- Не было выбора! - Ольга освободилась из его рук.- Это шутка!.. Просто
жалко тебя отдавать в руки твоих коллег. А я выйду замуж за снежного
человека.
- Но последнего снежного человека только что поймали! И у него острое
отравление!
- Это был Зямщиц... Кстати, у него в логове нашли картинки из твоей
машины. Голенькие девицы! Ничего, да? Вы чем-то похожи! - засмеялась Ольга.-
Оба сексуальные маньяки!.. А я найду себе настоящего снежного человека.
- Что же, ищи,- обиделся он.- Я пойду в лес, разденусь, обрасту
шерстью...
- Надо сначала сдвинуться, потом идти.
- Я уже сдвинулся,- проговорил Русинов.- Когда меня заперли в пещере. И
не заметил когда...
- Кто тебя запер? - удивилась Ольга.
- Не знаю... Из меня хотели сделать такого же сумасшедшего, как Зямщиц.
Только я вырвался! Но, как говорили в старину, разум повредился,- он
повертел пальцем у виска.- Потому мне кажется, что здесь у вас существует
тайная организация, эдакий орден хранителей "сокровищ Вар-Вар". Авега из
них, дядя Коля-Варга тоже.- Русинов показал на улицу.- И Любовь
Николаевна... Они все жили в пещерах, как в монастыре. Потому все так
странно встречают солнце. Пока не посидишь в каменном мешке, не поймешь, что
значит видеть свет... А на поверхности живет обслуживающий персонал, группа
обеспечения, к которой принадлежишь и ты, Оля... Ну что? Как можно расценить
человека, который выдумал это? Душевнобольной.
Ольга тихо подошла к окну, поглядела на Любовь Николаевну,
"рассматривающую" цветы, затем присела на корточки возле Русинова,
посмотрела в глаза.
- Прошу тебя,- умоляюще проговорила она,- никогда и никому об этом не
говори! А лучше забудь все и не вспоминай этих имен.
- Значит, у меня с головой все в порядке? И это не бред сумасшедшего?
- Поверь мне, тебе опасно знать... Хотя ты прав, я принадлежу... Только
не спрашивай ничего больше!.. Это не орден, не организация. Это образ
мышления! Мы не такие, как все,- в ее глазах стоял страх.- Не ходи дальше,
Саша! Остановись, прошу тебя!.. И лучше уезжай. Тебе все равно не дадут
здесь жить. О тебе все знают!
- Ты же мне поможешь? - с надеждой спросил Русинов.
- Не смогу помочь,- сказала она тихо и уткнулась в его колени.- Ты
пробудешь здесь три дня... Потом все равно придется уходить. А в горах они
тебя поймают. Если уже запирали в пещере, значит, все... Уезжай!
- Пока я не найду сокровища - не уеду,- твердо заявил он.- Тем более
сейчас!
- Зачем тебе сокровища? - Ольга подняла голову.- Я же чувствую, ты не
хочешь золота, камней, богатства... Тогда зачем тебе это?
Он сжал ее лицо запястьями рук - ладони в бинтах...
- Понимаешь, для меня это тоже образ жизни. Образ мышления. Я столько лет
искал сокровища, столько лет жил в прошлом... Мне даже прозвище дали -
Мамонт.
- Я слышала...
- От кого ты слышала? Меня называли так только близкие друзья.
- Еще в детстве,- призналась она.- Каждой весной говорили - скоро приедет
Мамонт. А мне хотелось так посмотреть, что это за человек, которого боится
папа.
- Но ведь я в этом районе никогда не был!
- Пока ты был далеко - тебя не трогали...
- Значит, я сейчас приблизился вплотную? - спросил он.- И сокровища
где-то близко?
- Ничего не могу сказать, потому что не знаю,- проговорила Ольга.- Я
просто лечу людей. И моя мама лечила... Иногда они появляются из-под земли,
как дядя Коля. Пещеры высасывают из них здоровье. Любовь Николаевна ослепла
возле сокровищ...
- Возле них можно ослепнуть! А потом и жить слепым...
- Ты сумасшедший!.. Мне же хочется просто жить, как все люди,- она чуть
не плакала.- Как снежный человек...
- Я тебя люблю,- неожиданно признался он и испугался своих слов.
Она замерла, снова уткнувшись ему в колени. Потом тихо сказала:
- Уезжай... Пожалуйста... Я тебя никогда не забуду, Мамонт.
- Прости меня... Я остаюсь здесь.
Ольга медленно выпрямилась - в глазах стояли слезы.
- Если бы могла показать тебе сокровища - показала бы! Я чувствую, что ты
хочешь, верю тебе... Показала бы, а ты бы успокоился и, может быть, уехал. И
моя совесть осталась бы чиста... Но Атенон не позволит ввести изгоя в
сокровищницу! Только ему можно...
Она оборвалась на полуслове - сказала что-то лишнее, запрещенное, и
испугалась. Но это имя - Атенон - было еще одним странным и таинственным
именем, прозвучавшим из ее уст, и потому Русинова подмывало спросить о нем.
Кто же это - всемогущий распорядитель, способный позволять и запрещать?..
Ольга смотрела с мольбой, словно предупреждая все возможные и невозможные
вопросы.
- Ничего,- он огладил запястьями ее волосы.- Твоя совесть чиста в любом
случае.
- Тебя же поймают, Саша! - сказала она с безысходностью.- А я никак не
могу убедить! И все потому, что не хочу, чтобы ты уезжал!
- Спасибо тебе,- он поцеловал ее в глаза и ощутил соль слез.
Повинуюсь року! Будь что будет!
Она дышала в бороду, и от этого горячего тихого дыхания кружилась голова.
Он все плотнее сжимал руки на ее плечах и, как тогда, в каменном мешке,
боялся потерять чувство реальности...
- Мне пора,- еле слышно прошептала она.- Я еще приду... Сегодня ночью. До
утра...
Проводив Ольгу, Русинов не находил себе места. Она предупредила, чтобы он
не выходил на улицу, и потому он метался по своей комнате от окна к окну.
Потом в дом вернулась Любовь Николаевна с цветами. Набрала в вазы воды и
расставила повсюду, а один букет с тремя высокими сиреневыми ирисами внесла
в комнату к Русинову. Потом стала собирать на стол - было около двух часов
дня.
После обеда Любовь Николаевна истопила баню - он даже и не заподозрил,
что ему приготовили сюрприз,- не чаял смыть с себя пещерную грязь! Как у
армейского старшины, получил у нее просторную белую рубаху, кальсоны и
полотенце.
- Ступай,- велела старуха.- Пока на улице никого нет...
Он парился часа три, чуть ли не на четвереньках выползая в маленький
чистый предбанник, чтобы перевести дух. Размякшая, распаренная молодая кожа
на ладонях одрябла, состарилась, трещины затянулись и перестали кровоточить.
В непривычной, но ласкающей тело белой одежде, умерший и воскресший,
забывший, что следует опасаться людей, он открыто вернулся в дом и лег в
постель, словно в детскую зыбку. Засыпая, он думал, что проснется, лишь
когда услышит ее шаги, легкий шепот возле самого у а и нестерпимо нежное и
вместе жаркое дыхание. Так все и случилось! - Только еще волосы щекотали
лицо и тонкий запах духов, перебив стойкий и неистребимый больничный дух,
напоминал едва уловимую горечь свежей распускающейся березовой листвы.
- Я тебя ждал,- проговорил, он, чувствуя ее губы на своем лице.
- Тише,- прошептала Ольга.- Я боюсь... Такое чувство страха... Будто
гнались за мной.
- Ничего не бойся...
Он не успел договорить, прижал ее к себе и замер - за дверью послышались
отчетливые нескрываемые шаги. Ольга перестала дышать. Отворяемая дверь
колыхнула воздух, словно ударная волна от взрыва.
- Ольга, иди домой,- отчеканил в темноту тот, кто гнался.
Она не шевельнулась, вдавив свое лицо в его щеку.
- Ничего не бойся! - повторил громко Русинов.
- Я жду,- прозвучало предупреждение. Он пощадил все-таки их, не включил
свет. Незримо выждал, пока Ольга неслышно выйдет из комнаты, и лишь затем,
притворив за собой дверь, включил лампочку под потолком.
Русинов сразу понял, на кого из родителей похожа Ольга. Ее отец был высок
ростом, уверен в движениях, и эту его представительность портил выцветший на
солнце, вылинявший под дождями милицейский китель с капитанскими погонами.
Даже не взглянув на Русинова, он вытащил из-под кровати его карабин, ловко
пощелкал на пол патроны из магазина и отставил в угол. Русинов привстал и
потянулся к одежде, сложенной на стуле, однако участковый отставил его и
профессиональным движением рук ощупал брюки, джинсовую рубашку и куртку.
Куртка его заинтересовала, и Русинов стиснул зубы - нефритовая обезьянка и
кристалл!..
- Русинов, Александр Алексеевич? - спросил он, подавая ему брюки и
рубашку, но не выпуская куртки.- Вы арестованы. Вот ордер!
Он прекрасно знал, что Русинов - не сумасшедший, не агрессивный маньяк и
не окажет сопротивления, а потому пришел один, и пистолет в кобуре
оттопыривался у него под застегнутым на все пуговицы тесноватым кителем...
20
Варберг приехал веселый, деятельный, без тени прошлого испуга, и с ним
вместе ожило все население шведского особняка. На десять часов утра было
назначено совещание с присутствием Ивана Сергеевича; все развивалось бы в
духе оздоровления и бодрости, если б сержант на посту за забором не доложил,
что ночью неподалеку от его будки откуда-то взялся автомобиль - белая
"Волга" последней модели с ключами в замке зажигания.
Вся охрана немедленно высыпала на улицу, а к Ивану Сергеевичу в номер
ворвался швед-переводчик и сообщил, что нужно немедленно эвакуироваться из
здания: опасались, что в "Волге" находится заряд огромной мощности.
- Там нет никакого заряда,- храня спокойствие, сказал ему Иван
Сергеевич.- Это моя машина.
Не торопясь он спустился вниз, миновал двор и подошел к машине. Шведская
охрана пряталась за углом забора, двое из них пытались перекрыть улицу, и
только постовой сержант, проявляя настоящее геройство, оставался на своем
посту, и белое его лицо поблескивало за стеклом будки, как глазированный
пряник.
Саперов уже вызвали...
Иван Сергеевич открыл дверцу, сел за руль и запустил двигатель. Документы
оказались в шкафу для перчаток, и судя по печатям, по километражу на
спидометре, "Волгу" пригнали из Перми. Иван Сергеевич сделал круг по
близлежащим улицам, и когда возвращался к особняку, ворота во двор были уже
распахнуты. Он въехал и остановился в сторонке от шведских автомобилей и
только здесь, на заднем сиденье, затянутом в заводской целлофан, заметил три
уже завядших ромашки...
К автомобилю между тем подбежал сам Варберг:
- Господин Афанасьев! Вы могли бы не хлопотать, мы предоставим в ваше
распоряжение любую машину!
- Я не надеюсь на вашу охрану,- заявил Иван Сергеевич.- Да и привык
пользоваться в этом смысле услугами своих людей.
- О да! Мне доложили о вчерашнем инциденте! Телохранитель в нашей фирме
больше не служит.
"Бедный! - пожалел Иван Сергеевич.- Ни за что пострадал парень..." Он
забрал ромашки с сиденья и поставил их в своем номере в вазу с водой. Когда
Августа доставила завтрак, она мгновенно оценила решение Ивана Сергеевича,
заботливо потрогала опущенные вниз головки цветов и принесла небольшую
упаковку каких-то таблеток, одну бросила в вазу. Когда она исчезла из
номера, Иван Сергеевич полюбопытствовал, что это за лекарство. Не очень-то
зная английский, он кое-как прочел: средство для продлевания жизни цветов...
На утреннем совещании Варберг сообщил, что получено дополнительное
финансирование фирмы в связи со сложной обстановкой в России и часть средств
в виде гуманитарной помощи будет направлена для поддержания жизни местного
населения в регионе, для чего в городе Красновишерске и районных центрах
будут организованы пункты бесплатного питания для малоимущих, а также
раздачи носильных вещей. Иван Сергеевич про себя чертыхнулся, однако
поблагодарил за заботу о соотечественниках. Из разговора он понял, что
молчаливый швед успел побывать в Стокгольме и Риме, а Варберг заявил, что
шведская сторона готова обсудить и принять любой перспективный план развития
и деятельности "Валькирии", предложенный Иваном Сергеевичем, и требуется
