движение воздуха, раздавалось эхо, чувствовалось пространство. Здесь же
воздух был неподвижен, затхл, тяжел. Они шли как бы в черном тумане,
который ослеплял не только глаза, но и мозг, так что даже воспоминание о
цветах и формах и о всяком свете исчезало из памяти. Тут всегда была ночь,
и всегда будет, и все было ночью.
Но некоторое время они еще могли чувствовать, и осязание их
обострилось почти до болезненного состояния. Стены были к их удивлению,
ровными, пол тоже, за исключением изредка встречавшихся ступенек, был
ровным и гладким и продолжал слегка подниматься. Туннель был высоким и
широким, таким широким, что хоббиты протянув руки не могли коснуться обеих
стен сразу.
Горлум шел впереди. Казалось, он находится лишь в нескольких шагах.
Пока они еще могли обращать внимание на такие вещи, они слышали перед
собой его свистящее дыхание. Но через некоторое время их чувства
притупились, и осязание и слух ослабели, и они продолжали брести,
спотыкаясь, вперед и вперед, главным образом благодаря силе воли и желанию
добраться наконец до выхода.
Они прошли, должно быть, довольно далеко, но время и расстояние
совершенно не поддавались оценке. Сэм, шедший справа, ощупывая стену,
почувствовал в ней отверстие; на мгновение до него донеслось слабое
дуновение менее тяжелого воздуха, но они уже прошли мимо.
- Здесь не один туннель, - прошептал он с усилием: казалось трудным
не то что говорить, даже дышать. - Орочье место!
После этого сначала он справа; потом Фродо слева прошли еще три
четыре таких отверстия, широких и узких, но сомнений в главном пути не
было, он не поворачивал и продолжал вести вверх. Но как долог он, много ли
еще предстояло им идти, смогут ли они это выдержать? Тяжесть воздуха
возрастала по мере их продвижения. И продвигаясь вперед, они чувствовали в
кромешной тьме какое-то слабое сопротивление, словно что-то задевает их за
головы и руки, какие-то мягкие щупальца, может быть это подземные
растения. Они не могли определить, что это. Зловоние продолжало
усиливаться. Оно росло до тех пор, пока хоббитам не стало казаться что
этот запах - единственно оставшееся у них чувство и что это их мучение.
Час, два часа, три часа - сколько они провели в этой лишенной света дыре?
Часы, дни или недели. Сэм оставил свою сторону туннеля и прижался к Фродо,
руки их встретились и сплелись, и так вместе они продолжали идти.
Наконец Фродо, ощупывающий левую сторону стены, обнаружил боковой
ход. Он был гораздо шире, чем все пройденные ими; из него доносилось такое
отвратительное зловоние и такое ощущение кроющейся опасности, что Фродо
пошатнулся. Сэм споткнулся, чуть не упав.
Борясь с тошнотой и страхом, Фродо схватил Сэма за руку.
- Вверх! - хрипло, без голоса, сказал он. - Запах и опасность исходят
отсюда. Быстрее!
Собрав все оставшиеся силы и решительность, он потащил Сэма за собой.
Сэм, спотыкаясь пошел рядом с ним. Одни шаг, два три шага, наконец шесть
шагов. Может они прошли это ужасное невидимое отверстие, но так или иначе,
а двигаться стало легче, как будто чья-то враждебная воля на мгновение
отпустила их. Держась за руки, они с трудом двигались дальше.
Почти немедленно перед ними встала новая трудность. Туннель
раздваивался, и во тьме они не могли определить более широкий или более
прямой проход. По которому им идти, по левому или по правому? Они не знали
этого, а неверный выбор мог означать смерть.
- Куда пошел Горлум? - тяжело дыша, спросил Сэм. - И почему он не
подождал нас?
- Смеагорл? - попытался позвать Фродо. - Смеагорл! - но голос его
глох, и слова почти не срывались с его губ. Ответа не было и не было даже
эха или дрожания воздуха.
- На этот раз он ушел насовсем, - пробормотал Сэм. - Я думаю, что
именно сюда он и хотел нас привести. Горлум! Если я когда-нибудь дотянусь
снова до тебя рукой, ты об этом пожалеешь.
Вскоре, спотыкаясь и шаря во тьме, они обнаружили, что левый проход
закрыт: то ли это был тупик, то ли его загородил упавший сверху большой
камень.
- Здесь нет пути, - прошептал Фродо. - И нужно идти по правому
проходу.
- И быстро! - задыхался Сэм. - Здесь есть кое-что похуже Горлума. Я
чувствую, что на нас что-то смотрит.
Они не прошли и нескольких ярдов, как сзади раздался звук, особенно
ужасный в тяжелой тишине: булькающий, звучно журчащий звук и долгий
зловещий свист. Они повернулись, но ничего не увидели. Они стояли
неподвижно, как камин, глядя во тьму, и ждали сами не зная чего.
- Это ловушка! - сказал Сэм и положил руку на рукоять меча; делая
это, он подумал о тьме могилы, в которой лежал этот меч. - Хотел бы я,
чтобы старый том был поблизости, - почти произнес он.
И вот, когда он стоял в темноте, охваченный чернотой отчаяния, с
гневом в сердце, ему показалось, что он видит свет: свет в мозгу, почти
невыносимо яркий вначале, как солнечный луч в глазах того, кто долго
находился в темнице без окон. Потом появились цвета: зеленый, золотой,
серебряный и белый. Далеко, как на маленькой картине нарисованной
мастером-эльфом, он увидел госпожу Галадриэль, стоящую на траве Лориена и
подарки в ее руках. "А для вас, Хранитель Кольца, услышал он ее голос,
отдаленный, но ясный, - я приготовила это."
Булькающий свист раздавался ближе, слышался треск, как будто трещали
суставы какого-то существа, медленно двигающегося в темноте к своей цели.
- Хозяин, хозяин! - закричал Сэм, и жизнь вернулась в его голос. -
Подарок госпожи! Звездное зеркало! Она сказала, что это будет для вас свет
в темных местах... Звездное зеркало!
- Звездное зеркало? - пробормотал Фродо и как бы очнулся от сна. -
Да. Почему я забыл о нем? Свет, когда всякий другой свет исчезнет! А здесь
только свет может нам помочь.
Медленно рука его протянулась к груди, медленно извлек он фиал
Галадриэли. Вначале тот мерцал слабо, как восходящая на небе звезда,
пробивающаяся сквозь тяжелый восточный туман, но затем свет его усилился,
и надежда ожила в сердце Фродо; фиал начал гореть, испуская лучи
серебряного пламени, как будто сам Эрендил спустился сюда с высокого
солнечного пути с последним сильмарилем во лбу. Тьма отступала от него, и
скоро он сверкал, как бы в центре хрустального шара, и рука, державшая
его, наливалась белым холодным огнем.
Фродо в удивлении глядел на этот чудесный дар, который он так долго
носил с собой, не подозревая о его силе и могуществе. Редко вспоминал он о
его наличии в пути, пока не пришли они в долину Моргула, и никогда он не
использовал его, опасаясь быть обнаруженным из-за своего свечения.
- Эйн Эрендил эленион аниалима! - воскликнул он и сам не знал, что он
проговорил: ему показалось, что в нем заговорил чей-то другой голос,
ясный, не встревоженный гнилым воздухом подземелья.
Но в Средиземье есть и другие силы, силы ночи, и они стары и
могущественны. И она, та, что ходит во тьме, услышала эльфийский возглас,
дошедший из глубины времени, и не пропустила его мимо себя, и он не
заставил ее на этот раз отступить. Произнеся эти слова, Фродо почувствовал
навалившуюся на него чью-то злобу, чье-то злобное внимание. Он увидел в
туннеле, между собой и тем отверстием, которое они с трудом миновали, две
большие грозди фасеточных глаз - надвигающаяся угроза наконец-то стала
видна. Сияние звездного зеркала отразилось от тысяч фасет, но в них
вспыхнул бледный смертоносный огонь, пламя каких-то злых мыслей.
Чудовищными и зловещими были эти глаза, звериные и в то же время полные
сознания, в них светилась отвратительная радость хищника, загнавшего
добычу в тупик, откуда ей уже не спастись.
Фродо и Сэм, ошеломленные ужасом, начали медленно пятиться; их взгляд
не отрывался от зловещих глаз; но как только они попятились, глаза начали
приближаться. Рука Фродо дрогнула, фиал опустился. Неожиданно, как бы
освободившись от чар, они оба повернулись и побежали; но, оглянувшись,
Фродо с ужасом отметил, что глаза прыгнули им вслед. Его, как облако,
окружил запах смерти.
- Стой! Стой! - отчаянно закричал он. - Бежать бесполезно.
Глаза медленно подползали.
- Галадриэль! - закричал Фродо, и собрав все свое мужество, снова
поднял фиал.
Глаза остановились. На мгновение внимание их ослабло, как будто в них
появился слабый намек на сомнение. Сердце у Фродо загорелось, и не думая о
том, что он делает, глупость ли это, отчаяние или храбрость, он взял фиал
в левую руку, а правой извлек свой меч. Жало вспыхнуло в серебряном свете,
острое эльфийское лезвие испускало искры, края его горели голубым
пламенем. Держа фиал над головой, а меч перед собой, Фродо, хоббит из
Удела, пошел навстречу глазам.
Глаза дрогнули. Сомнение усилилось в них при приближении света. Одни
за другим они потускнели и медленно начали отступать. Никогда их еще не
поражала такая смертоносная яркость. В своем подземелье они никогда не
видели ни солнца, ни луны, ни звезд, но теперь звезда сама спустилась на
землю. Она приближалась, и глаза струсили. Один за другим они потемнели,
повернули, и огромное туловище, едва различимое во тьме, тяжело двинулось
назад по туннелю. Глаза исчезли.
- Хозяин! Хозяин! - воскликнул Сэм. Он шел за Фродо, держа наготове
свой меч. - Звезды и слава! Эльфы сочинили бы об этом песню, если бы
только узнали! Я хочу жить, чтобы рассказать им об этом и услышать их
песню. Но не ходите туда, хозяин! Не ходите к логову! Попытаемся выбраться
из этой подлой норы!
Они повернули назад и вначале пошли, а потом побежали. С каждым их
шагом запах логова ослабевал и сила возвращалась в их тела. Пол туннеля
круто поднимался. Но ненависть подземного логова, летела за ними, немного
ослепшая, но непобежденная, жаждущая смерти. Навстречу им подул холодный
ветер. Отверстие, конец туннеля - и вот он перед ними. Тяжело дыша,
стремясь поскорее добраться до открытого места, они бежали вперед - и, в
изумлении попятившись остановились. Выход был закрыт какой-то преградой,
но не из камня - вначале она казалась мягкой и слегка поддающейся, но на
самом деле была непроходима - воздух проходил сквозь нее, но свет - нет.
Они попытались прорваться, но были отброшены назад.
Подняв фиал, Фродо посмотрел вперед и увидел серость, которую не
могло пробить или осветить сияние звездного сосуда. Поперек туннеля была
натянута обширная паутина, похожая на работу паука, но гораздо более
густая, и каждая паутинка была толщиной с веревку.
Сэм угрюмо рассмеялся.
- Паутина! - сказал он. - Это все? Паутина! Значит, это паук.
В ярости он ударил по ближайшей нити мечом, но не смог перерубить ее.
Она немного поддалась, но потом распрямилась, как натянутая тетива, и
отбросила меч и державшую его руку. Трижды Сэм бил изо всей силы, и
наконец одна-единственная прядка из всех бесчисленных прядей щелкнула,
лопнула и свилась в воздухе. Одни конец ее ударил Сэма по руке, и тот
закричал от боли и поднес руку ко рту.
- Потребуется много дней, чтобы очистить дорогу таким образом, -
сказал он. - Что же делать? Не вернулись ли глаза?
- Нет, пока не видно, - ответил Фродо. - Но я по-прежнему чувствую,
что они смотрят на меня или думают обо мне - может быть, составляют новый
план. Если этот свет ослабеет, они быстро окажутся здесь.
- Пойманы в самом конце! - горько сказал Сэм; гнев победил в нем
усталость и отчаяние. - Птенцы в гнезде. Пусть проклятие Фарамира упадет
на Горлума и побыстрее!
- Это не поможет нам теперь, - заметил Фродо. - Посмотрим, что может
