изменчивый, призрачный свет, очарование теней и скрытых страстей.
- И как же тебя сдавать, такую дуреху?
- Молча, стиснув зубы и думая о чем-нибудь приятном. Точно так же,
как если бы ты закапывал человека живьем.
- Не смогу, - признался Георгий. - В самый последний момент рука не
поднимется.
- Жаль.
- Жаль, что не смогу?
- Да нет, жаль, что ты слабый человек. И робкий, не уверенный в себе
мужчина, - она продолжала ласкать себя его рукой. - Я вас всех презираю.
Вы не способны уже ни к чему, пресные, рафинированные люди. И чувства у
вас точно такие же. Вообще вы потеряли право на жизнь и обязаны освободить
жизненное пространство для людей, сильных духом, для молодой, дерзкой и
азартной нации. Я устала жить среди вас. Каждую минуту ощущаю, будто
пачкаюсь в вашей слюне. Обтираюсь и снова пачкаюсь, потому что вы
бесконечно пускаете пузыри, думая, что спасаете и храните духовность,
благородство, честь. Какая честь, если нет силы и смелости гунна?.. Вы
умерли! Вы - скелеты...
- Кто это - вы? Или мы перешли на официальный-тон?
- Вы - это вы все. Вся эта никчемная страна, которая еще мнит себя
государством.
И потому я - против вас.
- Тоже любопытный образ. Диана, вскормленная волчицей, перегрызает
волчице горло. И строит свой Рим. Занимательный город, должно быть, похож
на Содом или Гоморру. Жаль, не могу тебя сдать. Ты сейчас как писаная
торба, а я - дурак.
- Ты не дурак, Георгий. Поэтому тобой заинтересовались, особенно
после того, когда ты ушел от засады на болоте. Помнишь, когда я попросила
с тобой экстренной встречи?
- Это незабываемо, Маша! А заинтересовался твой резидент?
- Разумеется! Просто пришел в восторг. Хотел сначала убрать, чтобы не
мешал, а потом приказал... стеречь тебя от всяких случайностей.
- Значит, сначала ты заманила меня в ловушку, а потом охраняла?
- Но что делать? Такова наша служба, - наигранно вздохнула и
смирилась Маша.
- И у твоего резидента не пропал интерес до сих пор, насколько я
понял?
- Напротив, усилился. Если бы ты прекратил еще пускать слюни...
- Неужели я кажусь тебе интеллигентом?
- Какой вопрос? Ты и есть современный интеллигент в чистом виде, -
заключила она. - Самое мерзкое и отвратительное качество, искусственно
привитое в этой стране мыслящим людям. Оно-то и уничтожило дух нации, оно
сделало вас неспособными к сопротивлению. А мне очень хочется, чтобы ты
уяснил наконец, что поистине святым можно стать, зарыв в землю врагов
своих живыми, как это сделала княгиня Ольга. Вот это был дух! Вот тогда вы
имели право на существование.
Поспелов встал, стряхнул с одежды мучную пыль, шагнул к двери.
- Я подумаю... И попробую!
- Не забывай, тебе надо поторопиться, чтобы не стать вместо святого -
крайним.
Увы, катастрофа уже произошла...
- Да-да! Я помню... Обязательно попробую. Только в любом случае
сначала принесу теплую одежду и постель. Никогда не смогу спокойно
смотреть на зябнущую женщину.
- Это голос мужа, - вслед проронила Маша. - Я этого не забуду.
Уходя наверх за постелью, он не запирал темницу, но она даже не
сделала попытки побега - а удрать было просто: открыв окно. Теперь
Поспелов окончательно уверился: начни выгонять - не уйдет...
А пришельцы, тем не менее, продолжали затягивать удавку: едва
Поспелов поднялся наверх, как в доме отключился свет.
Он проверил пробки - все в порядке, значит, повреждение на линии.
Пришлось стиснуть зубы и переключиться на аварийное питание, но
аккумуляторный блок оказался посаженным до нуля - где-то поблизости
подняли в воздух "ромашку" - систему "Ореол". Когда же Георгий запустил
движок электростанции и все-таки включил радиостанцию, выяснилось, что
эфир забит помехами на всех диапазонах и радиопроходимость нулевая...
Оставался единственный способ связи с Москвой: по космическому
телефону выйти на коммутатор погранотряда и, назвав особый пароль,
попросить соединить с Зарембой по домашнему или рабочемутелефону. Это
проходило в любом случае - "ромашка" не действовала на спутник связи,
однако сообщение, пришлось бы шифровать и передавать голосом набор цифр.
Времени на шифрование не оставалось: следовало послушать ясновидящую из
темницы и поторопиться доложить о катастрофе. "Чтобы быть первым, а не
крайним".
Заремба оказался в своем кабинете...
- Здравствуй, брат, здравствуй дорогой, - сразу же затрещал Георгий,
задавая тон и ключ к разговору. - Все ли живы-здоровы в твоем таборе? Как
повозки дошли, как лошади?
- Да слава Богу, рома! - подхватил Заремба. - А что ты так
заволновался?
- Я же больного крестника с другим табором отправил, в кибитку с
добром посадил, а с тобой надо было послать. С тобой бы он не пропал.
- А, рома, куда твой крестник денется? Довезут, напоят-накормят, в
самый лучший шатер определят.
- Сон я дурной видел, - сказал Поспелов. - Будто кони в дороге пали,
а кибитка опрокинулась все добро прахом пошло, и крестник мой убился.
- Худой сон, - Заремба сделал паузу. - Да в руку ли?
- В руку, брат, в руку. Мои сны сбываются. И в твоем таборе беда:
черный человек прибился. Весь табор сглазит!
- Тоже во сне видел?
- Видел да смутно, лица не разглядел, но голос слышал. Будто шепчет
тебе на ухо: посади, мол, крестника в кибитку с добром и золото туда же
спрячь. Пошли мне весточку, брат, а то нет мне тут покоя и весь табор на
ноги поднял. Люди обиженные, мстить будут.
- Да уж чувствую, не до сна тебе, - посочувствовал Заремба и
отключился.
Поспелов добрел до своей комнаты, однако там не оказалось постели, а
в окна без единого стекла тянуло холодным, преддождевым ветром, суконное
одеяло, которым был завешен пустой проем, вздувалось парусом. И все-таки
он лег, но, засыпая, подумал, что не сможет проснуться сам через два часа,
чтобы поставить Татьяне укол..
Но вышло, спал ровно два часа. Ветер на улице не улегся и дождь не
пролился, значит пойдет с утра... Поспелов осторожно пробрался в спальню
"жены" - во сне она тяжело дышала, яблоки глаз двигались под прикрытыми
веками: вероятно, был температурный кошмар. Он приготовил шприц и тихонько
растолкал Татьяну.
- Подставляй, пора.
Едва он сделал укол, как на пульте связи замигала лампочка: Москва
требо,вала срочной связи. Пришельцы сняли блокаду...
Поспелов открыл потайную комнату, не включая света, почти наугад
ткнул кнопку и взял трубку радиостанции.
Голос Зарембы звучал, будто из могилы.
- Спишь что ли, хрен моржовый! Опять вещие сны смотришь?
- Сплю, - сказал Георгий. - Едва голову оторвал...
- Транспортник гробанулся в семидесяти километрах от Петрозаводска, -
сообщил полковник. - Дозаправился в гражданском аэропорту, взлетел и через
шесть минут взорвался.
- Да я знаю...
- Откуда знаешь, Гоша? Откуда?!
- Во сне видел.
- Я тебя понял. Я твой сон начальству пересказывать не буду. Давай
объективную причину и происхождение информации.
- Анонимка, - мгновенно ответил Поспелов. - Предупредили по
оперативной радиостанции.
- Чудеса...
- Не чудеса, а "бермудский треугольник".
- Что намерен-делать? Запомни, руководство вернулось в полном
удовлетворении.
Тебе посулили героя России, всем остальным - ордена. Празднуют в
конторе победу.
Требуют побыстрее сворачивать разведоперацию, а всю агентуру - в
отпуска.
- Это можно, - отозвался Поспелов. - Только мне агент Рем еще
потребуется на некоторое время.
- Что ты там придумал?
- Да так, ничего особенного, хочу сходить в разведку. Есть одно
заманчивое предложение, точнее, тонкий намек на сотрудничество.
- Без обеспечения и поддержки - никаких разведок! Они выманят тебя и
прикончат.
- Захотели бы - давно прикончили вместе с агентурной сетью, женами и
любовницами.
А не кончают - значит я им нужен.
- Ладно придуриваться! - чуть ли не закричал Заремба. - Ты же
представляешь, с какой силой мы столкнулись. Видел, как четко проводят
свои операции? Как ловко тебе аэродром подсунули!
- Нам подсунули, Александр Васильевич, нам!
- Да, нам. А теперь попробуй докажи в конторе, что это подставка? Что
все они обмишурились?..
- Все равно, пока есть возможность занырнуть к "драконам", надо ее
использовать.
Иначе так и будешь подставные головы рубить.
- Ты все продумал? Все взвесил?
- В общем, все. Осталось только выспаться.
- Ну, гляди, я тебе разрешения не давал, а ты не спрашивал.
- Понял! - с удовольствием сказал Поспелов и отключился.
Он посидел за столом потайной комнаты - "песок" резал глаза, хотелось
положить голову на свободный краешек столешницы и поспать хотя бы еще час:
откорректированное усталостью сознание почти не воспринимало остроты
реального положения. Почти наугад Георгий набрал код Ромула по местной
связи и, ожидая ответа, прикрыл глаза. Когда же встрепенулся - прошел час,
а вызов все шел и шел в безмолвный эфир. Это заставило проснуться
окончательно. Он еще раз и теперь аккуратно надавил сенсорйые кнопки -
Ромул не отвечала...
Вдруг стало холодно! Агент не имела права уходить куда-либо без
согласования с резидентом, особенно после самовольного вояжа по
"треугольнику" во время "Грозы". В голове проскакивали оправдательные,
обнадежибающие мысли: крепко заснула, потеряла пульт контроля за связью -
маленький брелок в виде летучей мыши (такое случалось), наконец, вышла во
двор - все благоустройство на улице...
Тишина в Верхних Сволочах казалась могильной.
Причина была иная, и другой можно было не искать и не придумывать.
Поспелов переключил диапазон и набрал код Рима - надо предупредить, чтобы
приняла меры по собственной безопасности! Хотя и так состояние "Грозы" для
агентов не отменялось. Лучше всего, пусть уйдет с метеостанции и сидит до
утра где-нибудь в лесу. Если еще не поздно!
Спустя четверть часа он отключил вызов Рима - этот агент не уснет
крепко и не потеряет пульт... Он вернулся в комнату к Татьяне, осторожно
присел на край постели: не хотелось будить - "жена" наконец уснула
спокойно и разгладилась на лице болезненная гримаса.
- Таня! - потряс безвольную руку. - Танюша...
- Да, слышу, - не открывая глаз, проронила она. - Чувствую, что-то
случилось...
Опасность...
- Когда в последний раз Ромул и Рим выходили на связь?
- По графику... В двадцать тридцать пять и в двадцать пятьдесят.
- Все было нормально? Тревоги никто не высказывал?
Татьяна открыла глаза, облизнула сухие, воспаленные губы.
- Неужели и их взяли?.. Неужели обнаглели до такой степени... что
идут на поединок со спецслужбой? На нашей территории?..
Поспелов молчал, потому что она сейчас озвучивала его мысли. Только
он считал, что не обнаглели, а по какому-то неведомому сценарию начали
раскрутку своей новой операции с непредсказуемыми действиями. Методично и
хладнокровно. С расчетом на то, что контора после взятия аэродрома
успокоилась и потеряла стремительность наступления. Это был ответный удар
за срыв диверсии на Ленинградской АЭС.
Пришельцы жертвовали своей перевалочной базой, специалистами,
фанатами и "драконами", но выигрывали главное - собственную неуязвимость и
невероятную волю к действию. Именно такое впечатление произведут они
завтра в конторе, когда станет известно о катастрофе военно-транспортного
самолета и ликвидации агентуры в "бермудском треугольнике". Пока
