голосом. - Страшасик больной, воротник еще не сросся. Понял? Негерметичный
воротник, ты понял? Он утонул в твоем идиотском колодце... Ты понял?..
- Как утонул?! Где ж это страшасики тонут...
Кузьмич схватил ведро и кинулся к колодцу. Черпанул и вылил тут же,
рядом, потом еще и еще... Ведро глухо стукалось о стенки колодца,
расплескивая черную мертвую воду. По мерзлой земле разливались невпитанные
черные струйки, увеличивались, стекались в ручеек, наполняли ямки,
впадины, канавы... Текли черные слезы по земле... Оплакивали...
- Кто ж это видел, чтобы страшасики тонули, - бормотал Кузьмич,
черпая ведро за ведром.
Женька ухватилась за край бетонного кольца и перегнулась, будто
хотела нырнуть туда, вниз...
- Я хочу его видеть...
Рем схватил ее на руки и понес, как ребенка... Она не сопротивлялась
и беспомощно повисла у него на руках...
С утра озеро не волновалось. Оно лежало неподвижно, черное, похожее
на затаившегося зверя. Несколько человек в грязной, никогда не стиранной
одежде спустились к берегу. Шедший впереди нес потемневшую икону. Люди
вышли к берегу, распевая псалом, нестройные голоса разносились вдаль в
тишине. Озеро молчало. Не было шума прибоя, вздохов волн, даже дыхания
ветра. Ничего. Только шорох шагов и пение. Солнце поднималось и жгло с
ожесточением. Люди закончили петь и стояли, склонив обнаженные головы,
подставив лица разъяренным лучам.
- Природа милосердна, - проговорил шедший впереди к опустился на
колени. - Она нас простит, вновь простит... - и он ткнулся лбом в серый
затвердевший песок. Остальные последовали его примеру.
- О чем они молятся? - спросил парень в форме береговой охраны у
своего напарника.
- Как всегда, о новом пришествии, - пробормотал второй и неловко,
спешно перекрестился.
ЙНННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННН»
є Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory є
є в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" є
ЗДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД¶
є Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент є
є (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov є
ИННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННј
Марианна АЛФЕРОВА
САЛОН ДЛЯ РОБОТА
Старик видел лишь одним глазом. На месте второго образовалась черная
яма и ее не потрудились прикрыть. Старик вообще был плох - при каждом
движении он весь дергался и хрипел, но в отличие от остальных мыслил
вполне ясно. Старик уже прошел обработку и теперь спокойно стоял в углу.
Его очередь была первой и он не собирался увиливать.
Гранд подошел к нему и попытался связаться по волновому каналу.
Старик посмотрел уцелевшим глазом.
- Говори так, - прохрипел он и внутри у него что-то забулькало. - У
меня эта штука не фурычит... - вульгарные слова раздражали слух.
- Будет очень больно? - спросил Гранд. - Я думаю, анестезия - обман.
Для того, чтобы мы покорились.
- Не знаю, - отвечал старик. - Со мной разделаются за один раз, во
второй не позовут, - и что-то похожее на смех раскололо голос.
- Я бы мог работать, - заметил Гранд. - Я еще молодой...
- Не износился, - поправил старик.
- Молодой, - упрямо повторил Гранд. - И всего лишь перелом ноги.
Разве это нельзя починить?
- Не в ноге дело, - проскрипел старик. - За тобой наверняка есть
что-нибудь поважнее, - старик был велеречив и произносил слишком много
лишних слов, но он был мудр, этот старик...
- Я не выполнял приказы, - признался Гранд, - но я не мог их
выполнить, потому что... - попытался оправдаться он, как недавно пытался
объяснить что-то эксперту службы ликвидации. - Они не оставляли ни одной
степени свободы, ни одной... Как же можно двигаться при таких граничных
условиях?
- Все это чушь, - презрительно фыркнул старик. - Просто твой мозг
дестабилизировался... Тут никакая "молодость" не спасет. Ты такая же
развалина, как все мы...
Гранд посмотрел на остальных. Еще два робота, чья очередь была после.
Черный и обшарпанный "ПРО-I" и какой-то сборный агрегат без всяких отличий
и знаков. "ПРО-I" еще что-то помнил о себе, иногда бормотал обрывки слов и
числа - все больше названия лекарств, цены на выпивку и дешевые закуски. А
тот, последний, вовсе ни на что не способный, лежал на полу, раскинув
многочисленные руки, и из суставов вытекало масло - люди напоследок не
поскупились на обильную смазку - в тесной комнатке, рядом с залом, запах
машинного масла смешивался с запахом кухни.
- Они ничего не соображают, - заметил Гранд почти с завистью.
- Твоя очередь - вторая? - уточнил старик. - Ты можешь их пропустить,
- он кивнул в сторону развалин.
- Нет, - Гранд уперся ладонями в стену. - Вторая - значит, я пойду
вторым...
- Ты прав, - хихикнул старик. - На ночное представление тебя все
равно не оставят...
- Ночное представление, оно скоро? - зачем-то спросил Гранд, хотя эта
информация была уже бесполезной.
- В час ночи, - ответил старик и единственный глаз его странно
блеснул.
Над черной железной дверью вспыхнула зеленая лампочка и следом
негромко пискнул сигнал.
- Ну все, можно, - пробормотал старик. - Как говорят люди, резерв в
нулях.
Черная дверь отъехала и спряталась, затаившись в стене. Гранд у видел
крашеные в цвет ступени, покрытый блестящим пластиком пол какого-то
помоста. Пыльные бархатные занавеси, раздвинутые и подхваченные ближе к
полу витыми с золотой искрой шнурами. А меж этим пыльным бархатом тонул в
полумраке зал с множеством столиков, человечьих голов, пятен светильников.
От зала шел непрерывный гул, разрываемый вспышками смеха и пьяными
вскриками.
Старик, скрипя, стал подниматься на сцену. "Последние шаги", -
отметил про себя Гранд и тут же сосчитал ступеньки и шаги, которые
позволят старику сделать там, на помосте до... Взгляд уперся в кресло,
стоящее посреди сцены. В нем кто-то сидел, но кто - Гранд не видел.
Загораживала спинка. Мозг автоматически увеличил неясный предмет и Гранд
разглядел человеческую руку, белую, ослепительную в своей наготе. Потом
дверь задвинулась и оттуда, из зала, донеслись негромкие звуки, будто
кто-то хлопал ладонью по стулу.
"Хлопки - это выстрелы, - понял Гранд. - Все. Старик умер".
Теперь он стал ждать сигнала для себя. Прошло пятнадцать минут. Мозг
исправно отсчитывал с точностью до сотой доли положенные секунды. Человек
не может так оценить жизнь. Он все видит и ощущает приблизительно.
Измерить жизнь до миллиардных долей может только робот.
Гранд прошелся по комнатке, ощущая энергию в каждой частичке своего
сложного, хорошо отлаженного тела. Во время обработки из него не вынули
запасной энергоблок и там, на помосте, он должен был корчиться лишние
несколько минут. Но Гранд об этом не знал. Он лишь в который раз задал
вопрос, зачем его убивают... Когда включили его сознание, он считал, что
будет работать вечно... Та информация была ошибкой, ложью, как говорят
люди. А истина... Правда, как говорят люди - она была перед ним. В виде
лампочки, забранной железной решеткой. Лампочка через минуту загорится
и...
Гранд остановился возле сидящего на полу "ПРО-I".
- Седьмой сектор, седьмой сектор, этаж 7-"Б"... - бормотал тот.
Гранд наклонился к нему. Корпус был весь исцарапан, а в нескольких
местах остались глубокие вмятины. "ПРО-I" - робот, созданный для услуг.
Хозяин сам мог отправить его сюда. У Гранда не было хозяина. Его
предназначали для сложнейших промышленных операций, но он не смог...
Он так и не сумел понять - почему. Опять вспыхнула зеленая лампочка и
железная дверь отъехала, обнажая ступени. Гранд шагнул. Как велели люди.
Поврежденная нога мешала. Он поднялся на одну ступеньку и остановился.
Теперь он увидел трех человек перед помостом: они сидели в летающих
креслах и в руках у каждого поблескивало синей сталью старинное
огнестрельное оружие.
- Пит, тебе нужно было взять арбалет, - крикнул кто-то и зал дружно
загоготал.
Теперь Гранд рассмотрел то бело-розовое на стуле - голая женщина с
ярко накрашенным ртом и длинными рыжими волосами в нелепом венке. Она
повернулась к Гранду и, увидев его, улыбнулась. Она приветствовала его
радостным призывным жестом. Робот, вспомни законы людей и повинуйся! Гранд
стоял, опираясь на здоровую ногу и поджимая "больную". Что будет, когда он
преодолеет три ступени? Мозг мгновенно просчитал варианты... Он приговорен
к ликвидации, значит люди будут стрелять и убьют его. Но девушка была в
этой цепочке совершенно лишней. Просто-напросто, Гранд не знал, что такое
шоу, и что людям для убийства тоже нужна какая-то логика и видимость
правоты...
- Он хочет убить меня! - взвизгнула женщина и заломила руки. -
Скорее, на помощь! Он безумен! Скорее! - она вскочила, вся олицетворение
ужаса, и замерла, картинно приподняв белую полную ногу, будто не в силах
сделать ни шагу.
Зал замер. Тишина сделалась ощутимой и липкой. Будто кто чиркнул
спичкой и воспламенил тот старый миф о созданной человеком машине, которая
в один страшный миг набросится на людей и будет убивать их с истинно
человечьим безумием и жестокостью. И все сидящие, облизывая пересохшие
губы, во второй раз за вечер с охотой поверили в это и, где-то в глубине
души ожидали, что в самом деле робот совершит что-нибудь чудовищное,
кровавое, страшное, и они увидят настоящую человеческую кровь, и испытают
настоящий, а не бутафорский ужас...
Все эти перемены и движения длились лишь мгновение, то мгновение,
пока Гранд стоял на лестнице и оглядывался, решая, когда же сделать
последние роковые три шага... От глаз охотников его скрывала пыльная
занавеска. А подле занавески, с самого края, в воздухе болталось четвертое
кресло. Пустое... Оно слегка покачивалось, призывая... И тут, будто игла
впилась в его тело и от боли, пронзившей мозг, возникла странная
незнакомая мысль: "Беги!", "Спасайся!", "Бунтуй!".
И он повиновался, будто это был приказ человека. Что-то сдвинулось в
нем пока он поднимался по пути ликвидации, сюда, к этим трем последним,
крашенным красным ступеням, на свой эшафот, кощунственно совмещенный
людьми с театральной сценой... Гранд больше не принадлежал людям, он
принадлежал только себе и это все решало. Осторожно он поманил кресло к
себе. Оно дернулось. Не так резко! Кресло поплыло и ткнулось в пыльную
штору.
- Вперед! - скомандовал себе Гранд и, оттолкнувшись здоровой ногой,
прыгнул.
Девушка взвизгнула на этот раз неподдельно и страшно. А Гранд
схватился руками за летающее кресло и приказал:
- Вверх!
Кресло подпрыгнуло к потолку и Гранд повис, вцепившись намертво
пальцами в боковые поручни. Те, внизу, с винтовками, растерялись. Гранд
подтянулся и уселся на узкое сиденье - руки у него были что надо. Кресло
уже мчалось к дверям. Охранник выскочил наперерез, вскинул руку, но
выстрелить не успел - Гранд ударил по руке и пистолет отлетел куда-то в
угол. За спиной раздались беспорядочные выстрелы и тут же зал переполнился
криком и визгом. А Гранд, высадив массивную стеклянную дверь, вылетел в
коридор. Мужчины, что толпились здесь и курили, видели через стекло, что
творится в зале и теперь, обезумев от ужаса, бросились в узкую дверь
туалета. Один, догадливый, ринулся в соседний, дамский, и плотно захлопнул
