штук сперва ударилось о выступающую каменную гряду.
На берегу уже стояли люди. Ловко и быстро они согнали баграми
бочки в кучу на отмель, пересчитали, потом обвязали веревкой и оставили
до утра. Бедные гномы! Бильбо повезло больше. Он соскользнул с бочки в
воду, вышел на берег и бросился к домишкам, которые заметил невдалеке
от реки.
Теперь он не колебался, когда предоставлялась возможность
поужинать без приглашения, он уже привык пробавляться чужим. Он по
горькому опыту знал, что значит быть по-настоящему голодным. Между
деревьями мелькало пламя костра, притягивая к себе Бильбо, мокрого,
дрожащего, в изодранной одежде.
Не будем подробно останавливаться на том, как он провел ночь, -
нам некогда, мы приближаемся к концу их путешествия на Восток и к
последнему, самому важному приключению. Естественно, сперва волшебное
кольцо ему, как всегда, помогло, но потом его выдали мокрые следы и
лужицы, которые он оставлял, когда шел или сидел. К тому же у него
разыгрался насморк, и он, как ни старался удержаться, все время
громогласно чихал. Вскоре в деревушке поднялась суматоха. Тогда Бильбо
удрал в лес и унес каравай хлеба, кожаную флягу с вином и пирог,
которые ему не принадлежали. Пришлось скоротать остаток ночи мокрым,
вдали от костра, зато фляга помогла ему согреться, и он даже подремал
немного на опавших листьях, хотя пора была осенняя и погода промозглая.
Проснулся он оттого, что удивительно громко чихнул. Был серый
рассвет, около реки стоял веселый шум. Там сооружали плот из бочек,
эльфы-плотовщики собирались сплавлять их вниз к Озерному городу. Бильбо
снова чихнул. С него больше не капало, но он совершенно продрог.
Окоченевшие ноги плохо ему повиновались, но все же он доковылял до
берега и влез на груду бочонков, никем не замеченный в общей суете.
Солнце еще не взошло, так что Бильбо не отбрасывал тени, и, к счастью,
долго не чихал. Багры заработали. Эльфы, стоявшие на мелководье,
принялись отпихивать бочки, плот заскрипел и закачался.
- Что-то нынче тяжеленьки! - ворчали эльфы. - И сидят слишком
глубоко. В них точно что-то есть. Если бы приплыли днем, мы бы в них
заглянули.
- Некогда! - прокричал плотовщик. - Толкайте!
И бочки наконец стронулись с места, сначала медленно, потом эльфы,
стоявшие на каменном мысу с шестами, оттолкнули их еще разок, и бочки
поплыли быстрее, быстрее, выскочили на середину реки, и их понесло к
озеру.
ГЛАВА 10 . Радушный прием
По мере того как они плыли дальше, становилось светлее и
теплее. В скором времени река сделала поворот, обогнув круто
поднимавшийся слева уступ, у подножия которого билась и бурлила вода,
берега сгладились, деревья пропали из виду, и перед Бильбо открылась
такая картина: впереди широко расстилалась низина, вся изрезанная
ручейками, сотней извилистых ручейков, на которые распадалась здесь
река; вода стояла в болотах и заводях, испещренных островками. Но
посредине равнины по-прежнему упорно струилась сильная быстрая река. А
вдалеке, уходя темной вершиной в растрепанное облако, вздымалась Гора!
Отсюда не видны были ее соседки и холмистые подступы к ней. Гора
вздымалась одиноко и глядела поверх болот на лес. Бот она - Одинокая
Гора! Долгий путь прошел Бильбо, много претерпел опасных приключений
ради того, чтобы увидеть Гору. И как же она ему теперь не понравилась!
Из разговоров плотовщиков Бильбо узнал, что все сухопутные дороги
с востока к Черному Лесу заглохли; что с той поры, как в горах обитали
гномы, землетрясения изменили весь край. Болота и трясины разрастались,
тропинки исчезали, всадники и пешие - тоже, если пытались отыскать
дорогу среди топей. Тропа через Черный Лес, которой воспользовались
гномы по совету Беорна, на своем восточном конце одичала. Только река
предоставляла пока что единственный надежный путь от северного края
Черного Леса до равнины под сенью Горы.
Так что, сами видите, Бильбо удачно напал на единственную
приличную дорогу. Если бы он знал, что весть об их побеге достигла ушей
Гэндальфа, находившегося в ту пору очень далеко, и тот, обеспокоенный
их судьбой, заканчивает свои другие дела и собирается разыскивать
Торина и К, ему это доставило бы большое утешение. Но Бильбо, дрожавший
на бочке, ничего не ведал. Он знал лишь, что река никак не кончается,
что он смертельно голоден, схватил страшнейший насморк и что ему не
нравится зловещий вид Горы, которая по мере приближения явно смотрит на
него все более неодобрительно и угрожающе.
Скоро, однако, река повернула к Югу, Гора осталась в стороне, к
концу дня берега сделались скалистыми, и река, собрав воедино все свои
разбежавшиеся веточки, превратилась в могучий, стремительный и глубокий
поток.
Солнце уже село, когда, сделав еще один крутой поворот, река
влилась в Долгое Озеро. Долгое Озеро! Бильбо думал, что только в море
бывает столько воды. Оно было такое широкое, что противоположные берега
казались далекими-далекими, и такое длинное, что его северного конца
вообще не было видно. Только зная карту, Бильбо помнил, что там,
вдалеке, где мерцают звезды Большой Медведицы, из Дейла в озеро сбегает
река Быстротечная и вместе с Лесной заполняет бывшую горную долину. На
южном конце озера вода спадала водопадом, и обе реки спешили дальше,
уже вместе, в неведомые земли. В вечерней тишине грохот водопада
раздавался словно отдаленный рокот грома.
Близ устья Лесной стоял странный город, о котором упоминали эльфы
в королевских погребах. Его выстроили не на суше (хотя и на берегу
виднелись кое-какие строения), а прямо на озере. От сильного течения
впадавшей здесь реки его защищал скалистый мыс. Широкий деревянный мост
вел с берега к высоким прочным сваям, на которых расположился
деревянный город. Оживленный, деловой, этот город все еще преуспевал,
занимаясь торговлей; товары доставлялись сюда по реке с Юга до
водопадов, оттуда их переправляли в город сушей. Но в прежние славные
времена, когда на Севере процветал Дейл, Озерный город был еще богаче,
еще могущественнее, чем теперь, имел целую флотилию лодок, для того
чтобы грузить золото и вооруженных воинов. В те времена случались войны
и совершались деяния, память о которых осталась лишь в легендах. Груды
развалин прежнего большого города виднелись в воде у берега, когда
озеро в засуху мелело.
Многое уже забылось, хотя люди и пели старые песни про гномов -
хозяев Горы, про королей Трора и Трейна из рода Дьюрина, про появление
дракона и гибель властителей Дейла. В песнях пелось и про то, как в
один прекрасный день Трор и Трейн вернутся, и тогда золото потечет
рекой из ворот Горы, весь край огласится новыми песнями и радостным
смехом. Но легенда легендой, а дела делами, и будничная жизнь текла
своим чередом.
Едва на озере завидели плот, как от свай отделились лодки,
плотовщиков окликнули, те бросили веревки, на лодках заработали весла,
плот стянули с быстрины и отвели за высокий мыс в залив. Там его
пришвартовали к мосту. Вскоре должны были прибыть люди с Юга и одни
бочки забрать с собой, а другие набить снедью, чтобы их опять доставили
вверх по реке во дворец лесных эльфов. Покамест бочки остались качаться
на воде, а плотовщики и лодочники отправились пировать в Озерный город.
То-то они удивились бы, увидев, что творилось на берегу после их
ухода, когда стемнело. Прежде всего Бильбо отрезал веревки, выкатил
одну бочку на сушу и вскрыл ее. Послышались стоны - и оттуда вылез гном
в самом жалком виде. В свалявшейся бороде застряла мокрая солома, все
тело так затекло и болело и так он был избит и исколочен, что еле
удержался на ногах. Он побрел по мелкой воде к берегу и там сразу же со
стоном повалился на песок. У него был вид, как у голодного пса,
которого привязали в будке и забыли на неделю. То был Торин, и узнать
его вы смогли бы только по золотой цепи и бывшему небесно-голубому, а
теперь грязному и рваному капюшону с потускневшей серебряной кистью.
Далеко не сразу он стал мало-мальски вежливо разговаривать с хоббитом.
- Ну что - живой вы или нет? - спросил наконец Бильбо
довольно-таки сердито. Он, видно, забыл, что сам-то успел один раз
сытно поесть, все время свободно двигал руками и ногами и вволю дышал.
- Не на свободе вы, что ли? Если хотите есть и намерены продолжать вашу
дурацкую затею (да, да, вашу, а не мою), то похлопайте себя руками,
разотрите ноги и постарайтесь помочь мне вынуть остальных, пока есть
время!
Торин, конечно, внял голосу рассудка, с кряхтением поднялся и с
грехом пополам помог хоббиту. Нелегко было им в темноте, копошась в
холодной воде, распознать, в которых бочках сидят гномы. На стук и
окрик отозвались только шестеро. Их откупорили и помогли им выбраться
на берег, и они тут же повалились со стонами и охами на песок. Их до
того промочило, скрючило и избило, что они не могли как следует
прочувствовать своего избавления и испытывать благодарность к
избавителю.
Двалин и Балин пострадали больше всех, и ждать от них помощи было
бесполезно. Бифур и Бофур были посуше и поцелее, но тем не менее легли
на песок и не пожелали ничего делать. Фили и Кили, будучи помоложе и
упакованные тщательнее в маленьких бочонках с большим количеством
соломы, вылезли в довольно благополучном виде; они отделались всего
несколькими синяками, а затекшие руки и ноги скоро отошли.
- Ну, на всю жизнь нанюхался яблок! - проговорил Фили. - В бочке
стоял такой яблочный дух... Без конца вдыхать запах яблок, когда не
можешь шевельнуться, когда промерз до костей и тебя мутит от голода -
есть от чего сойти с ума. Я бы сейчас ел и ел что угодно, не
останавливаясь, но яблока в рот не возьму.
Фили и Кили охотно взялись помогать, и вскоре оставшихся гномов
вытащили на берег. Толстяк Бомбур то ли спал, то ли был без сознания.
Дори, Нори, Ори, Ойн и Глойн наглотались воды и были чуть живы; их
пришлось перенести на берег на руках.
- Итак, мы собрались вместе! - промолвил Торин. Видимо, мы должны
благодарить за это судьбу и мистера Бэггинса. Он безусловно заслужил
нашу благодарность, хотя и жаль, что он не подготовил более удобный
способ транспортировки. Тем не менее еще раз к вашим услугам, мистер
Бэггинс. По-настоящему мы почувствуем благодарность, когда поедим и
придем в себя. А пока - что делать дальше?
- Предлагаю идти в Озерный город, - ответил Бильбо. - Что же еще?
Ничего другого не оставалось, и, покинув остальных на берегу,
Торин, Фили, Кили и хоббит направились вдоль озера к мосту. В начале
моста стояли часовые, но они караулили не слишком бдительно, так как
давно уже не было повода для беспокойства. Если не считать отдельных
перебранок с лесными эльфами по поводу пошлины на пользование рекой,
они были с ними в добрых отношениях. Больше поблизости никто не жил.
Некоторые из молодых и вообще сомневались в существовании дракона и
подсмеивались над дедками и бабками, которые утверждали, будто видали в
молодости дракона, летавшего над городом. Неудивительно, что стражники
пили и веселились у очага в караулке и не слышали, как вскрывали бочки,
не слышали шагов четырех лазутчиков. Они просто остолбенели, когда
вошел Торин Оукеншильд.
- Кто ты такой, чего тебе надо? - завопили они, вскакивая и
хватаясь за оружие.
- Я - Торин, сын Трейна, внук Трора, король Под Горой! -
горделиво ответил гном, и в эту минуту он и выглядел как король,
несмотря на порванную одежду и выпачканный капюшон. Золото сверкало у
него на воротнике и кушаке, глаза горели глубоким таинственным огнем. -
Я вернулся. Я хочу видеть вашего бургомистра.
Стражники пришли в неописуемое волнение. Те, кто поглупее,
