ограбил, остальное мы поделим по справедливости. Затем, если ты дашь нам
торжественную клятву никогда больше не разорять наших земель и не
подстрекать никакое другое чудовище нападать на нас, мы дадим тебе уйти и
унести и голову, и хвост. А теперь ты должен поклясться, что вернешься, -
такой клятвой, какую даже дракон обязан выполнить.
Хризофилакс правдоподобно изобразил колебание - и согласился. Он даже
поплакал горючими слезами над своим богатством и оплакивал его до тех пор,
пока на дороге не задымились большие лужи, но его слезы никого не тронули.
Он принес самые торжественные и твердые клятвы, что вернется со всем своим
достоянием к празднику Святого Хилариуса и Святого Феликса. В его
распоряжении было восемь дней, - даже самые несведущие в географии могли
бы сообразить, что срок для такого путешествия маловат. Тем не менее
дракона отпустили и проводили до моста.
- До встречи! - сказал он, переправляясь через реку. - Уверен, что
все мы будем ждать ее с нетерпением.
- Уж мы то будем, - сказали люди.
И понятно, поступили неразумно. Клятвы, которые он давал, должны были
бы тяжким грузом лечь на его совесть, но - увы! - совести у него не было
вовсе. Если эти доверчивые люди в простоте своей не допускали столь
досадного недостатка у существа столь высокого происхождения, то уж
священник (при его книжной учености) мог бы об этом догадаться. Возможно,
он и догадывался. Он ведь был человек образованный и мог предвидеть
будущее гораздо лучше других.
По дороге в кузницу кузнец качал головой.
- Недоброе сулят эти имена, - повторял он. - Хилариус и Феликс. Не
нравится мне, как они звучат.
Король, конечно, скоро узнал эту новость. Она молниеносно пронеслась
по всему королевству и ничуть не исказилась по пути. Король был сильно
задет - по разным причинам, не последняя из которых была финансовая. Он
решил сейчас же лично отправиться в Хэм, где происходят такие странные
события.
Он прибыл спустя четыре дня после ухода дракона - проехал по мосту на
белом коне в сопровождении множества рыцарей, герольдов и целого обоза с
багажом. Жители Хэма принарядились и выстроились вдоль улицы, чтобы
приветствовать его. Кавалькада остановилась перед церковными воротами.
Фермер Джайлс преклонил перед королем колена, его представили, король
велел ему подняться и запросто потрепал его по спине. Рыцари сделали вид,
будто не заметили такой фамильярности.
Король приказал всем жителям деревни собраться на обширном пастбище
Джайлса на берегу реки. Когда все были в сборе (включая и Гарма, который
считал, что происходящее имеет к нему прямое отношение), Август Бонифаций,
государь и повелитель, милостиво обратился к ним с речью. Он четко
объяснил, что все богатства негодника Хризофилакса принадлежат ему как
господину здешних земель. Он ловко обошел вопрос о своих притязаниях на
право повелителя горной страны, каковые были весьма спорны, но объявил,
что "мы нимало не сомневаемся: все сокровища дракона были украдены у наших
предков. Но мы, как всем известно, столь же справедливы, сколь
великодушны, и наш любезный вассал Эгидиус будет должным образом
вознагражден, и ни один из наших верных подданных в здешних местах не
останется без какого-либо знака нашего расположения, начиная священником и
кончая самым малым ребенком. Ибо мы очень довольны Хэмом. Здесь, по
крайней мере, остались еще смелые и мужественные люди, оправдывающие
древнюю славу нашей нации". Рыцари тем временем обсуждали новые фасоны
шляп.
Жители кланялись и приседали, униженно благодаря монарха. Но жалели,
что сразу не приняли предложения дракона получить по десять фунтов и не
держали сделку в секрете. Они прекрасно понимали, что расположение короля
не дойдет и до этой суммы. Гарм заметил, что опять не вспомнил о собаках.
Доволен был только фермер Джайлс. Он был уверен, что его наградят, и уж,
во всяком случае, радовался, что выпутался из этой истории, благополучный
конец которой придал ему еще больше веса в глазах соседей.
Король не уехал. Он велел раскинуть шатры на поле фермера Джайлса и
ждал четырнадцатого января, стараясь развлекаться, насколько это было
возможно в жалкой деревушке вдали от столицы. В первые же три дня
королевская свита свела почти весь хлеб, масло, яйца, цыплят, сало и
баранину и выпила до капли все запасы старого эля, какие были в деревне.
Потом стали ворчать, что их плохо кормят. Король великодушно за все
заплатил (квитанциями, которые после можно будет обменять на деньги: ведь
он надеялся, что скоро казна сильно пополнится), так что жители Хэма
обрадовались, не зная истинного положения казны.
Наступило четырнадцатое января, праздник Хилариуса и Феликса. Все
встали очень рано. Рыцари надели кольчуги. Фермер нацепил свою самодельную
кольчугу, и рыцари откровенно смеялись над ним, пока не поймали на себе
гневный взор короля. Фермер пристегнул Хвостосек - меч вошел в ножны
легко, как нож в масло, и остался там. Священник внимательно посмотрел на
меч и только головой покачал. Кузнец посмеивался.
Наступил полдень. От волнения никто не мог есть. День тянулся
медленно. Хвостосек по-прежнему не проявил ни малейшего стремления
выскочить из ножен. Никто из наблюдателей на холме, даже мальчишки,
взобравшиеся на деревья, ни на земле, ни в воздухе не замечал признаков
приближения дракона.
Кузнец расхаживал посвистывая, но остальные жители деревни только
вечером, когда появились звезды, начали подозревать, что дракон и не
думает возвращаться. Но они вспоминали его торжественные клятвы и
продолжали надеяться. Когда же наступила полночь и назначенный день истек,
разочарованию жителей Хэма не было предела. Зато кузнец торжествовал.
- Я же говорил, - напомнил он. Но они еще ничего не поняли.
- Он все-таки тяжело ранен, - говорили одни.
- Мало мы ему времени дали, - соображали другие. - В горы так тяжело
и долго добираться, а ему нужно столько нести. Может, помочь ему надо.
Но миновал следующий день и еще один. Надеяться уже перестали. Король
пришел в ярость. Еда и питье кончились, и рыцари начали громко роптать. Им
хотелось вернуться к дворцовым развлечениям. Но королю нужны были деньги.
Он простился со своими подданными поспешно и холодно и аннулировал
половину квитанций. Фермеру Джайлсу он на прощание едва кивнул.
- Мы обратимся к вам позже, - сказал он и уехал со своими рыцарями и
герольдами.
Самые простодушные энтузиасты надеялись, что скоро придет письмо от
короля, он призовет мастера Эгидиуса к себе и хотя бы посвятит его в
рыцари. Через неделю письмо действительно пришло, но совершенно иного
содержания. Оно было в трех экземплярах: для Джайлса, для священника, - а
третий надлежало вывесить на дверях церкви. Только из экземпляра,
предназначенного священнику, можно было извлечь какую-то пользу, потому
что написано особым шрифтом, столь же непонятным жителям Хэма, как книжная
латынь. Но священник перевел его на простонародный язык и прочел с
церковной кафедры. Письмо было не по-королевски коротким и сугубо деловым:
король торопился.
"Мы, Август Б. А. Ю. А. П., Государь и пр., Сообщаем, что решили для
безопасности нашего королевства и поддержания нашего престола дракона,
именующего себя Хризофилаксом Богатым, разыскать и жестоко наказать за его
коварные дела и злонамеренные поступки. Рыцарство нашего двора должно
незамедлительно вооружиться и быть готовым к свершению этого подвига, как
только мастер Эгидиус А. Ю. Агрикола прибудет к оному двору, поскольку
означенный Эгидиус показал себя человеком преданным и способным сражаться
с великанами, драконами и прочими врагами, нарушающими королевский покой,
мы приказываем ему немедленно отправиться в путь и присоединиться к нашим
рыцарям со всей возможной быстротой".
Жители Хэма считали, что это большая честь и следующим шагом будет
посвящение в рыцари. Мельник страшно завидовал.
- Высоко поднимется друг Эгидиус, - сказал он. - Надеюсь, он нас не
забудет, когда воротится.
- Может он и вовсе не воротится, - сказал кузнец.
- Хватит, заткнись, морда лошадиная, - оборвал Джайлс. - Будь
проклята такая честь! если вернусь, даже общество мельника будет мне
приятно. Все-таки меня утешает то, что некоторое время я не увижу вас
обоих. - С этими словами он ушел.
Для короля не придумаешь отговорки, как для соседей: овцы, пахота,
молоко или вода, - пришлось оседлать серую кобылу и отправиться в путь.
Провожал его священник.
- Надеюсь, ты взял крепкую веревку? - спросил он.
- Это зачем? - удивился Джайлс. - Повеситься?
- Никоим образом! мужайся, мастер Эгидиус! - сказал священник. - Мне
кажется, ты можешь положиться на свою удачу. Но все же захвати веревку
подлиннее, она тебе пригодится, если меня не обманывает моя
проницательность. Ну, прощай же, да смотри возвращайся невредимым!
- Ох! Вернуться и увидеть свой дом и землю совсем запущенными... Будь
они прокляты, драконы! - ответил Джайлс. Потом запихнул в седельную сумку
большой моток веревки и отправился в путь. Пса он не взял - тот все утро
старался не попадаться на глаза. Когда хозяин уехал, Гарм прокрался в дом
и выл всю ночь. За это его поколотили, но он продолжал свое.
- Караул, караул! - тявкал он. - Не увижу я больше моего дорогого
хозяина, а ведь он такой был грозный и великолепный! Лучше бы я с ним
пошел.
- Заткнись! - прикрикнула жена фермера. - Не то не доживешь до того,
чтобы увидеть, вернется ли он.
Вытье собаки услышал кузнец и объявил:
- Дурной знак! - при этом вид у него был довольный.
Прошло много дней - вестей не было.
- Отсутствие вестей - дурные вести, - провозгласил кузнец и громко
запел.
Фермер Джайлс прибыл ко двору усталый и запыленный, но рыцари в
начищенных кольчугах и сверкающих шлемах стояли наготове возле своих
коней. Им не нравилось, что король вызвал фермера и включил его в их
славные ряды, поэтому они настояли на буквальном выполнении приказа и
ждали появления Джайлса, чтобы сразу же выступить в поход. Бедный фермер
едва успел проглотить кусок хлеба и запить его вином, как снова оказался в
пути. Кобыла его обиделась. К счастью, ее мнение о короле осталось
невысказанным: оно было весьма непочтительным.
День клонился к вечеру. "Слишком поздно начинать охоту на дракона", -
думал Джайлс. Но много они не проехали. Рыцари не спешили: ведь главное -
это выступить в поход. Они ехали шагом нестройными рядами: рыцари,
эсквайры, слуги и пони с поклажей. Позади на своей усталой кобыле трясся
фермер Джайлс.
Когда наступил вечер, сделали привал и раскинули шатры. О съестных
припасах для фермера Джайлса никто не позаботился, пришлось ему одалживать
у других. Кобыла негодовала и отреклась от верности династии Августа
Бонифация.
На второй день продолжали путь. На третий различили вдали туманные
очертания негостеприимных гор. В скором времени оказались там, где
полностью не признавалась власть Августа Бонифация. Ехали осторожно,
держась ближе друг к другу. На четвертый день добрались до диких холмов,
до границы таинственной страны, где, по слухам, обитали сказочные жители.
Вдруг ехавший впереди всадник заметил на песке у ручья огромные следы.
Позвали фермера.
- Что это, мастер Эгидиус? - спросил у него.
- Драконьи следы, - отвечал он.
- Вперед!
Теперь устремились на запад. Фермер Джайлс оказался во главе колонны,
кольца на его кожаной куртке так и звенели. Но это было неважно, потому
