из-под темно-зеленого капюшона. Едва дверь отворилась, он шмыгнул
внутрь, как будто его только и ждали. Потом повесил плащ с капюшоном на
ближайший крючок и с низким поклоном произнес:
- Двалин, к вашим услугам.
- Бильбо Бэггинс - к вашим! - ответил хоббит, который от удивления
даже не нашелся что спросить. Когда молчать дольше стало уже неловко,
он добавил:
- Я как раз собирался пить чай, не присоединитесь ли вы ко мне?
Прозвучало это, быть может, несколько натянуто, но он старался
проявить радушие. А как бы поступили вы, если бы незнакомый гном явился
к вам домой и безо всяких объяснений повесил у вас в прихожей плащ,
будто так и надо?
За столом они просидели не долго. Собственно, они только успели
добраться до третьего кекса, как снова раздался звонок в дверь, еще
более громкий, чем раньше.
- Извините! - сказал хоббит и побежал открывать.
"Вот наконец и вы!" - так собирался он встретить Гэндальфа на сей
раз. Но это опять оказался не Гэндальф. За дверью стоял
старый-престарый гном с белой бородой и в красном капюшоне. Он тоже
прошмыгнул внутрь, едва отворилась дверь, как будто его кто-то
приглашал.
- Я вижу, наши собираются, - сказал он, заметив на вешалке
зеленый капюшон Двалина. Он повесил рядышком свой красный капюшон и,
прижав руку к груди, сказал:
- Балин, к вашим услугам.
- Благодарю вас! - ответил Бильбо в совершеннейшем изумлении.
Ответил он, конечно, невпопад, но уж очень его выбили из колеи
слова "наши собираются". Гостей он любил, но он любил знакомых гостей и
предпочитал приглашать их сам. У него мелькнула страшная мысль, что
кексов может не хватить - и тогда ему самому (а он знал свой долг
хозяина и собирался выполнить его, чего бы ему это ни стоило) придется
обойтись без кексов.
- Заходите, выпейте чаю! - ухитрился он выдавить наконец, набрав
воздуху в легкие.
- Меня больше бы устроил стаканчик пивца, милостивый сэр, если это
не слишком затруднит вас, - сказал белобородый Балин. - Но не откажусь
и от кекса с изюмом, если он у вас найдется.
- Сколько угодно! - к собственному удивлению ответил Бильбо и,
опять-таки к своему удивлению, побежал бегом в погреб, нацедил пинту
пива, оттуда - в кладовую, прихватил там два превосходных круглых кекса
с изюмом, которые испек для себя "на после ужина", и примчался назад.
В столовой Балин и Двалин сидели за столом и беседовали, как
старые друзья (они на самом деле были братья). Бильбо только успел
поставить на стол кувшин с пивом и кексы, как тут же прогремел
колокольчик - раз и еще раз!
" Ну, уж теперь наверняка Гэндальф", - подумал Бильбо, с пыхтением
спеша по коридору. Как бы не так! Явились еще два гнома, оба в синих
капюшонах, серебряных кушаках и с желтыми бородами. Оба несли по мешку
с рабочими инструментами и по лопате. Они тоже проворно шмыгнули в
приотворенную дверь - и Бильбо больше не удивлялся.
- Чем могу служить, любезнейшие гномы? - спросил он.
- Кили, к вашим услугам! - сказал один.
- И Фили тоже! - добавил другой.
И оба они сорвали с головы свои синие капюшоны и низко поклонились.
- К вашим услугам и к услугам ваших родственников! - ответил
Бильбо, вспомнив на этот раз о хороших манерах.
- Я вижу, Двалин и Балин уже тут, - сказал Кили. - Присоединимся к
честной компании!
"Компания! - подумал мистер Бильбо. - Что-то не нравится мне это
слово. Присяду-ка я на минутку, соберусь с мыслями и глотну чайку".
Едва он успел примоститься в уголке и отпить один глоток - а
четверо гномов между тем расселись вокруг стола и вели разговор про
рудники и золото, про злобных гоблинов и про безобразия драконов и
много еще про что, чего он не понял, да и не хотел понимать, так как
все это отдавало приключениями, - как вдруг - дзинь-дзинь-дзинь-дзинь!
- колокольчик зазвонил снова, да так громко, будто какой-то
шалун-хоббитенок пытался оторвать его.
- Еще кто-то! - сказал Бильбо, моргая.
- Еще много кто, судя по звонку, - заметил Фили. - Да мы их
видели - за нами следом шли четверо.
Бедняга хоббит рухнул на стул в прихожей, обхватил голову руками
и принялся размышлять: что произошло, что еще произойдет и неужели они
все останутся ужинать?!
Тут звонок дернули пуще прежнего, и Бильбо бросился к дверям.
Едва он повернул ручку, как - нате вам! - гости уже в прихожей,
кланяются и повторяют по очереди "к вашим услугам". Гномов было уже не
четверо, а пятеро. Пока Бильбо предавался размышлениям, подоспел еще
один. Звали их Дори, Нори, Ори, Ойн и Глойн. И вскоре два фиолетовых,
серый, коричневый и белый капюшоны висели на крючочках, а гномы
прошествовали в столовую, засунув свои широкие ладошки за серебряные и
золотые кушаки. В столовой теперь и впрямь набралась целая компания.
Одни требовали эля, другие - портера, кто-то - кофе, и все без
исключения - кексов, так что хоббит совсем сбился с ног.
Только на огонь был поставлен большой кофейник, только гномы,
покончив с кексами, перешли на ячменные лепешки с маслом, как вдруг
раздался ... не звонок, а громкий стук. Целый град ударов обрушился на
красивую зеленую дверь Бильбо Бэггинса. Кто-то молотил по ней палкой!
Бильбо опрометью бросился по коридору, очень сердитый и совершенно
задерганный и затормошенный, - такого несуразного чаепития в его жизни
еще не бывало! Он рванул дверь на себя - и все стоявшие за ней попадали
вперед друг на друга. Еще гномы, целых четверо! А позади них, опершись
на посох, стоял Гэндальф и хохотал. Он измолотил прекрасную дверь самым
безжалостным образом, но при этом исчезла и тайная метка, которую он
начертил накануне утром.
- Спокойнее, спокойнее! - сказал он. - Как это не похоже на вас,
Бильбо, - заставлять друзей ждать у порога, а потом взять да как
распахнуть дверь - трах-тарарах! Позвольте мне представить: Бифур,
Бофур, Бомбур и, обратите особое внимание, Торин!
- К вашим услугам! - сказали Бифур, Бофур, Бомбур, став рядком.
Потом они повесили два желтых капюшона, один бледно-зеленый и один
небесно-голубой с длинной серебряной кистью, который принадлежал
Торину. Торин был неимоверно важный гном, не кто иной, как сам
знаменитый Торин Оукеншильд, и он был ужастно недоволен тем, что ему
пришлось растянуться на пороге, да еще Бифур, Бофур и Бомбур навалились
сверху, а Бомбур, надо сказать, был невероятно толстый и тяжелый.
Поэтому Торин держался сперва очень высокомерно и никаких услуг не
предлагал, но бедный мистер Бэггинс так рассыпался в извинениях, что
Торин наконец пробормотал: "Не будем об этом говорить", - и перестал
хмуриться.
- Ну вот мы и в сборе, - сказал Гэндальф, окинув взглядом висевшие
на стенке тринадцать капюшонов - лучших отстежных капюшонов для
хождения в гости - и свою собственную шляпу. - Превеселое общество!
Надеюсь, опоздавшим тоже найдется что-нибудь поесть и выпить? Что у
вас? Чай? Благодарю покорно! Мне, пожалуй, красного винца.
- Мне тоже, - сказал Торин.
- Хорошо бы еще крыжовенного варенья и яблочного пирога, - вставил
Бифур.
- И пирожков с мясом, и сыра, - дополнил Бофур.
- И пирога со свининой, и салата, - добавил Бомбур.
- И побольше кексов, и эля, и кофе, если не трудно! - закричали
остальные гномы из столовой.
- Да подкиньте несколько яиц, будьте так добры! - крикнул
Гэндальф вдогонку хоббиту, когда тот поплелся в кладовку. - И захватите
холодную курицу и маринованных огурчиков!
"Можно подумать, что он не хуже моего знает, какие у меня припасы
в доме!" - пробормотал мистер Бэггинс, который решительно потерял
голову и начал опасаться, не свалилось ли на него нежданно-негаданно
самое что ни на есть скверное приключение. К тому времени, как он
собрал все бутылки и кушанья, все ножи, вилки, стаканы, тарелки и ложки
и нагромоздил все это на большие подносы, он совсем упарился,
побагровел и разозлился.
- Чтоб им объесться и обпиться, этим гномам! - сказал он вслух. -
Нет чтобы помочь!
И гляди-ка! Балин и Двалин, тут как тут, стоят в дверях кухни, а
за ними Фили и Кили, и не успел Бильбо слова вымолвить, как они
подхватили подносы и два небольших столика, вихрем унесли их в столовую
и заново накрыли на всю компанию.
Гэндальф сел во главе стола, остальные тринадцать гномов
разместились вокруг, а Бильбо, присев на скамеечку у камина, грыз
сухарик (аппетит у него совсем улетучился) и пытался делать вид, будто
ничего особенного не происходит и с приключениями все это ничего общего
не имеет. Гномы все ели и ели, говорили и говорили, а время шло.
Наконец они отодвинулись от стола, и Бильбо сделал движение вперед,
порываясь убрать тарелки и стаканы.
- Надеюсь, вы не уйдете до ужина? - спросил он вежливо самым своим
ненастойчивым тоном.
- Ни в коем случае! - ответил Торин. - Мы и после ужина не уйдем.
Разговор предстоит долгий. Но сперва мы еще помузицируем. За уборку!
И двенадцать гномов (Торин был слишком важной персоной, он остался
разговаривать с Гэндальфом) живо вскочили со своих мест и мигом сложили
одна на другую грязные тарелки, а на них все, что еще было на столе.
Потом они двинулись в кухню, и каждый держал на вытянутой руке целую
башню тарелок, увенчанную бутылкой, а бедняга хоббит бежал следом и
буквально верещал от испуга:
- Пожалуйста, осторожней! Не беспокойтесь, пожалуйста, я сам!
Но гномы в ответ грянули песню:
Бейте тарелки, бейте розетки!
Вилки тупите, гните ножи!
Об пол бутылки! В печку салфетки!
Будет порядок - только скажи!
Рвите на части скатерти, гости!
Лейте на стулья жир от котлет!
Корки и кости под ноги бросьте!
Мажьте горчицей ценный паркет!
Чашки и рюмки - в чан с кипятком!
Ломом железным поворошите,
Выньте, откиньте и обсушите -
И на помойку все целиком!
Кто там без дела? Стыд и позор!
Эй, осторожно, хрупкий фарфор!
(Перевод стихов И.Комаровой)
Ничего подобного они, естественно, не натворили, а, наоборот, все
вымыли и прибрали в мгновение ока, пока хоббит вертелся посреди кухни,
стараясь за ними уследить. Потом все вернулись в столовую и увидели,
что Торин сидит, положив ноги на решетку камина, и курит трубку. Он
выпускал невиданной величины кольца и приказывал им, куда лететь: то в
трубу, то на часы на каминной полочке, то под стол, то к потолку, где
они начинали описывать круги. Но куда бы не летело кольцо Торина,
Гэндальф оказывался проворнее. Пуф! - он посылал колечко поменьше из
своей короткой глиняной трубки, и оно проскальзывало сквозь каждое
кольцо Торина. После этого колечко Гэндальфа делалось зеленым,
возвращалось к нему и парило у него над головой. Таких колечек
набралось уже целое облако, и в полумраке комнаты вид у Гэндальфа был
таинственный и по-настоящему колдовской. Бильбо стоял и любовался; он и
сам любил пускать колечки и теперь краснел от стыда, вспоминая, как
накануне утром гордился своими колечками, которые ветер уносил за Холм
- А теперь перейдем к музыке! - сказал Торин. - Несите инструменты!
Кили и Фили побежали и принесли скрипочки; Дори, Нори и Ори
достали откуда-то из-за пазухи флейты; Бомбур притащил из прихожей
барабан; Бифур и Бофур тоже вышли и вернулись с кларнетами, которые
они, раздеваясь, оставили среди тростей; Двалин и Балин одновременно
сказали: "Извините, но я забыл мой инструмент на крыльце!"
- Захватите и мой! - сказал Торин.
Они приволокли две виолы ростом с себя и арфу Торина, закутанную в
