имени, но это не важно. Был он громадный, разгуливал тяжелой поступью и
всегда носил палку величиной с дерево. Вязы, попадавшиеся ему на пути, он
приминал, точно высокую траву, дороги он разрушал, сады опустошал: ведь
его ножищи протаптывали ямы, глубокие, как колодцы. Наступит нечаянно на
какой-нибудь дом - тут и дому конец. Куда бы он ни шел, он сокрушал все на
своем пути, потому что голова его возвышалась над всеми крышами и ничуть
не заботилась о том, что творят ноги. Кроме того, он страдал близорукостью
и был туг на ухо. К счастью, жил он далеко, в диком краю, и лишь случайно
забредал в населенные людьми земли. Далеко в горах стоял его
полуразрушенный дом, но мало кто дружил с великаном - по причине его
глухоты и глупости, да и великанов кругом было мало. Он имел обыкновение
разгуливать сам по себе в диких горах и в безлюдных районах у их подножий.
Однажды в погожий летний денек этот великан вышел погулять. Он
бесцельно бродил, производя в лесах великие разрушения. Вдруг он заметил,
что солнце уже садится - значит, приближается время ужина. Тут-то он и
обнаружил, что заблудился и попал в совершенно незнакомую местность. Он
все шел и шел неведомо куда, пока совсем не стемнело. Тогда он присел и
стал ждать, когда взойдет луна. Затем пошел дальше при лунном свете -
большими шагами, потому что хотел скорее попасть домой. Там у него на огне
был оставлен лучший медный котел, и великан боялся, что дно прогорит. Но
горы остались позади, и он вступил в населенные людьми земли. Он бродил
теперь в окрестностях фермы Эгидиуса Агенобарбуса Юлиуса Агриколы возле
деревни, в просторечии называвшейся Хэм.
Ночь выдалась ясная. Коровы паслись в поле, а пес фермера убежал по
своим делам. Гарм любил лунный свет и кроликов. У него, разумеется, и в
мыслях не было, что великан тоже вышел на прогулку. Тогда он, конечно,
имел бы основание уйти со двора без разрешения, но еще больше оснований у
него было бы остаться дома и притаиться на кухне. Великан вступил на поле
фермера Джайлса около двух часов ночи. Он сломал изгородь, стал топтать
посевы и мять скошенную траву. За пять минут он навредил больше, чем
королевская охота за пять дней.
Гарм услышал чью-то тяжелую поступь на берегу: топ... Топ... Топ, - и
помчался к западному склону пригорка, на котором стоял дом: он хотел
узнать, что происходит. Вдруг он заметил великана, который шагал прямо
через реку и наступил ногой на Галатею, любимую Джайлсову корову. Корова
расплющилась, точно черный таракан под ногой фермера. Для Гарма это было
уже слишком. Он взвыл от ужаса и стремглав бросился домой. Он даже
позабыл, что бегал гулять без разрешения: примчался под окно хозяйской
спальни, завыл и залаял. Ему долго не отвечали: не так-то легко было
разбудить фермера Джайлса.
- Караул! караул! - лаял Гарм.
Окно вдруг распахнулось, и оттуда вылетела пустая бутылка.
- У-у-у! - пес привычно увернулся. - Караул! караул!
Тут из окна высунулась голова фермера:
- проклятый пес! ты что это вытворяешь?
- ничего, - ответил Гарм.
- Я тебе покажу - ничего! Погоди, вот я утром шкуру с тебя спущу! -
пригрозил фермер, захлопывая окно.
- Караул! караул! - не унимался пес.
Джайлс снова высунулся из окна.
- Будешь еще шуметь - убью! - пообещал он. - Что это с тобой
приключилось, дурак ты этакий?
- Со мной-то ничего, - отвечал пес, - а вот с тобой кое-что
приключилось.
- Ты это о чем? - Джайлс несколько опешил, несмотря на всю свою
ярость: никогда прежде Гарм с ним так дерзко не разговаривал.
- Великан по твоим полям бродит, громадный великан, прямо сюда идет,
- сообщил пес. - Караул! овец твоих топчет. На бедняжку Галатею наступил,
и теперь она плоская, как коврик у двери. Караул! все твои изгороди
сокрушил и вытоптал твой урожай. Поживей - и смелей, хозяин, иначе у тебя
ничего не останется! кара-у-у-ул! - Гарм завыл.
- Заткнись! - фермер захлопнул окно. - Господи боже! - сказал он про
себя, весь дрожа, хотя ночь выдалась теплая.
- Ложись-ка снова спать, не будь дурнем, - посоветовала жена. - А
утром утопи ты эту собаку. Собака лает - ветер носит, они что угодно
наговорят, когда попадутся на бродяжничестве или на воровстве.
- Может, и так, Агата, - сказал он, - а может, и не так. Но что-то в
поле действительно происходит, если Гарм собака, а не кролик. Очень уж он
перепугался. С чего бы ему явиться сюда и поднять шум, ведь он мог
тихонько прошмыгнуть через заднюю дверь, а утром получил бы свое молоко!
- Не трать времени на споры, - посоветовала жена. - Раз уж веришь
псу, так выполняй его совет: поживей, да смелее!
- Сказать-то легче, чем сделать, - поежился фермер. Ведь он не совсем
поверил Гарму. Не очень хотелось верить в великанов среди ночи.
Но собственность есть собственность; и фермер Джайлс не особенно
церемонился с теми немногими бродягами, которые забредали с его владения.
Он натянул штаны, пошел на кухню и снял со стены мушкетон. Вы, может,
спросите, что это такое. Говорят, именно такой вопрос однажды задали
четверым ученым клирикам из Оксенфорда, и они, немного подумав, ответили:
"мушкетон - это короткоствольное ружье с широким раструбом, стреляет на
небольшом расстоянии сразу несколькими пулями; из такого ружья можно
попасть не особенно тщательно прицеливаясь. (Ныне в цивилизованных странах
вытеснен другими видами огнестрельного оружия.)"
Как бы то ни было, мушкетон фермера Джайлса действительно
заканчивался широким раструбом, наподобие рога, а стрелял он не пулями, но
всем, чем его не заряжали. Однако мушкетон не поразил еще ни одной цели,
потому что фермер заряжал его редко, а уж затвор и вовсе никогда не
спускал. Страна это не была еще цивилизованная, и пока ничто не вытеснило
мушкетона: только этот вид огнестрельного оружия там и имелся, да и то
попадался редко. Люди предпочитали лук со стрелами, а порох чаще
использовался для фейерверков.
Итак, фермер Джайлс снял со стены мушкетон и зарядил его порохом на
тот случай, если понадобятся крайние меры, а в широкий конец напихал
гвоздей, обрывков проволоки, глиняных черепков, костей, камешков и прочее.
Потом натянул высокие сапоги, куртку - и вышел через огород.
Луна висела низко-низко, он видел только длинные черные тени кустов и
деревьев, но слышал ужасный топот. Топ... Топ... Топ - доносилось со
склона пригорка. Что бы ни говорила Агата, не хотелось ему действовать ни
живей, ни смелей, но о своей собственности он тревожился гораздо больше,
чем о своей шкуре. И вот, чувствуя странную пустоту в желудке, он
направился к вершине пригорка.
Тут над пригорком показалось лицо великана, бледное в лунном свете,
мерцающем в его огромных круглых глазах. Ноги его были еще далеко внизу,
вытаптывая поля на склоне. Лунный свет бил великану в глаза, и он не
замечал фермера, зато фермер Джайлс прекрасно его разглядел и перепугался
до полусмерти. Не долго думая, он дернул затвор - и мушкетон с
оглушительным треском разрядился. К счастью, он был более или менее
нацелен в безобразное лицо великана. Вылетело все, чем фермер набил ствол:
камешки, кости, черепки, обрывки проволоки, гвозди. Поскольку расстояние в
самом деле было небольшим, то случайно, а не по воле фермера, много чего
попало прямо в великана: один черепок угодил ему в глаз, а большой гвоздь
проткнул нос.
- Проклятие! - воскликнул великан со свойственной ему грубостью. -
Меня кто-то ужалил!
Выстрела он не услышал (он же был глухой!), а вот гвоздь ему не
понравился. Давно уже ни одно насекомое не могло прокусить его толстую
кожу, но он слыхал, что где-то на востоке, на болотах, водятся стрекозы,
которые кусаются, точно клещи.
- Гнилая здесь местность, это точно, - сказал он. - Не пойду я
сегодня дальше.
Он подобрал парочку овец, чтобы съесть их дома, и отправился назад
через реку, огромными шагами двигаясь к западу. Теперь он нашел дорогу
домой, но дно котла совсем прогорело.
А фермер Джайлс, которого выстрел опрокинул на землю, лежал на спине,
глядя в небо, и ждал, что великан, проходя мимо, наступит на него. Но
ничего подобного не случилось, и он услышал, как топот замирает вдали:
Топ... Топ... Топ.
Тогда он поднялся, потер плечо и подобрал мушкетон. И вдруг услышал
крики толпы, которая его приветствовала.
Оказалось, что большая часть населения Хэма смотрела в окна, а
некоторые оделись и вышли (после того, как великан удалился). Теперь они с
криками взбегали на пригорок.
Как только жители деревни услышали ужасный топот великана, многие тут
же поплотнее закутались в одеяла, а кое-кто залез под кровать. Но Гарм и
гордился своим хозяином, и боялся его. Он считал, что хозяин в гневе и
ужасен, и великолепен, и был убежден, что великан подумает то же самое. И
когда он увидел, что Джайлс выходит из дому с мушкетоном (как правило, это
было признаком сильного гнева!), он с лаем помчался по деревне, крича:
- Вставайте! Вставайте! Вставайте! все выходите и посмотрите, какой
великий человек мой хозяин! сейчас он будет стрелять в великана за
нарушение границ. Выходите!
Вершина пригорка была видна почти из всех домов. Когда над ней
показалось лицо великана, все перепугались и затаили дыхание. Все думали,
что это чересчур и что Джайлсу с великаном не справиться. Но тут прогремел
выстрел, великан вдруг повернулся и зашагал прочь, а люди от изумления и
радости громко закричали, приветствуя Джайлса. Гарм лаял так, что едва не
оторвалась голова.
- Ура! - кричали все. - Великана проучили! Эгидиус ему показал!
Теперь великан помрет - и поделом ему!
Снова все хором закричали "ура". И взяли себе на заметку, что
Джайлсов мушкетон и в самом деле стреляет. В деревенских трактирах прежде
обсуждали этот вопрос. Теперь же всем стало ясно, и никто больше не
осмеливался забредать на землю фермера Джайлса.
Когда опасность миновала, отдельные храбрецы отважились взобраться на
пригорок и пожать руку фермеру Джайлсу. Кое-кто - священник, кузнец,
мельник и еще два-три значительных лица - похлопали его по спине. Ему это
не понравилось (плечо ведь сильно болело), но он счел себя обязанным
пригласить их к себе. На кухне все уселись в кружок, пили за его здоровье
и громко его расхваливали. Он не скрывал зевоту, но гости не обращали на
это внимания, пока не кончилась выпивка. Когда выпили по второй, а фермер
- третью, он окончательно почувствовал себя храбрецом, а когда все выпили
по три (а Джайлс - пять или шесть), он почувствовал себя именно таким
смельчаком, каковым считал его Гарм. Расстались добрыми друзьями, фермер
от души похлопал гостей по спине. Руки у него были большие, красные и
сильные, так что он отыгрался.
На другой день он обнаружил, что, чем дальше распространяется слух о
его подвиге, тем большим количеством подробностей он обрастает. Джайлс
стал значительной фигурой в округе. К середине следующей недели новость
дошла до деревень, лежащих за двадцать миль вокруг. Он стал героем округи
и находил это чрезвычайно приятным. В ближайший базарный день ему поднесли
столько вина, что хоть лодку пускай, и он вернулся домой, распевая
старинные песни о героях.
Наконец о событиях прослышал сам король. В те счастливые времена
столица этого государства (среднего королевства) была расположена примерно
в двадцати лигах от Хэма, а при дворе, как правило, не больно обращали
внимание на то, что происходит в захолустной провинции. Но столь быстрое
