победители летели из Карелии в Москву, стали побежденными...
- Мне нужно немедленно переправить тебя в Москву, - сообщил Поспелов.
- Хотя бы незаметно вывезти на станцию... Впрочем, вряд ли получится
незаметно.
- Понимаю... Связываю тебе руки?
- Нет, не хочу, чтобы и ты отправилась в космический полет, на
планету Гомос.
- Не забывай, я старший лейтенант! Младший оперуполномоченный.
- Не в этом дело, - он подыскивал слова, чтобы не нагружать ее лишней
секретной информацией. - Понимаешь... Операция закончилась. Ее первая
часть... Сейчас будет другая стадия... В общем, я тебе даю развод.
- И это понимаю, - смиренно проговорила "жена". - Я давно
чувствовала: пришельцы подбираются к тебе. Ты им нужен. Как только я
заметила странное поведение Рема, сразу подумала... Рема подбросили на
ферму, чтобы обработать тебя.
Окончательно... Поэтому не нужно увозить меня незаметно. Наоборот с
шумом, со скандалом... Я его утром устрою. Ты же помнишь, я умею это
делать. Как, я продавщицу из Верхних Сволочей селедкой!..
Она мечтательно замолчала, - погладила его руку. Затем посмурнела,
будто солнце зашло.
- Конечно, для пришельцев скандалить бессмысленно, - подумала
Татьяна. - Для Рема - можно. Она поверит... Только нужно придумать причину
скандала. Серьезную... А потом я уеду сама.
- Нет, не поверит! - Георгий стряхнул задумчивость. - Она
великолепная актриса, играет авантюристку, романтическую авантюристку!
Этакую Диану, богиню охоты.
- Ну, я тоже кое-что могу! - самозабвенно прошептала она. - Давай
так: под утро ты пойдешь к ней в темницу. И проявишь к ней... сексуальный
интерес. Только чтобы все натурально. Я уверена, она будет не против...
- Не годится! - отрезал он. - Глупо, шито белыми нитками. Она будет
не против, сыграет. И ты сыграешь... И все будет игра, дурь, в которую
никто не поверит.
- Тогда пойди и изнасилуй ее. Кажется, у тебя это получалось?.. А я
приду на шум и для верности постреляю в тебя.
- Знаешь что? У тебя температура и бред! Надо все сделать естественно
и просто.
А все эти бабские страсти!..
- У меня не хватает фантазии, - вдруг пожаловалась Татьяна. - И если
откровенно... Мне так хочется поскандалить!
- Рем знает, что ты заболела?
- Знает. Павел ей воду относил, вместо меня, и сказал...
- Вот и все, - заключил Поспелов. - Сейчас я вызову вертолет из
Петрозаводска. Под видом санрейса. И пусть они думают что хотят.
- Пришельцы все время будут проверять тебя... Не ведешь ли ты двойной
игры.
- Давай не будем об этом, - попросил он. - Не хочу сейчас и думать.
- Нет, я просто совет тебе даю... Из женского опыта. Для того чтобы
скрыть истину, надо все делать откровенно. И двойную игру тоже...
На улице залаяли собаки - сначала редко и гулко, словно опробывали
голоса, потом уже без перерыва, с закипающей яростной злостью. Чуть позже
на пульте замерцала лампочка - охранный видеоглаз кого-то узрел, но никак
не мог справиться с сильным ветром, качающим деревья, кусты и высокие
травы, и беспомощно метался по тревожному ночному полю...
Адам и Ева сидели в следственном изоляторе, задержанные на основании
указа президента, и можно было оставить их здесь сроком на тридцать суток,
не более.
Получить ордер на арест и производство обыска оказалось невозможно -
вдруг заупрямился и возмутился спецпрокурор, Приехавший из Карелии
раздраженным и злым.
- Вы готовы покидать в тюрьмы полстраны! - отчего-то кричал он
Зарембе и чуть ли ногами не топал. - Мало того, что теперь и вы начали
оставлять трупы, так еще и требуете арестов! На каком основании? Почему я
должен верить вам на слово? Где доказательство, что это они заказали на
вас покушение? Почему не взяли живым хотя бы одного?
Он ничего не хотел слышать ни о сложнейшей ситуации, когда пришлось
вырываться из рук наемных убийц, ни о разгуле и наглости преступников,
когда средь бела дня покушаются на полковника спецслужбы, ни о том, что
Адам и Ева связаны со всем, что происходит в Карелии.
Мало того, оба киллера оказались работниками госавтоинспекции и
теперь, вероятно, шли разборки и давление со стороны МВД. Надо было
отстаивать честь мундира...
Конечно, одного из них можно было взять живым, - однако в ту минуту
Заремба был почти уверен, что команда на его устранение поступила от
кого-то сверху, ибо нападение совершилось почти сразу же, как он был
выдворен с совещания в правительстве и когда ему не отдали его оружие...
- Не позволю, чтобы снова повторился тридцать седьмой! - закончил
тогда свою речь законник. - Будут доказательства - арестую.
Однако неожиданно он позвонил сам и попросил приехать, забрать уже
подписанные ордера на аресты и обыски. Без требований каких-либо
дополнительных доказательств.
В спецпрокуратуре щел летний ремонт, стучали молотки, скребли
мастерки и воняло краской. Законник сидел в своем кабинете и хватался за
голову, надышавшись, как токсикоман.
- Башка раскалывается, - пожаловался он. - Поехали отсюда
куда-нибудь... на природу.
Заремба, как старый притворщик, уловил в этом предложении фальшь:
голова, возможно, и в самом деле болела, да только не от краски. Они сели
в личную машину спецпрокурора - пожухлый, с дырявыми крыльями "москвич" -
и поехали из центра в сторону Строгино. Спрашивать, куда везут и почему
именно в этом направлении, не имело смысла, ибо события разворачивались
самым неожиданным образом. По дороге законник остановился возле
супермаркета и озабоченно посмотрел на Зарембу.
- А не взять ли нам бутылочку? Чтото голова не проходит...
- Почему не взять-то? - полковник полез за кошельком. - Можно еще и
пива прихватить, холодненького. А то и у меня язва расшалилась.
За спецпрокурором не было славы тихого алкоголика, и такой оборот
дела означал, что предстоит какой-то крупный и серьезный разговор. Он
вернулся с полным звенящим пакетом, сел за руль и привез Зарембу на берег
озера в десятом микрорайоне Строгино. За редким сквером поднимались скалы
многоэтажек, а здесь, у воды, было тихо и не жарко. Законник на правах
хозяина снял с заднего сидения и расстелил на земле чехол, разложил
закуску и налил водки в разовые пластмассовые стаканчики.
- Кажется, ты в Карелии на меня обиделся? - спросил он, по условиям
ситуации переходя на "ты".
Если он позвал пить "мировую", то это выглядело по крайней мере
странно со стороны спецпрокурора. Подобных обид в их жизни было не счесть,
и если каждую таким образом "замачивать", то круглый год не будешь
просыхать. Да и не принято как-то обижаться на законы...
- За десантуру, что ли? - между прочим поинтересовался Заремба. - А
что обижаться, все как положено. И так стволов у населения больше, чем
после войны.
- Лукавишь! - погрозил пальцем законник и поднял стакан. - Ладно,
давай, пока не нагрелась. Чтоб не было между нами обид.
Едва закусив, он тут же налил снова.
- Не часто? - Заремба открыл пиво. - Жара-то еще не спала...
Спецпрокурор достал колоду карт - подвернулась в кармане под руку, -
профессионально, как фокусник, распустил в воздухе и мгновенно собрал в
тугую пачку.
- Эх, нам бы третьего да пульку расписать! - помечтал он, бросая
колоду на чехол. - Давай кликнем любого прохожего?
- Давай, - согласился Заремба, внутренне восхищаясь
непосредственностью законника. - Только я не очень-то в преферанс...
- Дело поправимое, - хмыкнул тот. - Главное, чтобы судьба послала нам
сегодня третьего! Пошлет или нет?
Он по-прежнему оставался фаталистом... И Заремба вдруг проникся его
состоянием - все сегодня свершалось по воле судьбы! Знал ли он,
проснувшись утром, что вечером будет сидеть на берегу озера в Строгино,
пить водку и играть в преферанс с несгибаемым и недоступным специальным
прокурором?
- Ну что, замахнем еще по одной? - законник вскинул стакан. - Между
первой и второй, говорят, пуля не должна успеть пролететь.
Выпил со вкусом, закусил нарезной ветчиной - Заремба диву давался.
- Ты там был, где транспортник гробанулбя? - спросил прокурор.
- Был... Печальное зрелище. Обломки разнесло на несколько километров.
Самый крупный - хвостовое оперение...
- Хорошо зарядили.
- Сами и зарядили. Груз толком не проверили...
- А сами ли? - посеял сомнения фаталист.
- Ну не по воле же рока!
- Как знать... По чьей воле? В тот же вечер, как я из Карелии
вернулся, пришел ко мне... человек. Черный человек, понимаешь?
Высокопоставленное лицо. Так высоко поставленное - имя назвать страшно.
Потому и не назову... И предложил он возбудить уголовное дело.
- Против меня? - угадал Заремба.
- На воре и шапка горит... Против тебя, твоего стрелка Поспелова и
всей десантуры. И пожелал он, чтоб я немедленно арестовал всех и заключил,
скажем, в Лефортово. Остальное - не мое дело.
- На основании чего?
- Были бы люди, основание найдется, - вздохнул законник. - Так
хотелось пульку расписать, да, видно, не судьба... Ну что, с картами не
везет, давай водку пить... Слушай, Саня, у тебя знакомого издателя нет?
Кто бы взялся напечатать мои мемуары?
- Что-то не припомню, кажется, нет.
- А жалко... - он вдруг зашептал, заулыбался с мальчишеской
восхищенностью: - Я им такую бомбу приготовил! Такой заряд - хвостового
оперения не останется!
Только бы успеть напечатать!С фактами, банковскими счетами, а какие
цифры!..
Кстати, знаешь, какой гонорар мне предложил за услугу?
- Кто предложил? - переспросил Заремба, чувствуя легкий страх:
спецпрокурор напоминал сейчас блаженного...
- Высоко поставленное лицо!.. Сто тысяч долларов сразу и столько же
после того, как ты со своей командой сядешь в Лефортово. Какие деньги!
Можно уйти со службы, купить виллу где-нибудь в Эквадоре и положить на все
во-от такой! С прибором!..
Да, самое любопытное: знает все, даже о количестве трупов, которых
навалил твой Пострел. И о твоих... тайных договоренностях. Относительно
десантуры, оружия и прочего. На память кроет, сколько ты автоматов отдал,
боеприпасов, взрывчатки. В общем, срок вам натягивает. Приличный, скажу
тебе, срок. А может, вы в Лефортово долго и не протянете. У кого острая
сердечная недостаточность, у кого инсульт, кого уголовнички приласкают
заднищей о бетонный пол... Ты бы должен знать, откуда у него информация.
- Не знаю, - откровенно признался Заремба и выпил. - Если бы ты имя
назвал... этого высокопоставленного, можно было бы вычислить. А так гадать
я не привык.
Сказал бы фамилию?
- Пока не скажу. Знаю: тебе только скажи - ты сразу же начнешь
отстрел.
Всех подряд. Ты же партизан... Всех не отстреляешь, а дело погубишь.
- Какое дело?
- Карельское! Ты его правильно начал, а я идиот полный! Прости меня,
Саня.
Теперь бы я этим мужикам... этой десантуре сам по пулемету выдал.
Если увидишь их, скажи: этот придурок обмороженный был... не прав и теперь
кается... Хорошо ты начал, только с хвоста. В Карелии, брат, хвост у этого
дракона, а все головы тут, в столице. Но ничего, бей в хвост. Больно
станет - хоть одну голову, но завернет назад.
- Мне бы не мемуары твои, а информацию, - посожалел полковник. - А то
все вокруг да около...
- Меньше знаешь - крепче спишь. Могу сказать одно: твой помощник
Выхристюк - тварь. Это он трупы считал, оружие, что ты отдал десантуре...
Считал и мне на ушко нашептывал. Так что змею ты на груди пригрел.
