Поспелов толкнул в спину Татьяну, однако та не упала - лишь пригнулась и
заскочила в потайную комнату. Рем, бросив одеяло, уползала к лестнице,
ведущей в хозяйственный этаж, а оттуда, забыв о ране, летел Пашка, до
горла закрученный в бинты.
- Дай автомат! Оружие дай! - орал он. - Мать их, с-суки!
Георгий выхватил автомат из рук Татьяны, выскочившей из потайной
комнаты, сбил с ног.
- Лежать! Я сказал - всем на пол!
Стрельба на улице не затихала ни на мгновение, казалось, по дому
стучат десятки молотков. Поспелов сунул в руки Пашки автомат Татьяны, сам
же вернулся и взял гранатомет. Но когда уже был у двери черного хода,
понял, что это не гранатомет, а "шмель" - обыкновенный разовый огнемет
армейского образца. Пашка хрипел за спиной, матюгаясь беспрерывно и тем
самым раззадоривая боевой пыл.
- Оставайся в доме! - приказал Георгий, перед его носом захлопывая
дверь.
Скелеты поливали дом из автоматов, стоя на колене. Но кто-то
незримый, спрятавшись за их ответшалые спины, бил из настоящих
"шмайсеров". Стреляли с большого расстояния, неприцельно, и это было не
желание вызвать испуг и страх - скорее всего, таким образом бросали вызов,
показывали, кто хозяин в "бермудском треугольнике".
Поспелов перемахнул забор возле озера и, оказавшись на поле,
осмотрелся.
Демонстрацию фильма ужасов могли вести только со склона сопки у
дороги, но в мельтешений сполохов зеленого света ничего нельзя было
разобрать. Обходя стороной стреляющую толпу скелетов, он перебежками пошел
к лесу и тут услышал позади себя тяжелое пыхтение. В сумраке ночи белые
Пашкины бинты были хорошей целью.
- Сказал же: оставайся дома! - сквозь зубы просипел Георгий.
- Ну уж... вот! - выматерился он, показывая партизанский нрав. -
Сейчас, буду дома сидеть!.. Я их, сук! Я этих мультиков в космосе
насмотрелся! Спецы!..
- Тебя же подстрелят, дурак! Бинты видно!
- Бинты? - Пашка оглядел себя. - Эх, не подумал... Сейчас!
Он разрыл под собой влажную землю и стал обмазывать ею забинтованную
грудь.
- Сейчас... Маскировка будет... Под окружающую среду...
- Ползи домой, охраняй женщин! - приказал Поспелов. - Ушел, ушел
отсюда, живо!
Пригибаясь, он сделал рывок вперед - для того, чтобы увидеть
стреляющих, надо было зайти в тыл: коловращение зеленого света перекрывало
видимость. "Шмайсеры" продолжали расстреливать дом, на сей раз фильм
озвучивали по-настоящему, без "тапера", и безмолвно открывающие рты
скелеты были всего лишь опознавательным знаком, а не средством
запугивания. Поспелов приблизился к краю поля, перескочил через гряду
камней и в тот же момент с дороги по нему ударили из "драконовского"
автомата. Били, прикрываясь этим зеленым свечением, как занавесом - не
видно даже вспышек выстрелов, только пули стучат и позванивают о камни. Он
ушел из-под огня, заскочил в лес и оказался на одной линии со стрелками,
если судить по звуку. Забирая правее, он пробежал через старый бор и вышел
на дорогу, в тыл.
И сразу увидел темную коробку машины - факел будет отличный. Георгий
вскинул огнемет и влепил снаряд чуть ниже лобового стекла. Столб огня
взметнулся выше леса, мощная его струя ударила вдоль дороги и мгновенно
прекратилась стрельба.
Пламя высветило огромный круг, его отблески доставали дома, однако
нападавшие оказались опытными, никто не сунулся на свет. Поспелов стоял за
деревом у обочины и ждал, готовый бить всех без разбора. Спустя минуту
погасло зеленое сияние и от дома сразу же застучали автоматные очереди:
Пашка стрелял из-за забора, должно быть, кого-то видел. Георгий выпустил
весь магазин, поливая лес, чтобы наделать побольше щума, перескочил дорогу
и побежал в гору, на сопку, откуда могли показывать "кино". В мельтешений
теней - свет от горящей машины доставал вершины - ничего нельзя было
разобрать.
Он ушел на неосвещенную сторону сопки, затаился в лесу, тем самым
отрезая путьотхода "киношников", однако прошло минут пять и никто не
появился. "Драконы" расползлись, растворились в темноте, и если бы не
пылающий автомобиль на дороге, - полное ощущение, что здесь никого и не
было...
С восточной стороны в доме не осталось ни единого целого стекла в
окнах, деревянная обшивка стен напоминала решето. И все-таки это нападение
нельзя было расценивать как попытку уничтожить фермера-разведчика вместе
со всей компанией; вероятнее всего, это являлось предупреждением...
возможно, последним. Либо таким образом демонстрировалась сила и
неуязвимость противника, его полное владение ситуацией. Вместо "шмайсеров"
скелеты могли через час явиться на ферму с оружием более внушительным и
расправиться с населением Горячего Урочища в несколько минут. А пока что
били окна и предлагали сидеть тихо...
Пашка бродил по полю вдоль леса и что-то выискивал в траве, а когда
вернулся к дому, на лице бродила злая усмешка.
- Я там троих завалил, - будто между прочим сказал он. - Без масок
пришли, ублюдки, с ископаемыми автоматами... Ты их вывозить будешь, или
сходить прикопать?
- Прикопать, - бросил Поспелов и взял лопату. - Пошли!
Узнать в них пришельцев было трудно - одеты в спортивные костюмы,
обуты в кроссовки, и если бы не "шмайсеры", не подсумки с магазинами,
можно принять за туристов. У каждого в затылке оказалось пулевое ранение:
стреляли в упор, от порохового заряда почернели волосы и кожа. А один
оказался с обрезанными ушами...
- Ты их добивал? - спросил Георгий, осматривая трупы.
- Нет, - с каким-то затаенным страхом сказал Пашка. - Я их сразу
уложил.
А потом только уши отрезал.
- Зачем?
- Копченое ухо врага приносит удачу, - небрежно объяснил он. - Думал,
ты знаешь...
Пришельцев закопали в одной неглубокой, наспех отрытой яме,
предварительно аккуратно срубив дерн и уложив его потом на место. Не
успели отмыть руки после похорон, как заработала оперативная радиосвязь с
агентами: все требовали неотложной встречи, а Витязь сообщил, что
информация настолько важная, что невозможно доверить ее эфиру, даже
передавая по рации с кодирующим цифровым устройством, которую получил
сегодняшней ночью...
Частная сыскная контора "Адам и Ева" помещалась в полуподвальном
этаже особняка, стоящего в глубине дворов старой Москвы. Соваться сюда со
своей приметной, тем более заказанной головой было не просто опасно, а
смертельно, однако расчет был лишь на то, что наглость - второе счастье:
Адам никак не может предположить, что голову ему принесет сам владелец.
Поэтому Заремба без долгих раздумий - а в данном случае это главное: не
раздумывать и не забивать себе мозги, - нашел нужную дверь и нажал кнопку
звонка. Ему отворил рыжий и веснушчатый парень с кобурой на животе, и,
заметив равнодушный и даже надменный взгляд черного толстого человека,
ничего даже не спросил, отступил в сторону, давая проход.
Заремба, не поднимая взгляда, прошествовал мимо, сразу на мраморную
лестницу с потертыми ступенями. На втором этаже пахло свежезаваренным
кофе, дымом американских сигарет и каким-то складским запахом кожи, где
хранится, например, новенькая конская упряжь. Ничуть не сбавляя темпа, он
отыскал взглядом табличку на двери с надписью "Президент" и ногой
распахнул дверь. Рука была в кармане, где лежал отнятый у гаишника
"макаров". Под полой пиджака удобно устроился автомат "узи".
За черным столом сидел совсем молодой человек с розоватыми усиками,
как позже удалось разглядеть, измазанными помадой. Он читал бумаги и
слишком поздно поднял голову.
- Руки на стол, - сказал Заремба, запирая за собой дверь на замок. -
И сиди тихо, без резких движений. Я этого не люблю.
Наставленный в лоб ствол действовал лучше, чем слова. Президент
показал пустые ладони и замер с приоткрытым ртом. Полковник приставил
пистолет к переносице и вытащил у него из плечевой кобуры модный и дорогой
револьвер сорок пятого калибра.
- Кто меня заказал? - спросил он, отталкивая кресло на колесиках от
стола. - Говори быстро. Времени - одна минута.
- А кто вы? - между тем деловито спросил Адам.
- Мой номер автомобиля - 519. "Жигули", девятая модель.
У президента взлетели брови и отпала челюсть. Мертвящая белизна
поползла от горла по скулам и щекам. Он совершенно точно оценил свое
положение и сразу же врубился, кто стоит перед ним.
- Паскуды, - выругался Адам. - Жлобы долбаные...
- О покойниках хорошо или ничего, - предупредил Заремба. - Время
идет.
- Погоди, давай поговорим...
- Полминуты прошло. Не теряй шанса, Адам. Тебя же предупредили; кто
клиент? Я слушаю.
- Не хотел же, заставили, - президент побелел до губ и усов.
- Мне наплевать. У тебя своя голова на плечах! Осталось пятнадцать
секунд.
Кто заказал?
- Ева... Так ее зовут! На самом деле ее имя - Айна Исумото.
- Японка, что ли?
- Не знаю, узкопленочная,..
- А тебя как величают? Не Адам же?
- Нет. Зорин Павел Михайлович...
Я не хотел, отказывался! Она позвонила и приказала...
- Теперь ты ей звони, - он пододвинул к Адаму телефон. - Скажи, заказ
выполнен, голова в коробке. Только на вашем языке, как положено.
Почувствую вранье - бью без предупреждения.
Президент снял трубку, неуверенным пальцем набрал номер. Заремба
приставил пистолет к его уху. После первого длинного гудка послышался
щелчок - включился определитель номера. После четвертого на том конце
провода сняли трубку.
- Портрет у меня в кабинете, - проговорил Адам.
- Сейчас приеду, - после оценивающей паузы сказал женский голос.
Адам густо вспотел, хотя из кондиционера веяло прохладой.
- Боишься ее? - Заремба кивнул на телефон. - Ну да будет, не трясись.
Веди себя хорошо в присутствии Евы, глядишь, и помилую.
- Она... не помилует.
- Кто она такая? Чтобы казнить или миловать?
- Толком не знаю... Но не из моего ребра.
- Сколько заплатила за... мой портрет?
- Двадцать пять тысяч "зеленью".
Заремба убрал пистолет, недовольно помотал головой:
- Мало! Ну и цены у вас!.. А заказ - ее инициатива?
- Это никому не известно, - президент раскисал на глазах.
- Что же у тебя киллеры-то такие? Ну и контора! Неужели не мог
нормальных убийц найти? С опытом?
- Я... не занимался заказами, - вдруг признался Адам. - Она
заставила... За долги влетел.
- Долги надо платить, - со знанием дела сказал Заремба. - Теперь вот
и мне задолжал. А я ведь тоже заставлю отрабатывать. Ты у меня сейчас
будешь самым разговорчивым президентом. Бог создал тебя из глины, но в
голову-то вроде бы мозги вложил. Поэтому соображай. Хорошо будешь говорить
- от всех долгов освобожу, в том числе и от Евы. А нет - отдам ее друзьям.
Есть у нее друзья там?
- он показал на потолок. - На небесах? Ангелы, архангелы, серафимы?
- Есть, - выдохнул Адам. - Только я их не знаю.
- Жалко, жалко... Боишься свою искусительницу?
- Что теперь бояться? Все равно конец.
- Ну прям! А еще сыскную контору держищь!
- Какая там контора? Крыша это...
Начинал работать в частном сыске, а потом к Еве влетел - и все.
Только на нее работаю.
- Давай-давай, смелее! Зачем, например, ей моя голова понадобилась?
Отстреляли бы да и все, а то причуды какието. Коллекционирует, что ли?
- Нет... Ева хотела куда-то отправить вашу голову.
- Не вертись! Начал говорить - говори! Выкупай свою жизнь!
- В Карелию, - не сразу сказал Адам. - Кому конкретно - не знаю.
