потекли по его щекам. И хотя Звезда снова ярко светилась, он видел только
неясное сияние, словно издалека.
- Я ничего не вижу, - сказал он. - Ты, а не я должен положить ее
туда.
Он протянул руку, и Элф взял Звезду, положил ее на место и закрыл
крышку. Снова стало темно.
Кузнец молча повернулся и ощупью пошел к двери. На пороге Кухни он
почувствовал, что зрение снова вернулось к нему. Уже спустились сумерки, и
в темнеющем небе Вечерняя Звезда сияла рядом с Луной. Когда он стоял,
глядя на них, он почувствовал руку на своем плече и обернулся.
- Ты дал мне Звезду по своей воле, - мягко сказал Элф, - и если ты
все еще хочешь знать, кому из детей она достанется, я скажу тебе.
- Да, я очень хочу знать это.
- Ее получит тот, кого назовешь ты.
Кузнец так растерялся, что долго не мог ничего ответить.
- Ну, - сказал он, колеблясь, - не знаю, что ты подумаешь о моем
выборе. Пожалуй, у тебя нет особых причин любить Ноуксов, но его маленький
правнук, сын его внука, Ноуксов Тим из Тауншенда, приглашен на праздник.
Тауншендовские Ноуксы совсем другие.
- Я тоже думал о нем, - ответил Элф. - У него мудрая мать.
- Да, она родная сестра моей Нелл, но я люблю маленького Тима не
только потому, что он мой племянник. Хотя, может быть, это и не лучший
выбор.
Элф улыбнулся.
- Ты тоже не был лучшим, - сказал он, - но я согласен, тем более, что
я уже выбрал Тима.
- Тогда почему ты просил меня выбрать?
- Таково желание Королевы. Если бы ты выбрал кого-нибудь другого, я
бы обязан был принять твой выбор.
Кузнец долго смотрел на Элфа, потом он неожиданно низко поклонился:
- Теперь я понял, Повелитель. Это большая честь для нас.
- И я уже вознагражден за нее, - сказал Элф. - Ступай с миром.
Когда Кузнец дошел до своего дома на западном краю поселка, он увидел
сына у двери кузницы. Тот только что закончил дневную работу, запер дверь
и теперь стоял, вглядываясь в белеющую дорогу, по которой его отец обычно
возвращался из путешествий. Услышав шаги за спиной, он удивленно
обернулся, потому что не ждал отца с этой стороны, побежал навстречу и
почтительно взял его за руки.
- Отец, я ждал тебя со вчерашнего дня! - сказал он. Потом,
взволновано заглянув ему в лицо, он добавил: - Ты такой усталый! Ты,
наверное, проделал большой путь?
- Да, я был очень далеко, мой сын. Я прошел весь путь от Восхода до
Заката.
Они вместе вошли в дом, освещенный только пламенем, мерцающим в
очаге. Его сын зажег свечи, и некоторое время они молча сидели перед
огнем. Великая усталость и горечь утраты были на сердце Кузнеца. Наконец
он оглянулся, как бы придя в себя.
- Почему мы одни?
Его сын с упреком посмотрел на него.
- Мать ушла в Малый Вуттон к Нэн. Сегодня ее малышу исполнилось два
года. Они хотели, чтобы и ты тоже пришел.
- О, да. Я собирался быть там, и я должен был успеть, но я
задержался. Мне нужно было обдумать одну вещь и это заставило меня
отложить на время все остальное. Но я не забыл о маленьком Томе. - Он
достал из-за пазухи небольшой кожаный кошель. - Я принес ему кое-что.
Старый Ноукс назвал бы это просто побрякушкой - но она из Сказочной страны
Эльфов, Нэд.
И он вынул маленькую серебряную вещицу. Она была похожа на лилию с
тонким гладким стеблем и с тремя нежными цветками, склонившимися вниз как
легкие колокольчики. Это и были колокольчики - когда он тихонько встряхнул
игрушку, каждый цветок зазвенел на своей тонкой чистой ноте. При этом
нежном звуке вспыхнули свечи и комната осветилась на мгновение сказочным
белым светом.
Глаза Нэда удивленно расширились:
- Можно мне взглянуть на это, Отец? - Он осторожно взял игрушку
кончиками пальцев и заглянул в цветок. - Сказочная работа! Папа,
колокольчики пахнут! Этот аромат напоминает мне, он напоминает мне, о,
что-то, о чем я давным-давно забыл.
- Да, этот запах появляется после того, как колокольчики отзвенят. Но
не бойся, Нэд, это игрушка, и она сделана так, чтобы ребенок мог играть с
ней, не боясь ее сломать, и она не может поранить его.
Кузнец положил подарок назад в кошель и спрятал его за пазуху.
- Завтра я сам отнесу ее в Малый Вуттон. Может быть, Нэн с Томасом и
Мама простят меня. А что до малыша Тома, так он пока еще не считает
дней... или недель, месяцев и лет...
- Хорошо, Отец, сходи туда. Я был бы рад пойти с тобой, но, видно, не
скоро мне удастся выбраться. Сегодня я бы не пошел, даже если бы не ждал
тебя. У нас много заказов, и должны принести еще.
- Нет, нет, Сын Кузнеца! И у тебя тоже должны быть праздники! Если
меня зовут дедом, это не значит, что мои руки уже ослабели. Пусть приносят
работу! Теперь каждый день с ней будут управляться две пары рук. Я больше
не буду путешествовать, Нэд, во всяком случае, так далеко... Если ты
понимаешь меня.
- Так вот оно что, Отец! Я все думал, что же стало с твоей Звездой.
Тебе так тяжело. - Он почтительно взял руки отца. - Я тебе сочувствую. Но
ведь, с другой стороны, это и хорошо для нашего дома. Ты знаешь, Мастер,
ты еще многому сможешь меня научить, если будет время. И я говорю не
только о кузнечном деле.
Они вместе поужинали, и еще долго сидели потом за столом, Кузнец
рассказывал сыну о последнем путешествии в Сказочную страну и о многом
другом, что приходило ему в голову, - но он ничего не сказал о том, что он
выбрал, кому достанется Звезда.
Наконец сын посмотрел на него и сказал:
- Отец, помнишь тот день, когда ты вернулся с Цветком? Я еще сказал,
что твоя тень похожа на тень великана. Тень не обманула меня. Ведь тогда
сама Королева танцевала с тобой! И все же ты отдал Звезду. Надеюсь, она
попадет к достойному. Этот ребенок будет благодарен...
- Ребенок не может знать, - ответил Кузнец. - Об этом не знают,
получая. Хорошо, да будет так. Я передал ее и возвращаюсь назад, к молоту
и щипцам.
Как это ни странно, но старый Ноукс, когда-то насмехавшийся над
Подмастерьем, так и не смог выкинуть из головы того, что звезда исчезла из
Торта, хоть это и случилось много лет назад. Он разжирел, обленился и
забросил все дела, когда ему стукнуло шестьдесят (возраст невеликий для
Вуттона). Теперь ему было уже под девяносто, он невероятно растолстел,
потому что ничего не делал, но по-прежнему любил поесть и особенно налегал
на сладкое. Все свое время он проводил если не за столом, то в большом
кресле у окна, а в хорошую погоду на крыльце. Он любил поболтать с
соседями, поскольку считал себя сведущим во всех Вуттонских делах, но в
последнее время его разговоры все чаще возвращались к Большому Торту,
который он все-таки сделал (теперь он был твердо в этом уверен). И во всех
снах ему снился Большой Торт. Его бывший Подмастерье иногда перекидывался
с ним словечком. Состарившийся Повар все еще называл его Подмастерьем и
ждал, что тот в ответ будет называть его Мастером. И Подмастерье всегда
так обращался к нему; это говорило в его пользу, хотя у Ноукса были
собеседники и поприятнее.
Однажды Ноукс дремал после обеда в своем кресле на крыльце.
Вздрогнув, он проснулся и увидел, что бывший Подмастерье стоит перед ним и
пристально на него смотрит.
- А, привет, - сказал Ноукс, зевая, - рад тебя видеть. Знаешь ли, мне
опять снился этот Торт. Я вот все думаю о нем. Это был лучший торт из
всех, что делал я, а это о чем-то говорит. Хотя, может, ты его уже и
забыл.
- Нет, Мастер. Я очень хорошо его помню. Но о чем вы беспокоитесь?
Это был хороший Торт, он всем понравился и его хвалили.
- Конечно, ведь это я его делал. Но не это меня беспокоит. Там была
одна штучка, звезда. Никак не могу понять, что же с ней стало. Конечно же,
она не растаяла. Я это сказал только, чтобы не испугать детей. Все думаю,
что кто-нибудь все-таки проглотил ее. Но разве так может быть? Ты можешь
проглотить маленькую монетку и не заметить, но не такую звезду. Она была
маленькая, но с острыми концами.
- Да, Мастер. Но разве вы знаете наверняка, из чего она была сделана?
Не берите в голову. Кто-то проглотил ее, уверяю вас.
- Но кто же тогда? Ладно, у меня хорошая память, и этот день как
будто отпечатался в голове. Я могу назвать всех детей по именам. Дай
подумать. Должно быть, это Молли, дочь Мельника. Она была такая жадная и
глотала не прожевывая. Теперь толстая, как мешок с мукой.
- Да, есть люди, которые так делают, Мастер. Но Молли ела осторожно и
нашла в своем куске два сюрприза.
- Вот как? Ладно, тогда это был Гарри, сын Бочара. Бочонок, а не
мальчик, и рот до ушей, как у лягушки.
- Должен вам сказать, Мастер, что он был хорошим мальчиком, просто
широко и дружелюбно улыбался. К тому же он был так осторожен, что сперва
раскрошил свой кусок, но ничего не нашел.
- Тогда это была та маленькая бледная девочка, Лили, дочь нашего
Торговца Сукном. Помню, когда она была маленькая, так ползала по полу и
глотала булавки, - и ничего.
- Нет, Мастер. Она съела только корку и глазурь, а начинку отдала
мальчику, который сидел рядом с ней.
- Тогда сдаюсь. Кто же это мог быть? Кажется, ты с них глаз не
сводил, если только ты все это не выдумал.
- Это был сын Кузнеца, Мастер. И я думаю, что Звезда принесла ему
счастье.
- Ну, ну! - рассмеялся старый Ноукс. - Я так и знал, что ты меня
разыгрываешь. Не смеши меня! Кузнец был тогда тихим и медлительным. Сейчас
от него много шума, я слышал даже, что он еще и поет. Но он осторожный...
Никогда не рисковал. Как говорится, жует дважды, прежде чем проглотить, и
всегда так поступал, если ты понимаешь, о чем я говорю.
- Понимаю, Мастер. Раз вы не верите, что это был Кузнец, то я ничем
не могу вам помочь. Да теперь это и не важно. Может быть, вы успокоитесь,
если узнаете, что Звезда вернулась обратно в ящичек. Вот она!
Подмастерье был одет в темно-зеленый плащ, который Ноукс только
сейчас заметил. Из складок плаща он извлек небольшой черный ящичек и
открыл его прямо под носом у старого Повара.
- Вот Звезда, Мастер, здесь в уголке.
Старый Ноукс раскашлялся, расчихался, но в конце концов все же
заглянул в ящичек.
- Так вот она! - воскликнул он. - По крайней мере, похожа.
- Это та самая Звезда, Мастер. Позавчера я сам положил ее сюда. А
этой зимой я снова запеку ее в Большой Торт.
- Так, так! - Ноукс хитро посмотрел на Подмастерье и засмеялся,
трясясь, как желе. - Вижу, вижу! Детей было двадцать четыре и сюрпризов
двадцать четыре, и звезда лишняя. Выковырнул, тесто в печь, а сам
припрятал ее до другого раза. Ты всегда был хитрюгой, шустрым, можно
сказать. Все экономил: макового зернышка зря не потратишь. Ха-ха-ха! Вот,
значит, как дело было. Я мог и сам догадаться. Ладно, вот все и
выяснилось. Теперь можно спать спокойно. - Он поерзал в кресле. - Смотри,
чтобы твой ученик не сыграл с тобой такую шутку. Как говорится, на всякого
хитреца найдется кто-нибудь похитрее. - Он прикрыл глаза.
- До свиданья, Мастер! - сказал Подмастерье, закрыв ящик с таким
хлопком, что старый Повар удивленно выпучился на него.
- Ноукс, - сказал он, - ваши знания столь глубоки, что я только
дважды осмелился заговорить с вами первым. Я сказал, что Звезда пришла из
Сказочной страны и что она досталась Кузнецу. Вы посмеялись надо мной.
Теперь, когда мы расстаемся, я скажу вам еще кое-что, только не смейтесь.
Вы тщеславный старый мошенник, толстый, ленивый и хитрый. Я делал всю вашу
работу - и никакой благодарности. Вы всему у меня научились - кроме
