собранную Туризином на западном побережье. Большая часть трудов легла на
плечи Нейпоса, поскольку он был членом Видессианской Академии в отделении
магии. Местные волшебники хуже, чем он, разбирались в пергаментах, да и
таланта у них было поменьше. Это была напряженная, изматывающая работа,
забирающая не меньше сил, чем самый тяжелый физический труд. Дело, за
которое они взялись, вообще было не из простых.
Горгидас легко, как кошка, вскарабкался на борт корабля. Через
мгновение за ним последовал Гай Филипп. Он спрыгнул на палубу
покачивающегося баркаса с таким грохотом, словно собирался перевернуть
его.
- Виридовикс! - послышался глухой, низкий голос с соседнего корабля,
еще более старого и изношенного, чем тот, где находились римские офицеры и
кельт.
- А, Багратони! - откликнулся Виридовикс. - Ну как, понравилось тебе
море?
Львиное лицо накхарара отчетливо позеленело:
- Неужели здесь всегда так качает?
- Когда поплывем, будет еще хуже, - сказал Виридовикс, глотая воздух
широко открытым ртом.
- Хватайся за перила и канаты и не пачкай палубу, - предупредил
капитан баркаса, худой, среднего роста человек лет сорока с выгоревшими на
солнце волосами. Страдания кельта были ему непонятны.
- Как может человек заболеть морской болезнью на неподвижном корабле?
- Если мой желудок решится плюнуть, он сделает это и без твоего
разрешения, - проворчал Виридовикс, но не по-видессиански, а по-латыни.
- Ну, а сейчас что мы будем делать? - спросил Марк у Нейпоса, махнув
в сторону патрульных галер, широкие паруса которых шевелились на ветру. -
Можешь ли ты сделать так, что мы будем невидимы, как казды во время
великой битвы?
Он обливался холодным потом всякий раз, когда вспоминал об этом, хотя
видессианские жрецы-маги быстро уничтожили заклятие и казды снова стали
видимыми.
- Нет, нет. - Голос жреца был одновременно усталым и нетерпеливым. -
Это заклинание годится в тех случаях, когда враг не располагает защитной
магией, но если противник - маг, то применить его - все равно что развести
на борту корабля костер.
Голова капитана дернулась: он не хотел слушать никаких разговоров о
кострах на корабле.
- Кроме того, заклинание невидимости слишком легко разрушить, -
продолжал Нейпос. - Если это случится с нами в море, бойня будет ужасной.
Мы прибегнем к более хитроумной уловке, придуманной одним из жрецов
Академии в прошлом году. Мы не станем невидимками, напротив, будем на виду
у галер во время всего похода.
- Ну и где же тут магия? - спросил Гай Филипп. - Если нас обнаружат,
то результат будет таким же, как если бы мы решили добраться до города
вплавь, только возни больше.
- Терпение, прошу вас, - поморщился Нейпос. - Дайте мне договорить.
Хотя мы и будем у них на виду, враг нас не увидит. В этом и заключается
вся хитрость - их глаза будут смотреть как бы мимо нас.
- Я понимаю, - с одобрением сказал старший центурион. - Это вроде
охоты на куропаток, когда охотник проходит мимо, не замечая птиц, потому
что их оперение сливается с цветом кустов и деревьев.
- Что-то вроде этого, - кивнул Нейпос. - Хотя тут все гораздо
сложнее, мы ведь не будем просто сливаться с океаном. Нужно обмануть не
только зрение, но и слух, так что магия не будет простым камуфляжем. Это
дело более хитрое, чем создание обычной невидимости. Такую магию почти
невозможно распознать, если только противник заранее не извещен о том, что
она существует и что мы ее используем.
- Сигнал подан, - сказал капитан.
Флагман, на котором находился Туризин Гаврас, старое, но крепкое
судно контрабандистов, по величине не уступающее кораблям Ортайяса,
подняло небесно-голубой стяг Императора Видессоса. Свежий северо-западный
ветер подул с берега, расправил флаг, к на нем засияло золотое солнце
Фоса.
Матрос отвязал причальные канаты и прыгнул на борт. По команде
капитана матросы распустили большой квадратный парус. Он был старый,
обвисший, со множеством заплат, но хорошо держал ветер. Покачиваясь на
волнах, судно медленно вошло в пролив.
Скаурус и его друзья пригнулись за фальшбортом, чтобы не мешать
матросам и в то же время видеть все, что происходит впереди. Западная
часть пролива была полна кораблей, как грязная собака - блох, но ни на
одной из галер не обратили внимания на двигающийся флот Туризина. Во
всяком случае, пока магия Нейпоса действовала.
- Что ты будешь делать, если твое заклятие потеряет силу на середине
пути? - спросил Марк у жреца.
- Молиться, потому что в таком случае мы погибнем, - коротко ответил
Нейпос, но увидев, что Марк задал вопрос серьезно, добавил: - Я сделал
все, что в моих силах. Это сложная магия и разрушить ее нелегко.
Как обычно, Виридовикс страдал от качки с того момента, как баркас
пустился в плавание. Костяшки его пальцев побелели от напряжения, когда он
вцепился в канат и перегнулся за борт. Гай Филипп, который не мучился от
морской болезни, обратился к Нейпосу:
- Ответь мне, жрец, может ли твоя магия сделать так, чтобы до врагов
не долетали звуки рвоты?
На твердой земле подобная шутка моментально вызвала бы ссору с
кельтом, но сейчас Виридовикс только застонал и сжал канат еще сильнее.
Затем он внезапно выпрямился - удивление победило даже морскую болезнь.
- Что это такое? - воскликнул кельт, указывая на волны.
Все стоящие рядом посмотрели вниз, но не увидели ничего, кроме
зелено-голубой воды и белой пены:
- А вот еще одна, - сказал Виридовикс.
Недалеко от корабля в воздух поднялась серебристая рыбка и пролетела
метров двадцать.
- Я ничего не понимаю! Хорошее это предзнаменование или плохое?
- Летающие рыбы? - сказал Горгидас удивленно.
Для греков и римлян - детей теплого Средиземного моря - маленькие
крылатые существа были чем-то обыденным, но на родине кельта ничего
подобного не видели и не слышали, и он не поверил заявлению своих друзей,
что это обычные рыбы. Даже Нейпос не смог убедить его.
- Все вы только и думаете, как бы обмануть меня, - сказал Виридовикс
жалобно. - Жестоко нападать на человека, когда его и так мутит от этой
чертовой качки.
- Вот глупый кельт, неужели ты сам не видишь... - начал Гай Филипп и
остановился.
Летающие рыбы выскакивали из теплой воды десятками, спасаясь от
преследования тунцов и альбакоров. Одна из них, более быстрая, но менее
удачливая, чем другие, шлепнулась на палубе у самых ног центуриона.
Нагнувшись, он ударил бившуюся на досках рыбешку по голове рукояткой
кинжала и передал ее кельту. Золотистые глаза рыбы потускнели,
плавники-крылья бессильно смялись, а чешуя начала сереть.
- Ты убил ее, - сердито сказал Виридовикс и выбросил рыбешку назад в
море.
- Еще одна глупость, - фыркнул центурион. - Они очень вкусные, если
их вывалять в сухарях и поджарить в масле.
Но Виридовикс, все еще огорченный, только покачал головой. Он видел,
как погибло маленькое чудо, а не какая-то рыба, - и думать о еде для него
было невыносимо.
- Ты должен быть ему благодарен, - заметил Горгидас. - Думая о
летающих рыбах, ты забыл о морской болезни.
- А ведь верно, забыл, - удивленно признался кельт. Настроение его
сразу поднялось, и на лице появилась улыбка. Как раз в этот момент высокая
волна качнула корабль, палуба накренилась, и Виридовикс вновь побледнел от
надвигающейся тошноты. Он перегнулся через перила.
- Чтоб ты провалился, и зачем только ты напомнил мне об этом? -
выдохнул он через несколько минут.
Некоторые корабли Туризина были уже совсем рядом с патрулирующими
галерами, но пока все шло благополучно. Суда постепенно приближались к
месту высадки в южной оконечности столицы, когда одна из галер поравнялась
с баркасом, на котором плыли легионеры. Трибун мог отчетливо прочитать
написанное золотой краской на борту название: "ГРОЗА КОРСАРОВ". Острый
бронзовый нос галеры, отражающейся в воде, опускался и поднимался в
волнах, по мере того как корабль проходил мимо. Белые ракушки во множестве
налипли на его днище. Особенно много их было на уровне ватерлинии. Орудие
для метания тяжелых стрел стояло на баке, заряженное и готовое к бою.
Окованный железом наконечник стрелы отсвечивал в лучах солнца. Два ряда
длинных весел "ГРОЗЫ КОРСАРОВ" мерно поднимались и опускались. Даже такой
несведущий в морском деле человек, как Скаурус, понял, что команда на
корабле хорошая - несмотря на встречный ветер, моряки умело вели галеру на
север. Сквозь плеск волн и скрип весел доносились обрывки песни, которую
они пели, чтобы не сбиваться с ритма:
Маленькая птичка с желтеньким крылом
Примостилась утром под моим окном...
В видессианской армии тоже пели эту песню, знали ее и римляне.
Говорили, что она насчитывает пятьдесят два куплета: одни - поэтичные,
другие - жестокие, а иные - похабные. Большинство же из них удачно
сочетали все три элемента Песня стала затихать, "ГРОЗА КОРСАРОВ" прошла
мимо.
Младшие офицеры стояли у двойных рядов весел. На вершине мачты в
бочке застыл впередсмотрящий, готовый дать знак в случае опасности. Марк
улыбнулся. Если магия Нейпоса внезапно исчезнет, беднягу наверняка хватит
удар, подумал трибун, наблюдая за тем, как "флотилия" крадется через
пролив под самым носом имперских галер. Наиболее быстроходные корабли были
уже у берега, и даже самые медлительные уже обходили галеры Ортайяса. Если
повезет, то город Видессос будет слишком ошеломлен видом армии Гавраса,
внезапно возникшей под его стенами, чтобы оказать серьезное сопротивление.
- Отличная работа, - горячо сказал он Нейпосу. - Это здорово облегчит
нам борьбу с Ортайясом.
Как и все жрецы Фоса, Нейпос давал обет скромности перед тем, как
посвятить себя служению богу. Его лицо залилось краской, когда Скаурус так
открыто похвалил его.
- Спасибо, - застенчиво сказал Нейпос. Однако он был академиком не в
меньшей степени, чем жрецом, и поэтому продолжал: - Этот наш поход
позволил мне использовать и проверить на практике новое теоретическое
открытие. Конечно, вся академическая работа - труд многих и многих. Просто
случайность, что именно мне довелось испробовать ее в деле. Это...
Лицо жреца посерело, он покачнулся. Казалось, чьи-то невидимые пальцы
сжимают его горло. Марк и Горгидас бросились к нему на помощь, испуганные
тем, что жрец перетрудился и заработал себе апоплексический удар. Но у
Нейпоса не было никакого удара. Слезы текли по лицу жреца, исчезая в
бороде, руки отчаянно поднимались и делали странные движения, губы не
переставая шептали молитвы.
- В чем дело? - рявкнул Гай Филипп. Он ничего не понимал в магии,
равно как и в морском деле, но опасность чуял мгновенно. Рука его сжала
рукоять меча, но знакомое движение не принесло спокойствия.
- Контрзаклинание! - выдохнул Нейпос в перерыве между быстро
повторяемыми словами. Он дрожал, как человек, измученный усталостью или
болезнью. - Жестокое заклинание было направлено на меня и на мою работу
одновременно. И какое сильное! О, Фос милостивый, кто же из академиков
знает его? Я никогда еще не чувствовал такой магической силы - она почти
повергла меня.
Закончив свою тираду, Нейпос продолжал шептать заклинания. Опыт и
знания жреца были достаточными, чтобы спасти себя, но удержать заклятия,
наложенные на корабли Гавраса, он не смог.
Все еще стоящий возле канатов Виридовикс закричал:
- Ох, мы, кажется, попались! Кошка гонится за мышкой!
