-многие другие, раскрывая шире
мир Земли и доставляя эстетическое наслаждение. Но Грину особенно повезло:
его первого прочитали на Гаяне.
- Эла, - сказал Шелест, не отрывая взгляда от скульптуры, - ты доставила
нам радость. Но почему именно "Бегущая"?
- У нас есть легенда, ани, чем-то родственная той, что придумал Александр
Грин.
- Расскажи, пожалуйста, Эла.
- В галактическом полете звездолет "Ар" отсутствовал двести лет. Вернулся
домой один маленький Ло... В звездолете нашли дневник экспедиции. Штурман
Нэт уверял в своих записях, что видел своими глазами светящееся объемное
изображение человекоподобного существа, летевшее некоторое время за бортом
звездолета... Оно почти прозрачно, но его можно было рассмотреть и увидеть
даже взмах руки, якобы указавшей направление на ядро Галактики...
- Дальше, Эла, дальше!
- Загадочное свечение свободно проникло сквозь обшивку корабля, а потом
исчезло. "Зовущий к Ядру"-так назвал это явление Нэт.
- А кто-нибудь еще?..-заинтересованно спросил Шелест.
- Нет, ани. Кроме Нэта, никто не встречал в космосе "Зовущего к Ядру".
Пусть лучше продолжит Ган.
- Твердого мнения у меня нет, - засмеялся Ган. - Но меня увлекло это
явление. А Эла даже написала фантастический рассказ. Сюжет таков: на
планете, вблизи галактического ядра, по какой-то причине погибло все
население... Осталась техника. Она и посылала в космос "Зовущих к
Ядру"-сгусток неизвестной нам энергии - в поисках разумных существ. Планету
нужно было вновь заселить живыми людьми, без них техника, так сказать,
потеряла цель, смысл... Рассказ читался год-два, а потом о нем забыли:
вероятно, картина вымершей планеты оказалась мрачноватой...
- А рассказ Нэта, - закончила Эла, - превратился в легенду о "Зовущем к
Ядру".
- Галлюцинация?- предположил Шелест, повернувшись к Ле.
- Возникновение зрительных образов в условиях галактического полета
возможно, - уклончиво ответил Ле.
6
Далеко внизу показался знакомый Уэл. С высоты остров похож на след
человека, оставленный в океане. Там, где находится "пятка",-город и
Космический Центр. А за холмистым валом, на всем остальном просторе -
стартовые площадки.
На одной из них заканчивали снаряжение "Роота". Мы хотели в тот. же день
съездить туда, но Ле отсоветовал:
- Основное сейчас - отдых, юноши, - сказал он.- Лучше пообедаем и - на
стадион: предстоит дружеская встреча футбольных команд Космического Центра и
Тиунэлы.
- Это уже кое-что!-г обрадовался Хоутон.
К нашему приходу небольшой стадион полон "поземному", но трибуна для
отлетающих свободна, и мы по праву занимаем ее.
... Настала пора описать гаянский футбол.
Судьи не было. Его обязанности выполняли всевозможные датчики, встроенные
в пушистое пластмассо-вое поле, и автоматические телевизионные наблюдатели,
подчиненные анализирующей машине.
Самый же мяч, таких же размеров и веса как у нас, гаянцы начинили
маленькими механизмами-киберами и антигравитационным устройством.
Если кто-то сыграл не по правилам или переговаривался с игроками-со всех
динамиков стадиона несся судейский свист, а мяч мгновенно выходил из игры
сам и занимал ту точку, с которой надлежало бить по нему вновь. Если по
ошибке его хотел ввести в игру футболист не той команды-мяч ловко избегал
удара и, как ни в чем не бывало, становился на место.
Как-то Шелест шутя внес предложение, рассмешившее нас до слез. Никто,
разумеется, не принял его всерьез. Никто, я хотел сказать, кроме Хоутона
и... самих Гаянцев-величайших шутников из всех, каких я только встречал.
Шальная мысль командира могла найти сторонни-ков только на Гаяне. Случись
это на Земле - ее тотчас предали бы анафеме футболисты и болельщики, чьи
нервы и страсти и без того накалены самой игрой.
Короче говоря, гаянцы превратили мяч из средства игры в ее
радиокомментатора. Внутрь впихнули легонький кристалл, и теперь, если мяч в
благоприятных для гола условиях пролетал над штангой ворот, он (мяч!)
принимался весело орать: "Мазила!..", "Сапожник!" и другие слова, подчас
совсем безобидные. Но в таких обстоятельствах эти слова приводили в ярость
неудачника. А динамики на стадионе услужливо доносили до всех комментарии
мяча.
Можно представить, с каким упорством гонялся за ним после этого
обиженный. А так как в ходе игры мазил набиралось несколько с обеих
сторон-проклятый же мяч отличался идеальным бесстрастием, - игра накалялась
быстрее, и по мячу били, как по кровному врагу.
Узнав о присутствии Хоутона - Главного тренера планеты по футболу (такого
